For the Potions Master's Amusement - Ради Удовольствия Господина Зельевара

Глава 58: Изумительное невежество

Целительница пришла на рассвете и после тщательного осмотра произнесла заклинание — над животом Ти возникли перламутровые очертания матки, внутри которых устойчиво пульсировала маленькая красная искорка. Таффи разрыдалась от облегчения, что ребёнок выжил после открывшегося кровотечения. Гермиона плакала вместе с ней.

— Но что послужило причиной? — спросила Таффи. — Вдруг это повторится?

— Мы не можем сказать наверняка, — ответила целительница, — но прежде, чем отправить домой, могли бы подержать вас здесь некоторое время и убедиться, что вы полностью здоровы, а ребёнок — в безопасности.

После ухода колдомедиков подали завтрак, но Ти отказывалась есть. Гермиона посочувствовала по поводу безвкусия еды, но заставила Таффи съесть хоть немного.

— Ради ребёнка, — напомнила она подруге, придвигая поближе тарелку с тостами.

Бледная Таффи робко улыбнулась.

— Ради ребёнка, — согласилась она, принявшись за небольшую тарелку каши.

Вскоре появилась Ви со спицами и шерстью. Старшие ведьмы счастливо устроились за вязанием крохотных детских вещей, а Гермиона отправилась в Руасси-Хаус.

Она поспешила в свою комнату, чтобы проверить дневник, отчаянно нуждаясь в новостях о своём Мастере и Рэйфе. Необходимо было узнать, благополучно ли они вернулись со своих приключений.

Хозяин не разочаровал, хотя его сообщение оставило Гермиону в состоянии лёгкой тошноты и ужаса.

Малышка,

наш господин был весьма недоволен Максимусом. Боюсь, последний понёс наказание за свою импульсивность. Воспоминания о его руках на твоём теле, неизгладимо отпечатавшиеся в моём сознании, стали причиной того, что я не стал одним из самых сочувствующих его друзей. Возможно, я поступил бы так же, окажись ты в больнице, но хотелось бы думать, что мне хватит сил сопротивляться искушению, когда жизнь стольких людей под угрозой.

Ты была великолепна, питомец. Я прекрасно знаю, что ты думаешь о том, чтобы тебя целовал и ласкал не твой Хозяин, а другой мужчина. Ты заслужила награду соразмерной ценности, и я сожалею, что не могу предоставить её лично. У меня в голове припасён сюрприз для тебя, и когда мы встретимся в следующий раз, ты его получишь. Я буду дразнить тебя. Кстати, это будет включать повязку на глаза, кляп, зажимы для сосков, флоггер и моё безраздельное внимание.

Знаю, воображение способно нарисовать достаточно деталей, чтобы сделать твою восхитительную маленькую щель гладкой и мокрой от нужды. Пока можешь удовлетворить себя любым способом, если только произнесёшь моё имя, кончая.

Дела сейчас идут в гору. Не могу с уверенностью сказать, что это будет тот результат, ради которого мы работали и жертвовали: слишком много переменных, чтобы постулировать. Безусловно, успешное завершение перевода, над которым ты работаешь, стало бы значительным шагом к победе при условии, что твой одноклассник обладает необходимыми навыками для наложения заклинания.

В заключение, родная, прошу тебя всячески оберегать своё благополучие и посвятить всю энергию своему особому проекту, оставаясь в пределах Руасси-Хаус, за исключением кратких визитов в больницу к нашему общему другу.

Твой Хозяин, SS

P.S. Оставь короткое сообщение, что прочитала эту запись, потому что (по понятным причинам) я намерен вырывать страницы из своего дневника. Буду уничтожать каждое сообщение сразу после твоего прочтения.

