Без вины виноватая

Бурча себе под нос что-то о «прорве потраченного даром времени», Снейп удалился.

— Он оставил мне на раковине Отрезвляющее снадобье. Я его почти простил, — поведал Драко, видимо избегая более скользких тем.

Забота по-снейповски.

— Но если бы я поблагодарил его, он сделал бы вид, что не имеет отношения к этому зелью, — Малфой усмехнулся, а затем скорчил виноватую мину. — Грейнджер, я не должен был...

— Все нормально. Ты… — Гермиона не дала себе времени передумать и выпалила скороговоркой: — Я вчера чуть с ума не сошла, когда ты не вернулся. Северуса разбудила, готова была весь лагерь на уши поставить.

— Почему?

Грейнджер видела, как дернулись его руки, ей захотелось, чтобы он перестал останавливаться.

— Ты знаешь почему, — она закусила губу и опустила взгляд.

Драко рывком притянул ее к себе, прикоснулся губами к щеке и отстранился. Гермиона даже не успела осмыслить, что чувствует. И совсем не из-за этого инцидента глупая улыбка не сходила с ее лица полдня, просто настроение резко улучшилось.

На завтрак они опоздали из-за Снейпа, на обед не пошли, Гермиона заставила себя завернуть на ужин. Малфой сопровождал ее до палатки-столовой, но входить не стал.

Внутри опять было очень людно. От гула закладывало уши, руки тянулись к палочке от каждого резкого движения на периферии. Грейнджер скосила глаза в угол, занимаемый слизеринцами, и поймала несколько внимательных взглядов. Удивило, что в змеином углу терлись гриффиндорцы. Паренек на два курса младше... Пикс... (кажется, его зовут Джимми) и Ангус Мэтлок о чем-то говорили с… да, с этим самым странным Пайком. Она увидела, как парни ударили по рукам, и решила, что об этом стоит знать Снейпу. А потом вспомнилось его утреннее недовольство ее планами на вечер, и Гермиона с чистой совестью отложила разговор до следующего дня.

К ней подсел Эрни Макмиллан, Грейнджер вежливо улыбнулась и даже поддержала легкую беседу. Эрни удивился, почему она нигде не появляется, и пригласил к костру, который разводили каждый вечер на опушке Запретного леса. Идти не хотелось, хоть тресни. Ее тянуло туда, где можно было прилечь на широкую кровать и расслабиться, глядя на звездный потолок, но Гермиона превозмогла себя и согласилась.

После ужина она забежала к себе, набросила кофту потеплее, поскреблась к Драко, чтобы не повторять его вчерашних ошибок, и сообщила, куда идет.

— Отговаривать бесполезно? — поинтересовался он. Гермиона в ответ поежилась, а Малфой молча посторонился, пропуская ее внутрь.

Она уговаривала себя выбраться к костру целых четыре дня, училась ужинать со всеми, с трудом выдерживая разговоры с приятелями, перестала накладывать дезиллюминационное, когда шла по территории, старалась излучать дружелюбие, но все равно в последний момент отступала и оставалась в палатке с созвездиями на потолке.

Еще и Снейп исчез. С утреннего разговора после ночной вылазки Драко он не появлялся в школе. Гермиона не беспокоила его. Она почти не вспоминала о странном взаимодействии «львов» и «змей», пока снова не увидела, как Пикс переговаривается с Пайком. Какие общие дела могут быть у этих людей? Завтра. Грейнджер пообещала себе, что завтра обязательно свяжется с Северусом через зеркало, а еще пообещала себе выйти к костру и понаблюдать за ребятами.

Поскольку последние капли настроя покидали ее, когда она видела Драко, Гермиона решила к нему не заглядывать. Но стоило ей наложить запирающее на свою палатку, как полог соседней открылся.

— Отговаривать бесполезно? — спросил по устоявшейся традиции. На этот раз она уверенно кивнула.

— Понял. Возвращайся, — он пристально посмотрел ей в глаза и уточнил: — Ты ведь придешь?

— Конечно, — улыбнулась Гермиона, отступая в темноту.

Костров на самом деле было много: два — на квиддичном поле между палатками, один — за трибуной. А возле леса, если судить по количеству дыма, горело минимум три костра. Стало жалко Минерву. Наверняка директриса совсем не радовалась такой активности бывших студентов, но запретить посиделки не могла.

Разговор за кустами слева от тропинки привлек внимание.

— Из всех ваших горячих цыпочек ты выбрал это бревно? — взрезал тишину неприятный мальчишеский голос.

— Бери что дают, — грубо ответил другой, более низкий.

— Она согласится, эта недотрога? Да они с сестрой даже одевались как монахини.

С сестрой? Гринграсс? Сердце застучало как сумасшедшее. Липкий ужас пополз по спине вниз, сковывая члены.

— Твою палочку не отслеживают, а старое доброе Империо творит чудеса, — ответил тот же низкий голос.

— И что? Она сможет сделать то, чего никогда не умела? — в третьем голосе недоверие боролось с научным интересом.

Горло свело от мерзости происходящего. Происходящего прямо в Хогвартсе. Прямо рядом с тропинкой. Даже без заглушающего заклинания. Словно с молчаливого одобрения абсолютного большинства.

— Научите. Если целка, доплатите. Я узнаю. Гоните галлеоны. Вернете до рассвета, мне еще нужно будет стереть ей воспоминания.

Ужас и брезгливость стекли по телу вниз, в землю, уступая место чему-то другому — чистейшей, обжигающе-горячей ярости.

Мощный Люмос ослепил парней и высветил сцену целиком. Их было шестеро. Двое стояли у дерева чуть в стороне, четверо — возле обмотанной веревками или завернутой в мантию девушки, лежащей прямо на земле. Луч выхватил перекошенное от ужаса лицо. Кэрроу. Флора или Гестия. Она не знала, кто из них выжил, Снейп, кажется, не называл имя. Пятка Пайка вдавливалась в живот несчастной, Пикс и Мэтлок нависали над ней, Корнер, присев, щупал ее грудь. Картинка отпечаталась на сетчатке — страшная своей прозаичностью.

Кто-то дернулся, нарушая статичность, и Грейнджер отпустила себя. Пружина, взведенная внутри, заставляющая шарахаться от любой крупной фигуры, хвататься за палочку при каждом движении в комнате, распрямилась, высвобождая мощь дикой магии. Первозданной, сырой, разрушительной.

Сполох света вспорол ночь, уши заложило от грохота, и наступила темнота.