Лето, бывший, я

***

— Попробуйте наши сезонные авторские кофейные и чайные напитки?

Официант с бейджем “Павел” лучезарно улыбается и частит перечислениями вкусов, отзывающихся картинками в голове. Раф пряная тыква и медовая масала — кофейная осень, трёхслойный бичерин — горячий шоколад, кофе и сливки. Глотаю интенсивно выделяющуюся слюну. Даже жёсткий нервяк, атакующий меня эти дни перед встречей с Карлом, не способен перебить жажду. Зверски хочется кофе.

— …чай малина-барбарис, смородина-имбирь, груша-вишня, бергамот-лимон, — не томимо продолжает Павел, не понимая, почему на последних словах я прерывисто вздыхаю и выражение моего лица меняется. Бергамот-лимон, синие глаза и невыносимая теснота объятий, сжимающих до хруста костей твёрдых рук — последнее воспоминание о Нечаеве.

После нашего разговора, одевшись, он застыл на пороге в том же самом больном молчании, а потом сорвался. Непонятно как оказавшись рядом, сгрёб в объятия и томительно долго не отпускал. Вжимал в себя, будто хотел протолкнуть к себе под кожу, тяжело и жадно дышал, напитываясь моими теплом и запахом, чтобы унести их с собой.

Я не вырывалась, потому что делала то же самое. И когда он также порывисто отпустил и скрылся в прихожей, не закрыв за собой входную дверь, оставалась только одна мысль: “Мало”. Катастрофически мало его рук, мало лета, мало нас… Пока я стояла в оцепенении, кольцо соскользнуло с пальца, вытянутой вдоль тела кисти, и больше назад не вернулось. Сегодня планирую передать его Карлу и по возможности мирно закончить нашу историю.

— Бергамот-лимон, пожалуйста, — прошу официанта, усмехаясь своей попытке таким дурацким способом прикоснуться к Лёше.

После его ухода я готовилась умирать. В этот раз не сопротивляясь, не пытаясь выжечь свою любовь, твёрдо намереваясь прожить до конца пусть и горькое, но ставшее самым ценным чувство. Только почему-то не умираю, живу. И огонёк в груди не гаснет, ярко вспыхивая от воспоминаний. Как сейчас, например. Бергамот-лимон.

Делаю глоток чая и с отвращением отодвигаю чашку. Абсолютно не то. Без запаха Лёшкиной кожи аромат травы и цитруса раздражает до тошноты. Именно недостатком самого главного компонента. О чём вообще думала? Любая замена была и будет плоской.

Прошу у Павла бичерин и с наслаждением отпиваю кофе с привкусом шоколада, облизывая сливочные усы над верхней губой. Успокоившись после первых ярких глотков, в раздумьях ковыряю чизкейк, подбирая слова для предстоящей беседы. Специально пришла на полчаса раньше, чтобы настроиться. Но как назло мысленный диалог идёт не с Карлом, а с Лёшей, о том, что нет ощущения поставленной между нами точки…

Погружаюсь в себя настолько, что не замечаю приход Карла.

— Что. Это. Такое?! — впервые повышает на меня голос Карл. Со скрежетом отодвигает кованный стул и усаживается напротив, швыряя на скатерть увесистый конверт с торчащими из него уголками фотографий.

Я по-разному представляла нашу первую встречу после… всего, но, конечно, не так. Смотрю на него и воспоминания из нашего прошлого разматываются лентой — знакомство, переезд, жизнь дома и в путешествиях, его большая семья, партнеры и он. Тот самый разворот широких плеч, узкая талия, ни одного лишнего грамма в районе живота. Высокий и мощный с жёстким заломом между бровями. Весь знакомый, только выражение лица чужое. Может быть, в ответ на то, что не находит своей привычной Бет.

Рассматриваю губы и не могу отыскать в памяти ощущение, как они целуют. Лёша всё стёр. И руки не те — слишком крупные пальцы на квадратных ладонях. После хищной гибкости Нечаева, мужчина, сидящий за моим столиком, выглядит тяжеловозом. Агрессия которого сейчас направлена в мою сторону. Карл редко злился до побелевших губ, но сегодняшнего дня на меня — ни разу. В районе желудка неприятно сжимается.

Вытягиваю верхнее фото и сердце подскакивает к горлу, доводя частоту пульса до критических величин. Вашу Машу. Не так я планировала сообщить Карлу, что свадьбы не будет, хотелось самой. Ведь несмотря ни на что, большинство чувств, которые раньше испытывала к нему, остались прежними — доверие, благодарность, уважение. С удивлением стараюсь понять, как могла решить, что этого будет достаточно для счастливой семьи?

— Елизавета? — повторяет потише Карл, требовательно уставившись мне в лицо.

Полная форма моего имени означает, что Карл в крайней степени раздражения. Обычно я Бет, его детка. Отвечаю на прямой взгляд близких когда-то глаз. Замечаю, что в волосах прибавилось седины, и несколько прядей выбились из безупречной укладки, но рука не тянется их поправить. Даже на уровне рефлексов это больше не мой мужчина.

