Без вины виноватая

— Я никого не принуждаю подписывать, — напомнила она и обратилась к Драко: — Ты тоже не обязан участвовать, можешь остаться здесь.

— Серьезно? Я уже один раз позволил тебе уйти, у меня нет никакого желания повторять этот опыт. Надоело пропускать все веселье, — несмотря на браваду в голосе, в глазах Малфоя она видела страх. Ей очень хотелось заставить его отступить, но Гермиона не чувствовала за собой права принимать за него еще одно решение. Ведь совсем недавно она сделала это снова: рассказала об их браке, не посоветовавшись, не задумавшись, что Драко может быть против разглашения причин, побудивших их пойти на это. Словно в продолжение ее мыслей он переспросил: — Как полагаешь, в Азкабане есть семейные камеры?

Гермиона фыркнула. В этот момент ей вернули лист, и она робко протянула его со словами:

— Тогда подписывай, я внесла полезный для тебя пункт «Не причинять вреда никому из тех, с кем свяжет вас договор». Если кто-то подмахнул, не перечитывая, — его проблемы.

В глазах Драко мелькнуло что-то горячее.

— Коварная, — хмыкнул он и поставил размашистую подпись, под которой она добавила свою. Итого восемь, не все. Пришло время плана Б.

— Подписавшие, встаньте возле Гарри, — распорядилась Гермиона. Невилл, Симус, Деннис и Эрни подошли к Поттеру, а затем медленно, словно нехотя, к группе приблизился Смит.

— Остальным я свяжу язык безвредным заклятием. Ничего страшного или необратимого, вы просто не сможете никому рассказать о сегодняшнем дне.

На эти чары она набрела среди других воздействующих на язык после того, как решила закрыть пробел в образовании, столкнувшись с заклинанием косноязычия на Гриммо. Заклинание действительно было безобидным — отменялось простой Финитой, а за неделю развеивалось само по себе, но Грейнджер была уверена, что никто не станет проводить исследование, поначалу же ощущение от попытки нарушить запрет было слишком неприятным, чтобы повторять. Понадеявшись на свой авторитет всезнайки, она предупредила:

— И не пытайтесь снять, можно лишиться голоса навсегда.

— Это точно не опасно? — спросил прятавшийся до сих пор в тени Джастин Финч-Флетчли. Гермиона между прочим отметила, что парочка не разлей вода Джастин и Эрни теперь держится на расстоянии, а возле Эрни трется младший, то есть теперь единственный Криви.

— Нет. Если не пытаться препятствовать чарам, это гораздо безобиднее любых альтернативных вариантов.

— Альтернативных?

— Непреложный обет, Обливиэйт, такой же договор, но из одного пункта — молчание, — с напускным радушием перечислила она.

— Так какая разница тогда между нами и теми, кто идет?

— Никакой, — серьезно ответила Гермиона тому, кого не могла разглядеть, кажется, Терри Буту. — Вы ведь понимаете, что я не допущу, чтобы все это аукнулось Гарри?

— За Гарри она переживает, — раздалось за спиной. — Так и скажи, что Малфой…

— Не мешай чизпурфлов с зубастой геранью! — оборвала она тираду, не оборачиваясь. — Я оберегаю всех нас от глупости, которая может стоить свободы. В лучшем случае.

— Колдуй свое связывающее язык! — разрешил Джастин великодушно.

— А я лучше подпишу.

— Я тоже.

Двое присоединились к группе Гарри, а Гермиона приблизилась к оставшимся троим: Финч-Флетчтли, Буту и… незнакомому высокому пареньку со светлыми волосами. Его точно не было в ОД(25).

— Не помню...

— Я не учился в Хогвартсе. Эрлик Маккиннон, — представился он. Его манера говорить неприятно напомнила о Голдштейне. Американец. Но ведь в первом созыве Ордена была девушка с этой фамилией.

