Следующая цель

Глава 46

Возвращаться домой я не спешил, специально аппарировав в нескольких кварталах от площади Гриммо — хотелось не спеша пройтись и подумать. Захария Смит оказался кладезем полезной информации, и теперь нужно было понять, что с этой информацией делать. Хотелось действовать, а без чёткого плана это было бы глупо.

С чего начать? За что хвататься? Кого разрабатывать в первую очередь? Вопросы крутились в голове, постепенно обрастая ответами. Я строил новые гипотезы, примерял полученную от Смита информацию к старым версиям, догадки получали подтверждение… Медленно, но верно скелеты теорий обрастали фактами.

Я дошёл до дома за полчаса, замёрзнув и успев проанализировать лишь малую часть полученных сведений.

— Ты долго, — приветствовал меня Малфой. — Как всё прошло?

— Нормально.

— Что узнал? — поинтересовался Реймонд после того, как осмотрел меня очень внимательно и убедился, что со мной всё хорошо.

— Вы не поверите, — усмехнулся я, — узнал столько, что голова кругом.

— Рассказывай.

Вздохнув, я прошёл к дивану, снял влажную от снега мантию и, отдав её Кричеру, сел. С чего бы начать?..

— Андромеда Тонкс уверена, что Брасс — это Рабастан Лестрейндж. Она узнала его по речи и жестам.

Друзья изумлённо переглянулись, а я торжествующе улыбнулся — удачное начало.

— Разве они были знакомы? — спросил Драко, переводя взгляд с меня на Рея. — Она же предательница крови, сбежавшая с магглом, а он — Пожиратель смерти…

Я пересказал эту часть монолога Смита и собственные догадки.

— Стоит, как мы и собирались, пересмотреть в Омуте памяти тот момент с полётом, — задумчиво протянул Мальсибер, — сразу Брасс знакомым мне не показался, но после всего — что-то проскальзывало на периферии сознания, но ухватить мысль не удавалось. Но если Андромеда утверждает, что это Лестрейндж… Хм.

— Вообще, странно, что Андромеда смогла его узнать. Даже если они были знакомы… Вернее, понятно, что они были знакомы, в конце концов, её родная сестра вышла замуж за его брата, так что семьи явно немало контактировали. Но всё равно, это было так давно, что узнать младшего Лестрейнджа спустя столько лет — попросту невозможно.

— Я не был бы так категоричен, — возразил Рей. — Стэн не был близок ни с кем из нас, о его личной жизни никому ничего не было известно. А Руди никогда не упоминал сестру жены. Откровенно говоря, её имя вообще никто не упоминал. Свой позор Блэки не слишком афишировали.

— Сомневаюсь, что он мог с ней общаться, — возразил Драко, выражением лица напомнив себя одиннадцатилетнего: гордость и презрение по отношению ко всем, чьи чистота крови или политические взгляды расходятся с его собственными.

Я не удержался от усмешки.

— Кто — с кем? — спросил Регулус, входя в гостиную вместе с Эдрианом.

Выбросив из головы неуместное веселье, вздохнув, я повторил рассказ: глупо было начинать, пока вся компания не собралась.

— Мне кажется, Меда была влюблена в Рабастана, — спокойно произнёс Рег, дослушав. Переждав волну удивлённых восклицаний, он с улыбкой пояснил: — Когда дядя Сигнус решил обручить Беллу с Лестрейнджем, тот стал частым гостей в их доме. И почти всегда он приводил и брата. Белла с Рудольфусом сидели в гостиной и пытались найти общий язык, что получалось не очень: присутствующим иногда приходилось спешно искать укрытие, когда те хватались за палочки — характеры у обоих были огонь. Вот и получалось, что Андромеде нечем было заняться. Нарцисса-то чаще с подружками время проводила, чем с сёстрами, Сириус тоже предпочитал не появляться в домах родственников, а я был для них слишком маленьким и неинтересным, поэтому Меда с Рабастаном часами гуляла по саду. Стэну же тоже не было никакого удовольствия выслушивать постоянные переругивания брата и будущей невестки. Собственно, когда помолвка состоялась, Лестрейнджи перестали появляться в доме дяди, теперь Белла ходила к ним — в свой будущий дом, и скучающая Меда попросила отца выдать её за Стэна. Она несколько месяцев устраивала истерики, но все думали, это просто блажь или нежелание расставаться с Беллой… хотя близки они никогда не были. А когда стало окончательно понятно, что дядя Сигнус не передумает, она сбежала из дома, чем очень удивила всех родных.

— А Рабастан? — заинтересованно спросил я. — Как он к Андромеде относился?

Регулус развёл руками:

— Мне лет десять было, думаешь, я мог бы понять, как практически незнакомый человек относится к Меде?

— Так, может, у них был роман? Метаморф могла быть дочерью Рабастана! — засмеялся Малфой.

— Не могла, — охладил его пыл Регулус. — дядя Сигнус не просто так отказался выдавать за Рабастана среднюю дочь. Тот был бесплодным.

— Такая красивая версия развалилась…

— Рей, о чём задумался? — поинтересовался Эдриан, заметив, что Мальсибер не принимает участия в диалоге.

— А? — он словно очнулся. — Да пытался вспомнить, как вёл себя этот Брасс в спокойной обстановке. Пока Бастер не отключил камеры в кабинетах деканов, мы же его довольно часто видели… Не могли же мы ничего не заметить? — он сделал паузу и неуверенно протянул: — Или могли?

— Посмотришь на него на собрании, — пожал плечами я, доставая из зачарованного шкафа Омут памяти, куда и вылил флакон с воспоминаниями Смита. — В конце концов, вы не были закадычными друзьями, да и не ожидали увидеть кого-то знакомого. Может, полёт узнаете?

Вернувшись на место, я подождал, пока Реймонд с Эдрианом нырнут в Омут, и риторически произнёс:

— Какова вероятность того, что Дамблдор умудрился дважды совершить одну и ту же ошибку: принять в штат Пожирателя смерти?

— Я уверен, что после истории с Грюмом любой регулярный приём чего-угодно вызвал бы массу подозрений, — уверенно заявил Малфой.

— Грюм бравировал тем, что ест и пьёт только из своей посуды, — парировал я. — Если Брасс принимал зелье с осторожностью…

— Всё равно его надо принимать каждый час, — не согласился Регулус. — Кто-нибудь бы да заметил.

— Это если оборотное — зелье.

Мы с Блэком переглянулись, и он задал вопрос:

— Что ты хочешь этим сказать?

Малфой гордо задрал нос — я хихикнул.

— Когда Грюма поймали с оборотным, я впервые задумался над этим вопросом. А после того, как Северус устроил меня в «Глаксо», в котором есть соответствующее оборудование, я смог наконец провести кое-какие исследования, и оказалось, что если…

— Драко!

Малфой моргнул, словно очнулся, и обиженно нахмурился.

— Это же самое интересное! Ладно, неучи, объясню на пальцах. Зелье можно превратить в таблетку, выпарив его до концентрата, и тогда приём оборотного станет настолько незаметен, что…

— Серьёзно?! — хором воскликнули мы с Регулусом, и я продолжил: — Но тогда это полностью меняет дело!

— Я сказал «можно», а не «уже есть», — буркнул Малфой. — Это экспериментальная технология, она несовершенна и пока не применяется. Испытания же никакие толком не проводились, нужно кучу всего проверить…

Реймонд с Эдрианом вынырнули из Омута памяти, и мы свернули наш спор, вопросительно глядя на них.

— Мордред его знает, — резюмировал Мальсибер. — Похож, но…

— Полёт похож? — уточнил Драко.

— Брасс. Черты лица, мимика, моторика… Сейчас, зная, что это может быть Рабастан, я вижу мелкие детали, на которые не обращал внимания. Например, то, как он переплетал пальцы, пока сидел за столом. На моей памяти никто, кроме Стэна, так пальцы не выворачивал. Или его поза: одновременно расслабленная и напряжённая, левая рука под столом, готовая в любую секунду выдернуть кинжал из отворота сапога… Это всё ерунда, конечно, не заслуживающая внимания, мелочи, которые никто никогда не замечает, но в совокупности наводит на вполне закономерные подозрения. Это не оборотное, но…

— Оборотное под носом у Дамблдора принимать слишком опасно, а вот на какие-нибудь косметические чары никто не стал бы обращать внимания, — серьёзно произнёс Эдриан. — А между тем они способны до неузнаваемости изменить черты лица. Рабастана даже мы не слишком-то знаем, а кроме Пожирателей — кто вообще видел его вблизи за последние лет двадцать? Сначала мы предпочитали свой круг общения и носили маски за его пределами, потом был Азкабан… Люди меняются. А уж за столько лет — тем более. К тому же мы привыкли к бородатому Лестрейнджу, а побрей его — и я не уверен, что узнал бы его даже в ставке Лорда. Боюсь, мы не можем стопроцентно утверждать, Рабастан ли это. Примеры Реймонда довольно убедительны, однако мало ли кто и как сидит? Возьми двух любых людей и обязательно обнаружишь у них какие-нибудь сходные черты.

Немного пообсуждав Брасса, мы перешли к другим фигурантам. По возможности кратко пересказав всё, что узнал от Смита, я поделился некоторыми выводами, и мы вместе стали думать, что предпринять в первую очередь в свете открывшихся перспектив.

— Я считаю, что мы должны обнародовать сведения о Бруствере, — сказал Эдриан. — После проверки, разумеется. Если сказанное Смитом правда — это нельзя замалчивать.

— Что это даст?

— Количество жертв уже перевалило за две сотни, а Аврорат так и не поймал преступников. Обращение в прессе позволит привлечь внимание этого Эль Гордо… Министр может пообещать содействие в поиске Селены.

— А если её не удастся найти? — возразил Рей. — Положение дяди Дариуса не настолько прочно, чтобы разбрасываться невыполнимыми обещаниями. Нам до сих пор ничего не известно о местонахождении этой девочки, а ведь я не сидел сложа руки и искал её. Даже если оборотни согласятся, что вина лежит исключительно на Бруствере, и дадут время на поиски, что будет, если те не увенчаются успехом? Дяде Дариусу не стоит подставляться с официальными заявлениями.

— Рей прав, — влез я. — Мне кажется, лучше действовать через Риту. Она уже контактировала с альфой оборотней из Лютного переулка, и раз тот знает имя врага, может знать, и где его найти. Или хотя бы как с ним связаться.

— «Пророк» потребует доказательств.

— Флакон воспоминаний с эмоциональным выступлением Смита убедит их в том, что мы не придумали это от нечего делать, а на доказательства, что подойдут для Визенгамота, пусть сами охотятся, если захотят, — пожал я плечами. — Мы же не официальное обвинение предъявляем, Рита сумеет всё представить таким образом, будто это размышления неравнодушного доброжелателя.

— Нужно как следует всё продумать, прежде чем что-то предпринимать, — подвёл итог Нотт. — Уже поздно, — добавил он, бросив взгляд на часы. — Если возражений нет, продолжим завтра.

Возражений не последовало — информации к размышлению у нас было много, а торопливость редко приводила к чему-то хорошему. Стоило разобраться в ситуации, прежде чем действовать.

* * *

За завтраком я вновь поднял тему, затронутую Драко — о таблетированной форме оборотного зелья, и тот пообещал по возможности ускорить исследования. Пользуясь тем, что был выходной, мы вновь вернулись к разбору переданных Ритой документов о прошлом Дамблдора, и до обеда тишину дома нарушали лишь шелест пергамента, невнятные ругательства да просьбы принести новую порцию чая, обращённые к Кричеру.