Гермиона откинулась на спинку стула, чувствуя смятение. Она ухаживала за Хозяином после наказания Волан-де-Морта, и ей было ненавистно думать о Рэйфе, доведённом до того же состояния. Немного больно было узнать, что Северус не пришёл бы к ней, как Рэйф пришёл к Таффи (разве Хозяин не бросился бы к ней, если бы ей грозила опасность потерять ребёнка?). Но в то же время в Гермионе жила безжалостная практичность. Многие люди пожертвовали собой во имя Света, и казалось трагичным, если бы всё это разрушил глупый выбор, сделанный кем-то, кто думает лишь о своём личном благополучии или благополучии собственной семьи. Война принесла в жертву их всех, не так ли?

Приятно сознавать, что профессору не понравилось видеть её в объятиях Рэйфа. После всего Гермиона плакала в кладовой больницы Святого Мунго, но затем умылась, прежде чем вернуться к Ти и успокаивать уже её рыдания. Гермиона никогда не расскажет о том, что произошло в коридоре. Если Рэйф решит поведать обо всём жене — это его прерогатива. Но сама она предпочла бы не знать ничего болезненного, если только это знание не служило благой цели. Гермиона сочла нужным держать рот на замке. И всё же мысль о том, что Северус способен думать, будто Рэйф заслужил немного пыток Волан-де-Морта за то, что подверг их всех опасности и что прикасался к Гермионе, пугала.

Вспышка жара между бёдер, когда она прочитала о запланированной награде (и да, воображение тут же предоставило множество подробностей, чтобы свести её с ума от желания), казалась восхитительной, но угасла перед лицом отрезвляющих новостей о предстоящей кульминации войны. Важнейшим фактором грядущего противостояния являлось заклинание — заклинание, сокрытое в книге, которую она до сих пор не смогла перевести на внятный английский. Она должна добиться успеха в извлечении рабочего текста заклинания из книги, которую дал ей Гарри, или Тьма сможет восторжествовать над Светом, а Гермиона совсем не была уверена, что жизнь под властью Лорда Волан-де-Морта будет стоить того, чтобы жить.

Отбросив все мысли, кроме необходимости заняться переводом, она взяла перо и быстро черкнула подтверждение о прочтении послания своего учителя, зная, что в следующий раз, когда откроет дневник, его запись исчезнет.

В тот вечер за ужином почти все молчали. Келл стала единственным исключением. Редж присутствовал за столом, и Гермиона задумалась, не вернулся ли он из-за явного интереса Келли к Мастеру Дэвиду, но не озвучила своих мыслей. Келл кипела от возбуждения, болтая о Мастере Дэвиде и о том, что она собирается навестить его в Дорсете в следующие выходные.

— У него небольшой дом, но одна спальня будет отведена для меня, и мне будет позволено её декорировать, — весело говорила Келл. — Он сказал, что не возражает, если я найду работу.

Гермиона удивлённо оторвала взгляд от своего супа.

— Я никогда не спрашивала тебя, кто ты по специальности, Келл, — заметила она.

Улыбка Келл оказалась заразительной.

— С тех пор как закончила школу, я работала в нескольких начальных школах для волшебников. Учу малышей читать, писать и считать.

Гермиона улыбнулась в ответ, легко представив себе Келли в роли учительницы для маленьких деток.

— Это замечательно, — заявила она.

Редж фыркнул.

— Не понимаю, зачем ему жить с сабмиссив, если он не может позволить себе содержать её, — пробормотал он в куриный суп.

— Он может содержать меня! — возразила Келл, чьё лицо покраснело.

Гермиона переводила взгляд с одного на другую, удивляясь резкой смене настроения Келли с веселья на неистовство.

— То, что он позволяет мне работать, не значит, что с ним что-то не так! — пронзительно добавила она.

— Келли, — сказал Клавдий, и тона, которым он произнёс это имя, было достаточно, чтобы Гермиона выпрямилась и снова сосредоточилась на еде.

Келл явно была близка к тому, чтобы переступить черту, установленную для её поведения, и Гермиона продолжила есть суп, молча надеясь, что подруга отступит, прежде чем у неё будут неприятности с Господином Клавдием.

