For the Potions Master's Amusement - Ради Удовольствия Господина Зельевара

— Отпусти меня! — воскликнула Гермиона, и, к ее удивлению, он немедленно отпустил руку, заставив ее отшатнуться от грота. Не останавливаясь, Гермиона почти вбежала обратно в замок.

Быстрый визит в уборную позволил ей поправить волосы и успокоиться, прежде чем вернуться в Большой зал. Гермиона внутренне билась в агонии из-за своего профессора, но она ни за что ему этого не покажет. Почему он был таким суровым? Почему он сказал что-то настолько жестокое о ее внешнем виде? Почему он не воспользовался тем, что остался наедине с ней, — чтоб хотя бы сказать что-то личное, а не оставаться в неприступном облике профессора Снейпа?

Почему весь этот вечер пошёл наперекосяк?

Когда она успокоилась, то вернулась в Большой зал и направилась к столу с закусками, желая выпить чего-нибудь прохладного. Приняв кубок из рук домового эльфа, она разыскала своих друзей и присоединилась к их столику.

— Где Голдштейн? — спросил Рон, оглядываясь через плечо. — Допился до отключки?

Гермиона пожала плечами.

— Не совсем, но около того, — призналась она. — Могу я побыть здесь с вами?

Джинни перегнулась через Гарри и похлопала ее по руке.

— Конечно, можешь, — сказала она. — Ты не должна допустить, чтобы это платье пропало почем зря! Уверена, у тебя будет много кавалеров.

Гермиона усмехнулась, чувствуя, что ее настроение становится светлее.

— Это именно то, о чем я думала, — призналась она.

Колин Криви подошел к ним.

— Гермиона! Потанцуешь со мной?

Гермиона с некоторым недоумением уставилась на шестикурсника. Это было не совсем то, что она имела в виду... но это лучше, чем отправиться в свою комнату одной из первых, верно?

— Спасибо, Колин, — сказала она, принимая его руку.

Через некоторое время Гермиона решила, что ей лучше быть на балу без кавалера. Она танцевала со многими мальчиками со всех факультетов, кроме Слизерина. Без необходимости отбиваться от нежелательных предложений любого из них. Многие партнеры Гермионы говорили ей, что в этот вечер она выглядела особенно красивой, и она наслаждалась их восхищением, обнаружив, что это бальзам для обиженных чувств.

Но лучшей частью остатка этого вечера было присутствие ее профессора, неустанно наблюдающего за ней. Он двигался по комнате, из одного темного угла в другой, но оставался при этом в Большом зале вместо того, чтобы обходить территорию, обыскивая розовые кусты в поисках нарушителей. И хотя он должен был наблюдать за всеми студентами, каждый раз, когда она находила его глазами, он наблюдал за ней одной.

И она дала ему на что посмотреть.

Гермиона была душой компании, смеясь над шутками своих партнеров, улыбаясь и живо болтая с каждым из них. Это было непросто, поскольку такая открытость в общении не была естественным для Гермионы поведением. Но это принесло свои результаты, потому как её партнеры, похоже, были совершенно очарованы. К концу вечера она получила два приглашения на чай у мадам Паддифут в следующий уик-энд в Хогсмиде, на оба из которых она ответила: «Посмотрим», и одно предложение о свидании на Астрономической башне, которое она смело отвергла.

В час ночи она вышла из Большого зала вместе с другими учениками; в конце концов, у неё была отработка через шесть часов. Она плелась за парочками, аккуратно обходя учеников. Гермиона чувствовала себя довольно взволнованной от сочетания внимания мальчиков на балу и постоянного пристального внимания ее профессора, упрямо наблюдавшего за ней, что понемногу успокаивало ее обиду на его более ранние слова и действия.

Она поднялась по лестнице на седьмой этаж, не обращая внимания на парочки студентов, обнимавшихся по темным углам и в коридорных нишах. Глаза Гермионы были сосредоточены на каменном полу, и ее застали врасплох, схватив и втянув в тусклую нишу. Большая рука закрыла ей рот, а твёрдое тело прижало к стене.

— Во что ты играешь? — прошипел профессор Снейп, его свободная рука ловко проскользнула в разрез её подола и отодвинула бедро, чтобы сжать промежность. — Разве ты не знаешь, что это принадлежит мне?

Гермиона почувствовала, что ее первоначальная паника превратилась в волнение. Она широко раскрыла глаза, уставившись в горящий взгляд чёрных радужек Северуса Снейпа. Выгнув шею, она прижала губы к его ладони, дыша носом; её тело остро реагировало на волны тестостерона, неустанно исходившие от него.

Рука, закрывающая рот, прижала её затылок к стене, а ладонь на влагалище изогнулась, сжимая сильнее.

— Ну же? — агрессивно потребовал он. — Ты знаешь это или нет?

Не в силах говорить, Гермиона смогла лишь утвердительно наклонить голову, одновременно извиваясь, чтобы тереться своей щелью о руку Снейпа. Мерлин всемогущий, конечно, она это знала.

— Правильно, — прошипел он, его пальцы проскользнули мимо эластичной ткани ее трусиков. Он нашёл и раздвинул половые губы, прежде чем погрузиться внутрь, вырвав стон из ее горла.

Он касался ее… касался ее… он заставит её кончить? Пожалуйста, Мерлин…

Он смотрел в её лицо потемневшими от возбуждения глазами.

— Да, ты моя маленькая похотливая шлюха, верно? — промурлыкал он, лаская ее со сводящей с ума медлительностью, задерживая большой палец на клиторе. — Тебе это нужно от меня, не так ли?

Гермиона облегчила ему задачу, ее бедра непристойно раздвинулись, чтобы пальцам было легче драть горячую влажную щель, а голова скользнула в сторону, когда она застонала вслух.

Он крепко обхватил клитор, другая его рука скользнула с губ, чтобы сжать шею.

— Хорошая девочка, будь громкой для меня — покажи, как хорошо я тебя удовлетворяю. Твои одноклассники услышат стоны и заглянут, чтобы посмотреть, как ты кончаешь для преподавателя Зелий.

Гермиона резко повернула голову в сторону, увидев, как другая парочка ласкалась прямо напротив ниши, в которую втолкнул её профессор Снейп. К ее ужасу, мимо, держать за руки, прошли Гарри с Джинни.

Рука профессора слегка сжала горло, и она снова обратила на него внимание.

— Не будь глупой, — прорычал он, его рука скользнула с шеи и нырнула под драпированный вырез платья, сжимая и вытаскивая грудь из бюстгальтера. — Здесь заклинание Необнаружения и Муффлиато.

Затем он склонил голову, сомкнув губы вокруг ареолы.

Спустя всего несколько секунд всеобъемлющего трепещущего желания Гермиона запустила пальцы в его волосы. В ответ на скольжение её пальцев он стал настойчивей сосать грудь, посылая огненную дорожку ощущений прямо во влагалище. Гермионе казалось, что она была в аду похоти, что ее кровь горела в венах, и ей хотелось поджечь и его тоже. Она скользила рукой между ними, пытаясь найти выпирающую выпуклость в его брюках, — Цирцея милостивая, как она хотела прикоснуться, попробовать на вкус и ощутить его член внутри себя. Она погладила от вершины его эрекции до самых яиц, нежно сжимая, и он зарычал в её грудь.

Снейп оторвался от её сисек, глядя на неё неистовым взглядом, и ответил на её ласку, зажав клитор девушки между большим и указательным пальцами, пощипывая его, будто играя на струнном инструменте; Гермиона вздрогнула, чувствуя, что еще одно подобное ощущение разорвет ее в клочья. Несмотря на это, она поднесла руку к ремню и вытащила кожаный наконечник из пряжки.

— Нет, — приказал он, и она сразу же остановилась, лишь хныкнув в знак протеста.

Она снова сжала его выпуклость через брюки, заметив, что он не возражает и что его лицо исказилось от удовольствия. Его глаза были закрыты, а зубы сжались, словно он сдерживал стон. Два длинных пальца скользнули назад в её дырочку, собирая влагу, пока большой палец осторожно прижался к ее ноющему клитору. А затем его лицо склонилось к ней и он целовал ее, трахал языком в рот, пока его пальцы подражали этим действиям внизу. Совершенное давление его большого пальца дало импульс для взрыва, которого она боялась. Гермиона рассыпалась на части, срывая с губ профессора поцелуй с хриплым вздохом, а Северус Снейп снова и снова прижимался своим ртом к её губам, проглатывая каждый всхлип оргазма, в то время как рука в ее киске замедляла движения до тех пор, пока не застыла.

С последним мягким сжатием влажной киски он поправил Гермионе трусики и поднял пальцы с выделениями к ее губам.

— Очисти меня, — скомандовал он (его губы находились всего в миллиметре от её), и Гермиона послушно взяла его пальцы в рот и стала сосать их, очищая от своей смазки.

Гермиона снова позволила разомкнуть себе губы, и он убрал пальцы, слегка отклонившись назад, чтобы посмотреть на ее тело. Она представляла себе, какая картина сейчас предстала перед ним: ее приоткрытый рот, пахнущий собственной смазкой, обнаженная грудь, вытянутая через вырез платья, расставленные бедра, слегка липкие от их недавних движений, — а затем он посмотрел ей в лицо, дыша чуть прерывисто.

— Я никогда не видел ничего более прекрасного, — сказал он, и Гермиона почувствовала ошеломляющее ощущение, словно она шагнула вниз с обрыва. Он снова поцеловал ее, смакуя вкус ее киски во рту, посасывая губы, будто бы не желая терять тончайший её аромат.

Он отпустил ее только тогда, когда ворчание в коридоре стихло, означая завершение милования других парочек. Гермиона и ее профессор вовремя обернулись, чтобы увидеть, как Рон вышел из тени, держа за руку Парвати Патил, которая вытирала рот носовым платком.

Затем профессор с бесконечной нежностью сжал рукой подбородок Гермионы и повернул её лицо, пока их глаза не встретились.

— Есть важный вопрос, который нам необходимо обсудить, Гермиона, — серьезно сказал он. — Ты придешь в мой кабинет сегодня? Я бы предпочел поговорить прямо сейчас.

Гермиона оттолкнулась от твёрдой каменной стены и заправила грудь обратно в платье; внезапное счастье после оргазма резко рассеивалось. О чем он хотел поговорить?

— Конечно, — ответила она тихо.

Он коснулся ее палочки кончиком пальца.

— Используй заклинание Невидимости, — посоветовал он. — Выходи отсюда через десять минут. Увидимся там.

Не говоря более ни слова, он наложил на себя чары Невидимости и проскользнул в безлюдный коридор. Гермиона сверилась с наручными часами, заставляя себя выждать самые долгие десять минут в своей жизни.