Следующая цель

Напомню нашим читателям, что за последние полгода на семейство Уизли одна за другой сыпались неприятности (читайте прошлые номера «Ежедневного пророка»), словно сама Магия ополчилась на них. Сегодня несчастье добралось до миссис Уизли.

Навещавшая дочь в Больничном крыле Хогвартса Молли Уизли была убита Рудольфусом Лестрейнджем, давно находящимся в розыске Пожирателем смерти…»

— А вот и Руди! — воскликнул Реймонд, одновременно со мной дочитавший до этого момента. — Я же говорил, что он в Англии! Отомстил-таки за убийство жены… Мордред! Его арестовали!.. Идиот! Зачем было лезть в школу, когда там толпа взрослых магов? Неужто так сложно было подстеречь Уизли в другом месте?

Я давно перестал хорошо относиться к миссис Уизли, и всё же смерти ей не желал. Собственно, я вообще не считал Молли противником: что взять с многодетной домохозяйки? Но жалко мне её не было, да и Рей правильно заметил — это была месть за Беллу, а потому никто из нас не в праве был осуждать Лестрейнджа. Пробежав глазами по тексту, я не увидел ответа на заинтересовавший меня вопрос, в конце статьи говорилось лишь о «прекрасной работе авроров» да печальных перспективах для самого Лестрейнджа. Дочитав описание ареста, я поднял голову и спросил:

— Рей, а ты не знаешь, что он за проклятие использовал на Джинни?

Успевший о чём-то задуматься Мальсибер сфокусировал на мне взгляд.

— Иными словами, ты хочешь узнать, обратимо ли оно?

— Угу.

— Само проклятие знаю — оно семейное, Лестрейнджи его иногда применяли к магглорождённым, когда нужно было обеспечить их сговорчивость или отсутствие без ликвидации. Но можно ли его снять?.. Нет, Бастер, понятия не имею. Жертвы либо умирали раньше, либо были врагами, помогать которым никто не собирался, так что я не особо интересовался. А что, ты хочешь ей помочь?

— Да не то что бы помочь… — я замолчал, задумавшись, зачем вообще спросил об этом, ведь судьба Джинни меня не слишком занимала, и после паузы неуверенно закончил: — Наверное, для общего развития спрашивал. Мало ли, вдруг пригодится?

— Мыслишь в правильном направлении, — с улыбкой похвалил он.

— Слушай, тут написано, что он был один. А где же второй Лестрейндж?

Реймонд ещё раз перечитал статью, ища, не пропустили ли мы упоминание о Рабастане, но в итоге пожал плечами.

— Сомневаюсь, чтобы братья разлучились. Стэн любил невестку как родную сестру, так что отомстить наверняка хотел не меньше Рудольфуса. Может, успел сбежать?

— Может… Рей, Джинни ещё в Хогвартсе.

— И что? — подозрительно прищурился Мальсибер.

— Она единственная, кто знает правду, — осторожно намекнул я.

— Ты в школу не пойдёшь!

— Сейчас, после ареста Лестрейнджа, они, должно быть, расслабились…

— Бастер! — вскочив из-за стола, Рей подошёл вплотную и, нависнув надо мной, угрожающе протянул: — Я запрещаю тебе покидать дом. Это понятно?

— Да, сэр, — я прекрасно видел по его глазам, что другого ответа Реймонд не примет.

Пару секунд он сверлил меня изучающим взглядом, после чего потрепал по волосам и вернулся на своё место.

— Я всё расскажу Эдриану. Не верю я в твоё благоразумие.

— «Я всё расскажу папе»! — передразнил я.

— И дяде Северусу, — буркнул он, но по улыбке стало понятно, что он больше не сердится, поверив в моё благоразумие.

— Мне скучно, Рей. После нового года вы не выпускаете меня из виду, контролируете каждый шаг. Я устал общаться со старухами!

— Думаешь, мне это доставляет удовольствие? Поверь, я тоже предпочёл бы более активное времяпрепровождение, но Эдриану нужна наша помощь…

— Так я же не отказываюсь помогать, — замахал я руками. — Просто хочу не только трудиться на благо родины, но и развлекаться в свободное время.

— А под развлечением ты подразумеваешь месть бывшим друзьям?

— Ну, не без того, — улыбнулся я. — Когда на меня охотились все Пожиратели смерти, я всё равно ходил в Хогсмид. Как видишь, ничего со мной не случилось. А теперь я стал умнее и осторожнее…

— Сейчас за тобой охотятся все авроры, и ты тоже хочешь в Хогсмид? — засмеялся Мальсибер. — Почему бы и нет? Из деревни удрать будет проще, чем из замка. Ладно, посмотрим, смогу ли я уговорить Нотта.

* * *

Уговаривать почти не пришлось: Эдриан окинул меня внимательным взглядом и спокойно пожал плечами:

— Разумеется, ты можешь прогуляться по Хогсмиду. Оборотное зелье, чары маскировки, порт-ключ в руку, и ходи, где тебе вздумается.

Я радостно улыбнулся. В Хогсмид собрался на следующий же день, рассчитывая на компанию Драко, но тот покачал головой, сославшись на необходимость закончить какое-то зелье, однако я видел, что Малфой не горит желанием идти в деревню, с которой было связанно много не слишком приятных воспоминаний.

В итоге я так никуда и не пошёл. Одному бродить по Хогсмиду было скучно, да и комиссия пока не собиралась покидать школу, так что студентов не выпускали из замка, а значит, никакой полезной информации я не получу.

Но скучать не пришлось. Пожирателей смерти захватили поиски Рабастана Лестрейнджа, к которым невольно присоединился и я. Следуя указаниям, я наравне со всеми носился по Лондону и пригороду, оставляя в тайных местах знаки, по которым Лестрейндж сможет понять, кто его ищет, и назначить встречу, и совершенно не думал, что будет, доведись мне с ним столкнуться. Глупо, конечно, но почему-то «лордовский палач» Мальсибер и «двуличный предатель» Снейп в числе друзей меня абсолютно не смущали, а вот другие Пожиратели — не «мои», — пугали.

Ураган событий, обрушившихся на меня за последний год, смог разметать много наносного, но не всё. Познакомившись с Реймондом, заново представившись Драко и Северусу, узнав Эдриана, я смог впустить их в свою жизнь и довериться, однако испытания так и не позволили сесть и в спокойной обстановке подумать обо всём, что непосредственно не касалось меня и тех, кто принимал участие в моей судьбе. Теперь же я задумался по-настоящему, благо тактичности чистокровным магам было не занимать, и, видя мою задумчивость, меня не пытались втянуть в диалог.

Первой ассоциацией с фамилией Лестрейндж была, конечно же, Беллатриса. Ненависть — неуместная и глупая — всколыхнулась тотчас же; я даже усмехнулся. За что ненавидеть Беллатрису? Уж не за смерть ли Сириуса, инициированную мной самим? Разумеется, у мадам Лестрейндж было мало привлекательных черт характера, но ненавидеть по привычке — перебор.

Что Белла сделала лично мне? Оскорбляла и угрожала? Право слово — ерунда. А её счёты с собственным кузеном или с Грейнджер не имеют ко мне никакого отношения. Рудольфус же с Рабастаном… Откровенно говоря, я вообще ничего о них не знал. Конечно, то, что они сделали с родителями Невилла — непростительно, но четырнадцать лет Азкабана — вполне достаточное наказание, да и что-то подсказывало, не просто так Пожиратели пытали Лонгботтомов.

— Решил?

Я вздрогнул, успев забыть, что в гостиной не один, и извинительно улыбнулся Драко.

— Кажется, да.

— О чём думал-то? Или меня это не касается?

Драко не выглядел обиженным невниманием, но мне самому стало неудобно, что я его игнорировал, потому решил ответить подробно:

— Понял, что ничего не знаю о твоём дяде, а Беллу ненавижу по привычке. Вот и задумался: зачем они напали на родителей Невилла?

Глаза Малфоя округлились в непритворном изумлении.

— Ты серьёзно?! О-о-о… прости.

Очевидно, эмоции проступили на моём лице, потому что Малфой смутился и быстро, проглатывая окончания, затараторил:

— Забываю, что ты был бесконечно далёк от событий магического мира. Эту историю знают, наверное, все, но вслух никто не обсуждает. Ну, знаешь, как это бывает?.. Лонгботтомы — авроры, по чьей вине погибли дети тёти Беллы. Это было ещё до моего рождения, но мама рассказывала, что тётка буквально помешалась…

— Постой! Родители Невилла убили детей?!

Подобное просто не укладывалась в голове. Конечно, была война, да и не знал я этих людей, но убивать детей…

— Не совсем. Но кузены погибли из-за них, — покачал головой Малфой. — Я не зря сказал «по их вине», а не «они убили». Ты, наверное, не знаешь, что ордер на арест Лестрейнджей был подписан после того, как те оказались в Азкабане?

— Как это?

Драко невесело усмехнулся.

— А вот так. Пожиратели смерти не устраивали шумных акций, что бы там ни плели сейчас Дамблдор с Бруствером. Противостояние было локальным по большей части. Маски придумывались не просто так, никому не хотелось лишиться комфортабельного существования и скрываться. Однако не всегда удавалось получить желаемое, и некоторые сторонники Лорда не смогли сохранить анонимность, так что фениксовцы знали врагов в лицо. В частности, Лестрейнджей. Отец говорил, что Дамблдор натравливал своих птенцов на весь Слизерин, и после выпуска те сплошными рядами шли под его знамёнами в Аврорат. Возвращаясь к тёте Белле… В восьмидесятом у неё было двое сыновей: старшему три, младшему год. Как ты понимаешь, молодой матери было не до участия в стычках, но фениксовцы её не забывали. И когда Лестрейнджи за чем-то пришли в Косой переулок и столкнулись с Лонгботтомами, завязалась безобразная ссора, в ходе которой миссис Лонгботтом не смогла сдержать свою магию… Ты знаешь, что у беременных очень нестабильный магический фон? — уточнил Драко и, когда я неопределённо мотнул головой, продолжил: — В общем, что она хотела наколдовать — неизвестно, но привело это к обрушению здания, и мои кузены погибли. Тётя Белла была ранена, потому не смогла ничего предпринять сразу, а дядя пытался спасти детей, голыми руками разбирал завал… Лонгботтомы успели скрыться, кажется, беременной стало плохо…

Драко замолчал, и долгое время в доме стояла тишина. Эта история радикально меняла всё. Не было хороших орденцев и плохих Пожирателей, случилась трагедия. Конечно, мать Невилла не виновата в случившемся, но понять чувства Беллатрисы, потерявшей обоих детей — очень просто. И как после такого не возненавидеть Лонгботтомов? Уверен, Беллатриса понимала, что случившееся — стечение неблагоприятных обстоятельств, но, чтобы не сойти с ума, ей нужен был тот, кого можно обвинить, и она выбрала Фрэнка и Алису… Знает ли правду Невилл? Судя по ненависти к Белле — нет. Иначе вёл бы себя совершенно иначе. Или, быть может, ему тоже нужно кого-то ненавидеть?..

— Может, и не знает, — пожал плечами Малфой, когда я озвучил сомнения. — А может, просто хочет отомстить.

— Почему Белла не тронула самого Невилла, когда пытала его родителей?

— Бастер, ты что?! — вскричал Драко с изумлением. — Ни один чистокровный маг никогда не навредит ребёнку осознанно. Что бы его родители ни совершили, маленький волшебник — неприкосновенен!

— Тебе напомнить, с чего началась моя история? — ехидно хмыкнул я, демонстративно проводя пальцем по лбу.

— Чистокровный, — ничуть не смутившись, повторил Драко. — А Лорд не был чистокровным. Да и, откровенно говоря, что-то нечисто в той истории, ты и сам понимаешь.

Пожав плечами, я встал и прошёлся по комнате.

— Я уже ни в чём не уверен. Весь мой мир перевернулся с ног на голову, и кому верить — непонятно. Я удивительно спокойно принял эти изменения. Конечно, злился, бесился, обижался, мечтал о мести… Но, Драко, ты знаешь меня с одиннадцати лет, разве не должен был я нестись сломя голову к Дамблдору, требуя ответы? Почему я повёл себя… Даже не знаю, как это назвать.