Склеивая осколки

— Возьмите, — Слизнорт придвинул флакончик Малфою.

Тот всё ещё походил на мраморное изваяние: бледное и неживое, и только лихорадочно бегающие глаза указывали на противоположное.

— Но почему? — спросил оглушённый Драко, напрочь забыв о сигариллах. Дошло, наконец... Спасение от Грейнджер отменяется? Да он везучий сукин сын!

— Берите, пока я не передумал.

Слизнорт выпрямился и степенным шагом направился к бюро.

— Вы обычный мальчик, а не преступник, — сочувственно произнёс профессор, с тихим хлопком откупоривая бутылку. — И можете идти, — возбуждённо прибавил он, хитро поглядывая на занавешенный портрет Руфуса Скримджера. — Что же вы? — обратился Слизнорт к Малфою, наливая золотистый напиток: — Вас ждут.

Драко не надо было повторять дважды. Прихватив зелье, он, то и дело оборачиваясь, плёлся к двери и...

Ликовал.

Кто бы мог подумать... Его освободила правда. И видно, кто-то очень не одобряет министерские методы.

Голос великодушного декана настиг у самого выхода, как бы между прочим:

— Черкните мне на каникулах рецептик, мистер Малфой, — Слизнорт отсалютовал ему полной стопкой и прибавил: — Спасибо.

Сжимая холодную ручку, Драко улыбался. Совсем не по-доброму. Похоже, удача сегодня на его стороне.

А Грейнджер подчинится. У неё тоже нет выбора.

«Будет так, как я скажу».

И точка.

* * *

В полутёмном коридоре Малфоя сторожил Блейз:

— Всё нормально? — озираясь, поинтересовался он.

Если Слизнорт изобрёл наказание на Рождество, придётся пойти на крайние меры: составить другу компанию. И надеяться, что Панси не прибьёт.

— Лучше не бывает, — ответил Драко, пряча антидот в карман.

От радости как-то даже забыл поблагодарить Слизнорта. И поздравить тоже. Стыдись, Малфой...

— Панси появилась? — спросил он.

— Нет, представляешь?! Я уже начинаю всерьёз беспокоиться. Может, снова обморок? Я схожу, ладно? — Блейз спрашивал одобрение лишь от волнения.

Он снова обернулся и заспешил к гостиной.

— Кого-то потерял? — спросил Драко, невольно повторив за приятелем.

— У тебя не бывает такого чувства... — задумчиво протянул Блейз, поправляя аграф (быть может, для кого-то весьма ценную добычу), — ...что за тобой следят?

— Постоянно, — ответил Драко и указал на палочку, но министерские заморочки сегодня вне игры. — И вот вчера, например... Правда, это оказалась Дафна, — он потёр пальцами лоб. — Опять со своим приглашением!.. Дурацкая ситуация.

— Это почему? — Блейз остановился у потайной двери, пытаясь выудить из памяти новый пароль.

— Потому что глупо обнадёживать Дафну, когда отец обещал меня её сестре, — глаза Блейза стали размером с галлеон. — А ты не знал?..

Забини с прежним видом качал головой: откуда?

— Ну, значит, теперь знаешь, — отметил Драко. — В общем, пришлось солгать, что меня уже пригласили. — И вдруг: — Ты, — он широко улыбнулся.

— Отшутился, значит? — Блейз слегка стукнул Малфоя кулаком в грудь.

Драко шатнуло.

— Я бы на твоём месте так не радовался, — притворно отчитал Блейз. — Танцую я неважно. И всё больше медленные... Ты к этому готов?

Драко в приглашении склонил голову.

А Забини тем временем улыбнулся и мечтательно произнёс:

— Соглашайся лучше на Дафну. В образе Сахариссы Тагвуд она восхитительна: серебристо-белое платье... золотые волосы... нежный румянец... — Блейз всегда был немного романтиком. — Красота — это как обещание счастья. Моргана меня возьми, если она простоит у стены в одиночестве!

— Это точно, — раздался резкий и обиженный голос Панси.

И Драко, и Блейз не заметили, как открылась дверь, и на пороге появилась Паркинсон в костюме вышеупомянутой злой волшебницы и кулоном с огромным смарагдом.