Гермиона извинилась после ужина, сославшись на необходимость заниматься, и удалилась в свою комнату, чтобы бесплодно бороться с древними рунами, пока не устанет. Она отчаянно нуждалась в небольшом вдохновении — необходимом сдвиге, который позволил бы посмотреть на задание под новым углом.

Незадолго до сна она написала об этом в своём дневнике, признав также, что в тот день не довела себя до оргазма. Трудно думать о собственном удовольствии, когда так много зависело от её умения перевести древние руны в пригодное для использования заклинание.

Во сне он, сидя на краю кровати, длинными пальцами убирал волосы с лица Гермионы. Его же худое и бледное лицо смотрело на неё сверху вниз. Огонь в очаге сгорел до тлеющих углей, и слабое свечение давало различить лишь большой крючковатый нос и горящие чёрные глаза.

— Ты пренебрегаешь собой, — сказал он без предисловий. — Я ценю тебя как сексуальное существо. Ты не должна позволять этой части себя увядать.

Гермиона растерянно уставилась на Снейпа. Даже запах казался соответствующим: привычный лосьон после бритья, теперь смешанный с запахом мужского пота, будто он не мылся с тех пор, как она видела его в последний раз.

— Ты действительно здесь? — спросила она, схватив его одежду в кулак.

— Ещё ты пренебрегаешь историей, — добавил Северус, будто Гермиона ничего не говорила.

— Скажи мне, что делать! — вскрикнула она, садясь в кровати, но тотчас оказалась одна в холодной комнате.

Бормоча проклятия, Гермиона отбросила одеяло и устремилась к своему рабочему столу, но вместо того, чтобы взять книгу, написанную древними рунами, достала учебник истории магии и снова нырнула под одеяло, щёлкнув пальцами, чтобы зажечь свечи на прикроватном столике.

[image_10197|left]

На рассвете она снова задремала, положив на грудь тяжелую книгу по истории магии. Она не услышала, как вошла Питти, и не проснулась до того, как чай в чайнике, оставленном на рабочем столе, остыл. К счастью, во время своего визита Питти снова разожгла камин, так что, когда Гермиона проснулась в полдень, в комнате было тепло, и она поспешила в ванную облегчиться. Что-то маячило на краю её сознания (что-то связанное с историей), но она не могла понять, что именно.

Она быстро приняла ванну, оделась и спустилась в столовую, желудок заурчал от запаха пастушьего пирога. Единственной присутствующей была Элинор, и она улыбнулась, когда Гермиона заняла своё место.

— Мы скучали по тебе за завтраком, — сказала она. — Надеюсь, не станешь возражать, если я скажу, что ты выглядишь немного уставшей, Гермиона.

Гермиона вздохнула.

— Мне очень трудно выполнить последнее задание, — сказала она. Гермиона не предполагала, что Элинор Хантер действительно интересовалась её учебой, но, тем не менее, поговорить об этом стало облегчением. — Где все?

— Ви и Келл пошли посидеть с Ти, — ответила Элинор. — Редж на работе, а у Адриана с Клавдием сегодня дела за городом.

Гермиона нетерпеливо вскинула голову.

— Как Ти?

Элинор улыбнулась.

— Уже лучше. Колдомедики хотят подержать её ещё несколько дней, понаблюдать и убедиться, что ребёнок здоров.

Гермиона расслабилась. Было приятно слышать, что Таффи идёт на поправку, и она рада, что Ви с Келл рядом. Гермиона чувствовала себя немного виноватой из-за того, что не находилась вместе с ними, но ведь ей одной доверена работа по переводу заклинания.

— Говоришь, у тебя возникли трудности с заданием? — спросила Элинор тёплым тоном. — Должно быть, это очень тебя расстраивает.

Гермиона кивнула и принялась за пирог.