Боги, как же я зла на Нечаева. Решая за нас обоих, он хотел, чтобы я с другим человеком просыпалась каждое утро? Чтобы тот повёл меня в новый пафосный ресторан, открывшийся на платформе в воде с подсвеченными "звёздами", где мы танцевали? Чтобы когда-нибудь я родила от него детей? Да как этому идиоту вообще могло прийти в голову, что я смогу кому-то ещё дать к себе прикоснуться?

Карл ждёт ответа на свой вопрос, и надо бы начать разговор, но от злости лишь огрызаюсь.

— А на что это похоже?

— Это похоже на то, что моя будущая жена — гулящая тварь, — припечатывает он с лёгким чешским акцентом. У Карла безукоризненный русский и акцент — редкий гость в те минуты, когда перестаёт себя контролировать.

На фотографиях с той самой презентации я сижу у Лёшки на руках: то восхищённо поглощаю персик, то кормлю его своей недобрускеттой, то пытаюсь свалиться с его колена, то просто с восторгом заглядываю в его синие глаза. Мы бесстыдно счастливые. Мои пальцы гуляют в светлых волосах, а его рука под моим фартуком на бедре, и я не никогда забуду эти первые обжигающие прикосновения. Его губы, которыми он прихватывал кормящую руку, и мой возбуждённый смех в ответ…

Именно в моменте на фото между нами с Лёшей ещё ничего не случилось, но Карл имеет право на все упрёки, потому что от меня ему не доставалось и трети этих эмоций.

Замираю, физически чувствуя, как прохожу точку невозвращения. Если нет других конвертов, то я вполне бы могла оправдаться и жить дальше по плану. Только больше не хочется. Что бы у нас ни произошло с Алексеем, замуж за Карла не выйду.

Как бы мозг ни старался примирить совесть с действительностью, давит чувство вины. Нервно сглатываю комок и стараюсь звучать уверенно.

— Ты заблуждаешься, Карл.

— В том, что ты тварь? — сознательно разгоняет себя. Он в бешенстве.

— В том, что я твоя будущая жена.

— Это мы ещё посмотрим, — белеет он.

В смысле “посмотрим”? Я думала, что Карл разорвёт нашу помолвку. Если не в результате разговора, как хотелось изначально, то уж после фотографий точно.

Глотком допиваю безвкусный бичерин, чтобы прочистить горло. В замешательстве пытаюсь восстановить логику:

— Ты же меня не любишь…

— А он, — Карл снова переходит на крик и брезгливо тычет пальцем в конверт, — любит?!!

Его пренебрежение взрывает:

— Это уже тебя не касается…

— Ах, ты…

Не успеваю дослушать из-за оплеухи, которую Карл мне отвесил, не заботясь о силе удара. Голова дёргается, щека немеет и тонко-тонко звенит в ушах. Будто меня поместили в колокол, который только что сделал смачный “бом”. От оторопи забываю дышать, а когда вспоминаю, вместе с судорожными вдохами приходят боль, слёзы и дрожь во всём теле.

Он меня ударил?!

Неверяще смотрю на Карла, который всё ещё люто зол, но пытается взять себя в руки. Мы привлекли внимание других посетителей кафе и прохожих, он такого не любит.

— Невеста с синяками на свадьбе — не очень красиво, не находишь? — пытаюсь держать лицо.

— Вот это, — берёт в руки конверт, — не очень красиво, остальное — ерунда. Свадьбу никто отменять не будет. Надеюсь, я доходчиво объяснил?

Выкидывает конверт в урну, разворачивается и уходит.

Трясущимися руками вытираю глаза салфеткой и прошу официанта принести воды со льдом или просто льда, но вспоминаю, что хотела вернуть кольцо. Догоняю Карла у дверей автомобиля и проговариваю ему в спину:

— Неважно что чувствует он, важно, что чувствую я.

Карл медленно разворачивается

— Я должен поинтересоваться что? — с холодной язвительностью осведомляется человек, который только что потерял моё доверие и уважение.

— Можешь, хотя… это же не имело значения в наших отношениях?

Карл возмущённо втягивает воздух сквозь зубы. Могу понять почему — когда-то я согласилась на его оферту и ни разу за все семь лет послушно не поднимала тему. Даже сама была уверена, что без любви лучше, пока не случился Лёша. Формально сейчас я нарушаю наш деловой договор. Нарушаю, потому что сердцу на него плевать. И на свадьбу, которая практически полностью подготовлена, и на дальнейшие планы, на всё, что должно было произойти в прошлой жизни.

Протягиваю “метеорит” на раскрытой ладони и с горящей от удара щекой говорю, то, чего не могу не сказать:

— Мы не останемся вместе. Прости.

Карл с силой сжимает мою руку с кольцом в кулак и не отпускает даже тогда, когда от боли в уголках глаз снова показываются слёзы.

— Ещё посмотрим.