— Ты — родственник…

— Марлин Маккинон. Она моя тетя. То есть была бы моей тетей. Я сын ее старшего брата. Отец с матерью решились бежать в Штаты накануне… накануне убийства тети, бабушки и дедушки.

— А ты?..

— Родился в США, учился там же. Мы вернулись месяц назад.

— А как?..

— Мой отец дружил с отцом Невилла, зашли засвидетельствовать почтение мисс Августе, встретились с Невом, он познакомил меня с ребятами и самим Гарри Поттером.

Улыбчивый паренек понравился Гермионе. Неужели он был среди перемывавших ей косточки четверть часа назад?

— Давай я поклянусь магией, что ничего не расскажу? — предложил Эрлик. — Не люблю опробовать на себе неизвестные заклинания, не всегда адекватно реагирую на них, и…

— Клятва магией намного серьезнее.

— Так я же не собираюсь ее нарушать.

Они обменялись смущенными улыбками, и рядом с Гермионой тут же возник Драко.

— Чего так долго?

Эрлик воспользовался ее отвлечением и быстро проговорил:

— Клянусь магией никому не рассказывать о том, чем занимался сегодня, где и с кем провел этот день, и не показывать в виде воспоминаний.

Это прозвучало веско. Слишком серьезно для… Впрочем, в игры они не играли.

— Спасибо, — нашлась опешившая Грейнджер.

— Да не за что. Я бы подписал твой договор, но вас и так толпа собралась, а у меня вопросов к Министру нет. Пока что.

— А если родители поинтересуются? — недовольным голосом спросил Малфой, притягивая Гермиону к своему боку. Детский сад!

— Скажу, был с новыми друзьями — ничего конкретного, но правда. Мать с отцом вернулись в Америку завершить дела, мы созваниваемся и всё. Жив, цел, при деле — что им еще нужно?

Усталость давала о себе знать, Гермиона поймала себя на том, что тупо слушает нового знакомого, вместо того чтобы колдовать над Терри и Джастином. Она направила палочку на бывших однокурсников. Заклинание легко слетело с языка, а через полминуты трое парней исчезли в вихре коллективной аппарации. Концентрация упала, мозг блуждал, перескакивая с мысли на мысль, из оцепенения выбил еще один хлопок. Наверное, Гарри начал перемещать ребят к себе. Стоп! Аппарация? Бут, Эрлик, Джастин и Гарри с ребятами… Разве отсюда можно аппарировать? Треск возвестил о возвращении друга. Через несколько секунд он снова исчез.

— Защита…

— Судя по всему, разрушена, — сухо констатировал Малфой.

Вот о чем он решил не говорить при свидетелях. Но как же…

— На парке другие чары, кажется, его просто отрезало от… поврежденной части, поэтому нас и выбросило сюда, когда я хотел оказаться в беседке. О доме я не жалею, — Драко пожал плечами.

В недрах этого огромного мрачного покосившегося дома скрывалась великолепная библиотека. Гермиона пообещала себе, что обдумает план спасения бесценных фолиантов позже.

— Готовы? — Гарри возник рядом и протянул руку подруге, она схватила его пальцы, телом прижимаясь к Малфою, через мгновение все трое оказались в прихожей дома на площади Гриммо.

Последующие три четверти часа вошли в десятку самых неприятных в жизни Гермионы Грейнджер. Если бы не Укрепляющее зелье и не Умиротворяющий бальзам, она сорвалась бы к чертовой матери. После того как они закончили со взаимными угрозами (в смысле вернулся Кричер с зельем и Финниган с Лонгботтомом силой влили Веритасерум, а Гермиона колдомедицинским заклинанием заставила сглотнуть), Шеклболт сменил тон с угрожающего на обреченный и предупредил, что любой неосторожный вопрос может сделать присутствующих убийцами. Многочисленные Обеты, связывающие его с разными людьми, превратили беседу в хождение по минному полю. От постоянного осаживания таких рьяных «саперов» как Симус и Захария, у Грейнджер дергался глаз.

Вызнать удалось не так много, как хотелось. Но и этого хватало, чтобы презирать Министерство и его карманный Визенгамот всей душой. Шеклболт, даже получив подтверждение обратного, не сомневался, что каждое его решение все равно примут, каждая инициатива будет реализована так, как он задумал. Несостоявшееся изнасилование планировалось подать как пример всепрощения: оступиться может каждый и всякое такое, виновников приговорили бы к общественным работам и обязательному лечению в Мунго, но тут очень не вовремя в прессу просочилась история с прошлогодними… состоявшимися изнасилованиями в Хогвартсе, напрямую связанная с этой. Видимо, Кингсли недооценил ближайших соратников, которые то ли вели свою партию, то ли пытались показать Министру, насколько нелепы его попытки сдержать руками воду в решете. Он не знал, кто стоит за обнародованием нелицеприятной правды, но подозревал Гринграсса, хоть несколько раз назвал его «мой близкий друг Парис». Близкий друг Парис, у которого были свои кулуарные игры с Маклаггеном и Упивающимися... Гермиона полагала, что до правды уже не добраться. Гринграсс мертв, а Маклаггенов отпустили, шантажом добившись от старшего отказа от места в Визенгамоте, отзыва проекта и письменного признания в том, что подставить героя войны Северуса Снейпа — его идея. Кингсли счел, что использовать Тиберия гораздо рациональнее, чем разыгрывать все придуманные Уотсоном и бывшим профессором многоходовки. Во всей этой мерзости был один хороший момент — завтра Северус должен выйти из-под стражи. Собственно, именно приказ о его освобождении Гарри относил в аврорат. Драко не удержался от вопроса «Почему завтра?». После ответа Министра его пришлось удерживать от рукоприкладства. И Гарри тоже. Проволочка была связана с тем, что… Кингсли опасался вмешательства Снейпа в их с Морисом планы.

Удивляло, что Шеклболт не осознавал провала программы «Министерство держит руку на пульсе, живите в мире и согласии, господа волшебники». Даже теперь не осознавал, ведь продолжал играть в те же игры, пытаясь скрыть причины состояния Рона и изолировав… еще одну их общую давнюю подругу. А еще он через предложение говорил о том, что у него есть решение, тот самый компромисс, но в чем компромисс заключается, не признавался, избегая прямого ответа.

Гермиона вышла из кухни, оставив парней заканчивать допрос, то есть разговор, поднялась на первый этаж и остановилась в темном коридоре, сжимая и разжимая кулаки, пытаясь осознать и разложить в голове только что услышанное.

— Мать заключила с дракловым Шеклболтом Обет. Черт, черт, черт! — раздалось за плечом.

Видимо, не судьба побыть наедине с собой.

— Мерзкий предатель кро…

Шторки перед портретом схлопнулись, прерывая тираду Вальбурги. Резкий вскрик выбил из медитативного состояния. Гермиона спрятала палочку и нащупала руку Малфоя. Она не знала, что ему сказать. Каково это узнать, что мать рискует жизнью ради твоих свободы и благополучия?

— Нарцисса справится.

— Она поклялась ему извести всех Упивающихся, оставшихся на свободе! Всех! Нельзя левитировать себя выше головы!

— Можно, Северус изобрел Левикорпус.

— Гермиона!

— Прости, я не умею поддерживать, но твоя мама... Рабастан пообещал ей список всех… она не уточняла, то ли людей, то ли их убежищ, но умер.

— Что только подтверждает: задача невыполнимая.

— Такая ли невыполнимая? Мы же видели Нарциссу перед… перед Америкой. Она отлично исполняет свою роль, оплетает этих людей сетью клятв и…

— И сама дала такую же!

— Верь в нее, Драко!

Хладнокровию и целеустремленности женщины, готовой пожертвовать семью годами удачи — своей или мужа — можно позавидовать, но упоминать то, что косвенно касалось смерти Люциуса, Грейнджер не стала, были и другие аргументы: