Следующая цель

Глава 39

В Хогсмид я ходил, как на работу — каждый день. Не отказавшись от намерения собрать побольше информации, я облазил всю деревню, в поисках сведений, но улов был, мягко говоря, скудным: напуганные люди неохотно покидали свои дома и старались не трепать языками за пределами родных стен. Единственное оставшееся открытым заведение — «Три метлы» — переживало не лучшие времена. Двое-трое посетителей, не больше — такого не наблюдалось даже в период войны, но мадам Розмерта продолжала работать, с вымученной улыбкой обслуживая заглянувших на кружку эля соседей.

Понимая, что появление чужака взбудоражит и хозяйку, и клиентов, и вдобавок породит волну слухов, я предпочёл не рисковать. Прячась под мантией-невидимкой, я садился в уголке и терпеливо ждал, когда захмелевшие мужчины подымут интересующую меня тему, и слушал, слушал, слушал… В конце концов, когда желание всё бросить стало почти нестерпимым, моё упорство было вознаграждено, и я узнал, что случилось с Аберфортом.

Несколько раз разговор прерывался на самом интересном месте, и я уже решил, что без Империуса не обойтись — уходить без информации я уже устал, — когда наконец-то собеседники перешли на обсуждение Дамблдоров. Подобравшись ещё ближе, я навострил уши.

Из-за невозможности направить разговор пришлось выслушать массу ненужных вещей, мужчины опускали уже известные им детали, и мне приходилось многое додумывать, и всё же я получил ответ.

В мае прошлого года, в самый разгар работ по восстановлению Хогвартса, «Кабанья голова» постоянно была полна народом: уставшие после применения ремонтных чар маги заходили пропустить стаканчик и потрепать языками. И в один из дней младший Дамблдор влез в спор своих посетителей (что вообще-то ему было совершенно не свойственно), обсуждающих чересчур своевременное возвращение Альбуса из небытия. Но не с целью защитить репутацию родного брата (на которую, как это ни странно, никто особо и не покушался), отнюдь, Аберфорт принялся активно поддакивать и поливать того грязью, припоминая всё: от жадности на игрушки и драчливости в детстве до высокомерия и глупости в старости. Наговорить он в тот вечер успел многое, чем преизрядно удивил посетителей, а чуть позже, сразу после закрытия, соседи видели, как в «Кабанью голову» явился директор Хогвартса собственной персоной, и… Больше Аберфорта никто не видел.

Вообще-то, справедливости ради стоит признать, хогсмидовцы были далеки от мысли, что старший Дамблдор убил брата, они больше склонялись к тому, что Аб помутился рассудком и Альбус перевёз его к себе поближе, чтобы присматривать за ним. Вот только они не видели огромное пятно крови в спальне Аберфорта и не знали, насколько в действительности Дамблдор может быть безжалостен, когда речь заходит о пресловутом Общем Благе. Так был ли это Аберфорт? Или это Альбус устроил представление, чтобы были свидетели того, что его младший брат пережил второе мая, и его самого никто не смог бы заподозрить ни в чём противозаконном? И почему, в конце концов, только у меня появился вопрос, как Дамблдор умудрился выжить после снейповской Авады и падения с Астрономической башни?! Чары? Ритуал? Зелья?.. Или глупая и иррациональная вера в гений Альбуса? Что вынуждало людей не сомневаться в его словах? Пусть даже не из недоверия, а любопытства, кто-то обязательно должен был спросить…

Я едва не зарычал: столько усилий, а вместо ответов — новые вопросы.

Итак, судьба Аберфорта печальна. И у меня до сих пор нет ничего стоящего, что можно использовать для шантажа…

Выйдя из бара, я убедился в безлюдности улицы, глотнул оборотного на всякий случай, снял мантию и не спеша направился к лесу — хотелось пройтись и подумать. Но не успел я сделать и пары десятков шагов, ко мне спланировала ворона. Машинально уклонившись, я с удивлением наблюдал за тем, как она приземлилась и вперевалку направляется ко мне.

— Акт второй, тот же Хогсмид, другая птица, — хмыкнул я, заметив привязанное к лапе послание и вспомнив сову Андромеды Тонкс. — Стой и не шевелись, — велел я вороне, намереваясь проверить послание на яды и проклятия.

— Кар! — раскатисто возмутилась птица и принялась клювом отвязывать письмо, косясь на меня одним глазом.

Минуту спустя послание лежало в грязи посреди дороги, а ворона, презрительно каркнув напоследок, взмыла в воздух.

Что ж… Заклинания ничего не обнаружили, послание не было проклято и, кажется, вообще не содержало никаких чар, так что причин игнорировать его не было, и я поднял свиток.

«Здравствуй, Гарри.

Наверняка ты удивлён, смущён, а то и шокирован тем, что я решил тебе написать, однако не волнуйся, письмо абсолютно чисто от любых проклятий, зелий и т.п.»

Прочитав первые строки, написанные смутно знакомым каллиграфическим почерком, меня бросило в жар, а потом сразу в холод. «Привет, Гарри Поттер. Меня зовут Том Риддл. Как к тебе попал мой дневник?» — я на всю жизнь запомнил эти слова, красивые ровные буквы намертво запечатлелись в моей памяти. Это не могло быть правдой… но было. Мне писал Волдеморт!

Удивлён? Смущён? Да я был в шоке и в панике одновременно! Ладони вспотели, сердце выбивало чечётку; выхватив палочку, которую успел убрать в чехол, я закрутился на месте, выискивая взглядом врагов.

Даже не подумав, что посреди дороги я представляю собой великолепную мишень, минуты три я не мог поверить в реальность происходящего. Но никто не спешил на меня нападать, из медленно сгущающихся теней не летели разноцветные лучи проклятий, а выявляющее заклинание не обнаружило поблизости ни души. Опустив взгляд на пергамент в моих руках, я в конце концов пожал плечами и продолжил чтение — если Лорд хотел, чтобы я прочёл послание — нападать на меня сейчас было бессмысленно, ну а если письмо проклято… предпринимать что-либо слишком поздно — всех моих знаний не хватит, чтобы тягаться с Тёмным Лордом в этой области.

«До меня только сейчас дошла информация о гибели Северуса — прими мои самые искренние соболезнования. Ты, разумеется, можешь возразить, что Снейп не был мне другом, а потому я не скорблю о его утрате, но ведь и ты не всегда относился к нему с тем уважением, которое он, бесспорно, заслуживал.

Как бы то ни было, мне действительно очень жаль, что Северус погиб. Он был достойным магом и человеком.

Написать тебе я решил не только поэтому.

Хоть и невнимательно, но я продолжаю следить за событиями на родине, и, признаюсь откровенно, твои попытки отомстить бывшим друзьям меня забавляют. Я рад, что ты не простил их, некоторые вещи прощать просто нельзя, а некоторые люди прощения не заслуживают. Думаю, ты уже и сам это понял. Однако наш общий враг продолжает наслаждаться жизнью, и это удручает. Неужели тебе не хочется отомстить истинному виновнику своих несчастий? Неужели мелочная месть пешкам для тебя предел мечтаний? Или руки коротки? Человек, что ответственен за наше с тобой испорченное детство, тот, кто манипулировал нами, тот, кто сталкивал лбами в надежде, что мы уничтожим друг друга — он всё ещё не наказан.

В моём нынешнем положении трудно активно бороться с врагами, но, если позволишь, я помогу советом. Да-да, я — зло во плоти, доверять которому нельзя ни в коем случае, но когда я лгал тебе? Не доверяй мне — это твоё право, и это мудро, ведь я долгое время был твоим врагом, — но не отмахивайся от моих слов. Копни прошлое Альбуса Дамблдора, ты обнаружишь много шокирующих открытий. Просто помни: вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд, а под маской великого волшебника может скрываться тёмный маг.

Не отмахивайся от моих советов, тебе я зла не желаю.

Передавай привет Эдриану и Реймонду.

Лорд Волдеморт, твой бывший враг.

P.S. Почему твоя грязнокровная мать до сих пор жива? Не разочаровывай меня, Гарри, разберись с этим вопросом».

Дочитав, я машинально положил письмо в карман и медленно продолжил путь к Запретному лесу. В голове было пусто. Верить или нет — с этим я пока не мог определиться и решил не спешить, но Риддл был прав в одном: прислушаться к совету и проверить мне ничто не мешало. Слишком часто в последнее время всплывает прошлое Альбуса — слишком, чтобы это можно было списать на совпадение.

А эти формулировки? «Истинный виновник… Человек, что ответственен… Тот, кто манипулировал…» Ведь не случайно Лорд использовал именно такие слова, вместо того чтобы прямо написать «Альбус Дамблдор».

«Вещи не такие, какими кажутся на первый взгляд» — что это, если не откровенный намёк?

«Под маской великого волшебника может скрываться тёмный маг» — разве это не указание на конкретного человека?

Учесть необъяснимое исчезновение Фоукса, добавить сюда только что полученную информацию об обвинениях Аберфорта, и картина получается довольно мрачная…

Мне вдруг вспомнились точно такие же завуалированные слова в письме гоблинов:

«Некто, представившийся Альбусом Дамблдором, пытался получить доступ к Вашему сейфу».

Некто, а не Альбус Дамблдор. Человек, а не Альбус Дамблдор. Враг, а не Альбус Дамблдор… Мордред и Моргана! Да что вообще творится?! Кто он, этот Альбус Дамблдор?!

* * *

Вернувшись домой, я быстро проскользнул в свою комнату, не желая ни с кем встречаться. Так и не рассказав всей правды о Лорде, сейчас я был в ловушке собственной скрытности. Я не мог спросить совета у Эдриана, получить дружескую поддержку от Драко и Регулуса — я должен был расплачиваться за ложь и справляться в одиночку.

Почему я скрыл тот разговор с Лордом? Не доверял Пожирателям, опасался, что они кинутся искать Риддла и заодно избавятся от меня? Возможно, так и было. Но что помешало рассказать правду позднее, когда из вынужденных соседей мы превратились в друзей? Почему, вместо того, чтобы рассказать всё как есть, я предпочёл ограничиться полуправдой о разглагольствованиях Тёмного Лорда во время извлечения крестража из меня и последующей дуэли, концовку которой видели уже все? Моя удачливость давно стала притчей во языцех, никто не усомнился, что мне удалось вырваться и победить своего могущественного врага, но почему же я сам не сказал правду? Может, на мне тоже есть какие-нибудь чары?.. Иначе объяснить собственное нежелание делиться информацией я не мог.

Важных дел у меня не было, я мог себе позволить тратить время на поиск ответов на поднятые Лордом вопросы. Конечно, мне некому было задать их прямо, но никто не запрещал собирать информацию. А уж смогу ли я разобраться в разрозненных данных, полученных из разных источников — другое дело.

Аппарируя в Годрикову лощину, я ходил от дома к дому, представляясь биографом Альбуса, и искал очевидцев, которые собственными глазами видели детство нашего «великого мага». Я не мог, как Рита, напоить какого-нибудь старичка веритасерумом и стереть ему память, и не потому, что это претило моим принципам, просто некого было допрашивать. Последний долгожитель деревни — Батильда Бэгшот, на моих глазах превратилась в разложившееся тело ещё два года назад, когда мы с Гермионой явились в магическую деревню в первый раз. Если кто-то из ровесников Дамблдора и был ещё жив, здесь его не было.