Она чуть молнии не метала:

— Надеюсь, ты помнишь, что она сделала с Мерлином?

Намёк очевиден: Моргана заточила несчастного в могучий дуб, где он и умер. Властно оттолкнув обоих парней, Панси зашагала прочь по коридору. Её тёмно-изумрудное платье развевалось зелёным пламенем.

— Детка, только без рук, — сыронизировал Забини и осторожно последовал за ней.

— Чёрт тебя дёрнул за язык, Блейз! — Драко символическим жестом перерезал себе горло. — Девяносто процентов красоты — это заслуга нашего воображения. Говорить комплименты одной девушке в присутствии другой... Панси тебе припомнит, уж поверь!

— Блин, но я же не специально, — шипя, оправдывался Забини. — Ну, прикрой меня... Как-нибудь.

— И как? — не представлял тот.

Блейз пытался угодить удаляющейся Панси:

— Платье сидит на тебе... невероятно! И волшебный посох очарователен, — растерявшись, он нёс откровенную чушь.

— А меня оно раздражает! — огрызнулась Панси, игнорируя комплимент. — Как и твоё «детка», папочка! — она умела уколоть. Блейз фыркнул. — Платье не гармонирует с моими планами. А вот посох — вполне!

И она угрожающе замахнулась им в сторону Забини.

— Если тебе станет легче, — вставил Драко, — то я, кажется, видел Браун в таком же костюме Сахариссы Тагвуд. И смотрелся он на ней лучше, чем на Дафне.

— Стало бы, — на мгновение Панси притормозила, — скажи это тот кретин, что идёт с тобой рядом.

Драко виновато развёл руками: не всесилен.

— Не нравится мне её настрой, — шепнул он Блейзу. — Если Панси задеть, она пустит в ход все свои приёмчики и подпортит кое-кому кровь. Помнишь, смельчак с Пуффендуя наколдовал ей рожки... Тебе лучше не знать, как она ему отомстила. С этим «богатством» в штанах к мадам Помфри не заявишься!

— Думаешь, до этого дойдет? — занервничал Блейз.

— Жаль, что вы ещё не... — Драко замолчал, чувствуя, что лезет куда не следует. — Но, честно, это облегчило бы задачу. С их капризами и ревностью бороться надо старым, как мир, методом.

— Подарками, — отвёлся Блейз.

Секс с Панси после такого залёта явно не светит. И, похоже, это уже стало негласным законом: он любит, она позволяет себя любить.

— Ну, можно и так, — не обращая внимания на друзей, играющих в догонялки, Драко остановился у дверей в Большой зал.

За ними был невидимый подиум для дуэлей. И плевать, что там сотня студентов! Драко один на один с Грейнджер — чудовищная сущность, сбегать от которой — признак слабости.

Даже больше — трусости.

И Малфой никак не может себе этого позволить. Не с Грейнджер! Не с такой, как она. А повязка здесь и сейчас — просто маска. Клочок ткани. И он не трогает ни тела, ни сознания. Не трогает, но исчезнет.

Драко убедил себя в этом.

Чуть ли не вбил в свою неизлечимую голову.

И вошёл.

Оркестр стих. На главной сцене наравне с музыкантами возвышался почти весь преподавательский состав. Флитвик в костюме лепрекона что-то говорил, Макгонагалл, придерживая корону королевы Маб, кивала, всматриваясь в лица студентов, а Хагрид отгонял от ели заколдованных птиц, скорее, напоминавших пушистые шарики с крыльями. Трелони, увешанная картами Таро, как гирляндами, походила на несуразную мумию, а Дамблдор в своей обычной одежде изображал, наверное, самого себя.

Остальные Драко не заинтересовали, тем более что мадам Трюк красовалась в форме судьи, а профессор Астрономии Аврора Синистра в платье с полумесяцами олицетворяла не Герсперу Старки, а безликую луну под заклятьем умножения. Сам Драко, как и Дамблдор, предпочёл изображать себя с одной существенной разницей — дорогой костюм сидел на нём безупречно.

А раздосадованный «Мерлин» стоял у ближайшей колонны и отрывал цветок за цветком с парящей омелы. Очевидно, волшебный способ примирения не помог.

— Сбежала, — доложил Блейз и указал в сторону сцены. — Укусила меня и сбежала, — и вдруг окрик: — Куда это она?!

Нотки гнева Драко улавливал с потрясающей лёгкостью, будто находился с ним на одной волне.

Он осмотрелся, отыскивая глазами «святую» троицу. Или уже пятёрку?..

Рядом с героями, в лучах славы, прекрасно устроились стерва-Фоссет в ярко-фиолетовом наряде Кандиды Когтевран и младшая Уизли, изображавшая какую-то колдунью, бывшего декана факультета Гриффиндор, имя которой Драко никогда не стремился запомнить.

Спелись.

Картинка стала более неслыханной, если не сказать комичной, когда сразу же на горизонте нарисовалась Панси — о, святочный дух! — всучила свой посох Фоссет и схватила за руку рыжего остолопа. А потом, словно безвольную куклу, потянула его за собой.

Апокалипсис Хогвартса.

Как и то, что эти двое стоят на сцене вместе с преподавателями, причём Паркинсон принимает из рук Флитвика волшебный микрофон.

И это ещё не финал финалов:

— Дорогие профессора и студенты! — Панси улыбнулась так широко, что Драко побоялся, что мышцы её лица сведёт. — Как старосты Хогвартса, мы хотим поздравить всех с Рождеством и пожелать приятных каникул! Это особенный день, украшенный особыми моментами. Я призываю вас забыть прежние обиды и ценить то, что приносит в нашу жизнь радость! Семью… Друзей... Любимых... Меня. Последнее — шутка. И в качестве жеста доброй воли предлагаю начать... С танца мира и согласия!

Монтегю гомерически заржал, подозревая, что Паркинсон пьяна, но та лишь изобразила фальшивую благодарность, приложив ладонь к груди.

Панси глубоко вздохнула, и:

— Лично мне сложно устоять перед мистером У... — она повернулась к замороженному от неожиданности Рону и поправилась: — Необыкновенным Годриком Гриффиндором! Я угадала? — у того, кажется, вместо ответа дёрнулся глаз.

Преподаватели вежливо захлопали, причём некоторые из них с приоткрытыми ртами, а Паркинсон снова потащила Уизли, теперь уже в зал. Или на закланье, как посмотреть.

— Это что за бред п...происходит? — заикался Блейз, наблюдая, как его девушка с противно милым лицом приобнимает предателя крови. Болвана-короля Уизли. Гриффиндорца. Другого парня!

Чёрт с ним, с показным лицемерием, выгодой, тупым расчётом — всем! — ведь Панси отдаёт их первый танец долговязому уроду.

Конец света номер два. Если такое вообще возможно.

Обида обидой, но это перегиб даже для Паркинсон, и Драко попытался спасти положение, он ей должен. Да и другу тоже:

— Такая традиция, Блейз. Старосты открывают бал.

— Интересно, — скалился он, отбросив цветки омелы к стене, — у меня здесь что, — он ткнул пальцем в лоб, — надпись «слабоумный»? Ты это сейчас придумал или как? О вековых обычаях я знаю не хуже тебя! А у Панси уже традиция бить ниже пояса. И в грудь, — Блейз ударил по ней кулаком. — И в голову.

Драко перехватил руку Забини — не стоит устраивать представлений. Но тот не умолкал:

— Она думает, что на ней свет клином сошёлся? А вот хрен ей! Я тоже иду танцевать! С первой встречной.

Блейз резко развернулся и схватил ближайшую девичью руку.

Её обладательницей оказалась Аббот в странном венке из лаванды, побегов амброзии и олеандра. Тем временем Невилл в мутных очках и заплатанной шляпе цвета жаброслей разговаривал с Полумной, наряженной в мантию из перьев, с такими же перьями на голове и туманно-улыбающимся лицом. Но Драко не был уверен, что она вообще слушала Лонгботтома.

Вскоре к танцующим присоединились и другие студенты, решившиеся на кардинальные перемены и отвергнувшие их, только Блейзу и Панси мир виделся уже в несколько ином свете, приправленным нездоровой порцией ревности. Хорошенькую Джинни пригласил Хагрид — наверное, вдохновлённый маленьким безумием момента, а Гарри потянул Гермиону: