Следующая цель

Глава 31

После происшествия с Макмилланом Орден долго не собирался, чему мы были только рады. Хотелось хоть немного отдохнуть и пожить спокойно. Конечно, до этого было ещё очень далеко, но, по крайней мере, день рождения Эдриана мы отметили так, как и полагается: тортом, шампанским и подарками.

А когда на следующий день Кричер доложил об активности на одном из мониторов во время ужина, Северус не удержался от шпильки:

— Назло они время выбирают, что ли?

Однако пустить ситуацию на самотёк мы не могли и потому поспешили подняться в гостиную. Орденцы только рассаживались по местам, но и так было заметно, насколько поредели их ряды. Сириус, Артур и Молли, Дин и Симус, Гермиона и Джинни, Анжелина и Алисия, Оливер, Эрни… Двое погибли, трое в тюрьме, Джинни больше не волшебница, Артура вообще с трудом можно назвать человеком… Мы многое сделали, чтобы лишить Альбуса сторонников.

Мрачные лица орденцев чуть разгладились с приходом Дамблдора, но тот не поддержал улыбки своих людей, напротив, обвёл их тяжёлым взглядом из-под нахмуренных бровей и молча сел во главе стола.

— Что-то случилось, профессор? — нарушил тишину Захария Смит.

— К сожалению, да, — кивнул директор. — Вчера скончался Престон Вайт, аврор, защищавший Хогвартс наравне с нами.

Переждав волну сочувственных возгласов, Альбус продолжил:

— Это уже четвёртая непонятная смерть, по необъяснимой причине косящая наших соратников.

— Вы думаете?..

— Да, Минерва, я думаю, что Пожиратели смогли выследить их и отомстили. Череда несчастных случаев, неудач и неприятностей обрушилась на весь Орден. Вспомните, Уизли потеряли всё, из прошлогодних выпускников-гриффиндорцев не осталось никого, кроме предателей… Я думаю, антигерой мстит нам за свои неудачи.

Гневные высказывания, оскорбления в мой адрес, обещания разобраться со мной — всё это я пропустил мимо ушей. Избирательная логика директора ускользала от меня. С чего он решил, что я стал бы выслеживать совершенно посторонних авроров и убивать их, если хорошо знакомые орденцы после «встреч» со мной остаются живы? Если же речь идёт не обо мне, а о Пожирателях смерти — то при чём тут неудачи «антигероя»? Покачав головой, я повернулся к Эдриану, как и остальные ожидая, что он скажет.

— Поскольку нам с вами прекрасно известно, что мы тут не при чём, нужно понять, о каком Вайте идёт речь.

— Я немного знаком с ним, — неуверенно протянул Северус, хмурясь. — Он работал вместе с Бруствером в Аврорате и, как и тот, довольно быстро стал послушной марионеткой директора. Престон обычно не афишировал связь с Дамблдором, более того, старательно делал вид, что они даже не знакомы лично, однако перед тем, как Альбус… имитировал свою смерть, тот несколько раз бывал в Хогвартсе — я случайно увидел Вайта, когда тот исчезал в камине, но Альбус приказал мне не задавать лишних вопросов. Не знаю, сам Престон решил явиться в школу, или ему Дамблдор приказал… Как бы то ни было, он действительно участвовал в Битве: по пути в Визжащую хижину я видел, как он отбивался от Долохова…

— Ну, тогда всё понятно! — перебил Рей. — Это отголоски проклятий Антонина.

— Год спустя? — скептически хмыкнул Снейп.

— Да хоть два, — небрежно махнул рукой Мальсибер. — Ты не замечал, что он редко использовал стандартные боевые заклинания? — Северус пожал плечами. — Ну да, это же не зелья, ещё бы ты обращал внимание, — буркнул он, но не стал развивать тему и вернулся к обсуждаемому вопросу: — Я, конечно, понятия не имею, чем Антонин мог приложить аврора в горячке боя, но большинство его семейных проклятий имеет отсроченное действие. Насколько помню его рассказы, срок летального исхода зависит и от физического состояния жертвы, и от её магического потенциала, и от ещё кучи факторов, — Рей откинулся в кресле и поднял взгляд на потолок. Мы ждали продолжения. — Антонин рассказывал о маге, продержавшемся четыре года без каких-либо ритуалов и зелий. Но я не помню, что именно он говорил.

— Кто бы сомневался, что нужное ты и забудешь, — вернул шпильку Северус.

Друзья немного поспорили, можно ли верить заявлениям Долохова или это было обычное хвастовство, и пришли к выводу, что «Тони не склонен к преувеличениям». А орденцы тем временем пытались выяснить способ, с помощью которого мы вычислили Вайта и его коллег. И чем дольше продолжалась дискуссия, тем с большим подозрением они смотрели друг на друга: некоторые факты были известны только им, и попасть ко мне или Пожирателям смерти не могли никаким иным путём — только от одного из членов Ордена Феникса.

Дамблдор не зря считался умнейшим магом современности, аналитиком он был хорошим, но всё же ошибки в рассуждениях допускал и он. К примеру, он без труда предположил, что несчастья Уизли — следствие моих действий (самая сильная ненависть рождается именно из любви, а семью Уизли я любил, что бы ни говорили злопыхатели), однако гибель того же Сириуса связать со мной не смог. Странно было то, что при всей его подозрительности, Альбус даже намёком не обвинил своих людей…

— Я вижу только один вывод, — слегка повысив голос, произнёс Дамблдор, и орденцы тотчас же умолкли, вопросительно глядя на него. Мы — тоже. — Пожирателям удалось установить за одним из нас слежку. Только так информация, которую мы обсуждали на собраниях, могла попасть к ним.

Новый виток рассуждений мы слушали вполуха, вернувшись к обсуждению Долохова.

— Надо выяснить, что с Грейнджер, — подал идею Драко. — Грязнокровку прокляли ещё на пятом курсе, а она до сих пор жива.

— Я лично варил для неё весьма действенное зелье…

— Северус, оно могло отсрочить неизбежное, но не отменить его, — качнул головой Рей. — Ты же даже не знал, что она проклята, ты лечил именно травму. Драко прав, надо выяснить, что с ней. О том, что на ней есть проклятие — мы знаем точно. Вот и посмотрим…

— Так же с прискорбием сообщаю, что нас покинула мисс Белл, — перешёл к следующему вопросу Дамблдор, и я повернулся к монитору. Орденцы заохали, и он поспешил их успокоить: — Нет-нет, она жива. К сожалению, информация о происшествии в доме на Гриммо дошла до меня с опозданием, и мы не успели помочь нашим друзьям.

— А что случилось? — воспользовавшись паузой, влез с вопросом Смит.

— Магия Блэков рассеялась, и дом… более не пригоден для жизни, — уклончиво ответил Альбус. — Именно поэтому я не могу выяснить, как именно Пожирателям удалось узнать часть наших планов — дома больше нет, и искать следы попросту негде. Хорошо, что мы изменили место собраний, но… Уизли не должны были оставаться в том доме после того, как он стал небезопасен, я предупреждал — они не прислушались к моим словам. Однако хуже другое: дом утратил магию в тот момент, когда внутри находились члены Ордена…

Орденцы загомонили, а я только теперь понял, о чём говорит Дамблдор: о вышвырнутых на улицу Уизли.

— Мистер Джордан, — передал слово директор.

Ли откашлялся.

— Мы с Кети навещали Джорджа… Он… ну… Уизли жили в том доме после… всего, что с ними случилось. Ну и вот… нас выбросило на улицу. Без палочек! А там — магглы!

Маги заохали, Ли приободрился и перестал запинаться на каждом слове, наконец-то рассказав, что с ними было дальше.

Оказалось, что Рон не спешил вызволять родных и друзей из полиции, занявшись этим только на следующий день. Однако он понятия не имел, где искать… Оказавшись в полицейском участке, Джинни с Джорджем по большей части молчали, а вот Ли начал качать права, что и привело к тому, что всех пятерых в спешном порядке отправили на психиатрическое освидетельствование: невнятные восклицания магов, одновременно боящихся нарушить Статут Секретности и стремящихся объяснить, что они ничего не сделали и их нельзя задерживать, наверняка показались магглам откровенным бредом.

Вырвались на свободу они лишь через четыре дня. Джинни закатила истерику и убежала, Артура забрали Рон с Джорджем, Ли поспешил напиться, не подумав о том, что нужно доложить обо всём Дамблдору, а Кети… На Белл произвели неизгладимое впечатление и психи, и врачи-магглы, так что она предпочла закончить со столь опасными играми и, прихватив родителей, уехала в неизвестном направлении, письменно уведомив директора, что с неё хватит.

Закрывая дом от посторонних, я и подумать не мог, чем это может обернуться для бывших гриффиндорцев, однако результат мне понравился.

Орденцы, шокированные рассказом Ли, принялись выспрашивать подробности, гадать, что заставило Кети предать общее дело, и стало очевидно, что больше ничего интересного мы сегодня не узнаем. Радовало только одно: Дамблдор был уверен, что мы следили за Гриммо, но не догадывался, что и новый штаб Ордена прослушивается.

Вернувшись к остывшему ужину, я не мог не думать о словах Дамблдора. Лавина несчастий, обрушенная на головы Уизли — моя заслуга. Я лишил их репутации и последних средств к существованию, а также дома. Рудольфус Лестрейндж завершил мою месть, лишив Джинни магии, а Молли жизни. Имена членов рыжего семейства вычеркнуты из списка целей, их лица — перечёркнуты. Удовлетворён ли я? Пожалуй, да. Но ещё хотелось бы предстать перед ними и сообщить, кто всё это с ними сделал… Мысли о бездомных, опустившихся Уизли плавно перетекли к другому недостойному уважения существу — Винки. Эльфийка помогла мне не просто так, а за определённую плату. И, соглашаясь с её ценой, я не собирался отказываться от взятых на себя обязательств, но помимо нежелания брать на службу пьяницу, останавливал тот факт, что, если нам что-то понадобится в Хогвартсе — без Винки туда не пробраться.

Недовольно нахмурившись, поняв, что откладывать разговор с Винки и дальше нельзя, я нехотя собрался и аппарировал в Хогсмид: нужно было убедить эльфийку, что я не забыл о ней, и требуется лишь чуть-чуть подождать.

* * *

Утро вторника выдалось не по-осеннему солнечным. У меня были дела в маггловской части Лондона, так что сразу после завтрака я простился с Регулусом и вышел на крыльцо дома, откуда намеревался аппарировать. Мокрая и злая сова атаковала меня тотчас же, стоило мне переступить порог. Пронзительные вопли птицы оглушали, а её когти рвали не только куртку, но и кожу на руках, так что мне не оставалось ничего иного, как ретироваться. Слыша из-за двери явно нецензурное уханье, я гадал, кто мог бы прислать мне письмо. Друзья — рядом, враги — знают, что совиная почта до меня не доходит…

Наконец за дверью стало тихо, и я осмелился выглянуть наружу. На крыльце лежало письмо, сова исчезла. Оглядев улицу и не обнаружив наблюдателей, я поднял послание левитационными чарами и вернулся в столовую.

— Кто тебе пишет? — поинтересовался Регулус, не сдвинувшийся с места за недолгое время моего отсутствия.

— Понятия не имею, — искренне ответил я и наложил серию диагностических чар, которые должны были выявить любые следы магии на пергаменте. — Но вроде как не враги, — добавил я, когда чары развеялись, ничего не показав.

— Герб Гринготтса, — Рег вилкой указал на не замеченную мной печать. — На письме не может быть проклятий.

Заподозрить гоблинов в желании проклясть клиента было нельзя, так что на этот счёт я успокоился, но появился новый повод для волнения: