For the Potions Master's Amusement - Ради Удовольствия Господина Зельевара

— М-мисс Келл ум-м-мерла! — взвыла Питти. — А потом м-мисс Гермиона сделала так, что она не умерла! А потом вся эта кровь, которую нужно убирать!..

— Где Гермиона? — настойчиво потребовал профессор Снейп.

— Я здесь, — отозвалась Гермиона с порога, и Северус тотчас повернулся к ней. Его лицо внезапно просветлело от яростного выражения, что он демонстрировал всего несколько секунд назад.

— Ты вся в крови! — сказал он, делая к ней шаг, но Гермиона отступила в тень гостиной, и он последовал за ней. — Ты не ранена?

Послышался хлопок, и Питти испарилась. Гермиона наблюдала за Северусом, и оцепенение, которое она чувствовала до этого, смыло волной бурлящих эмоций.

— Нет, я не ранена, — решительно сказала она. — Пожалуйста, скажи мне, что имела в виду Питти, говоря о твоём приказе отослать меня, если Пожиратели Смерти проникнут сюда.

Профессор пренебрежительно махнул рукой, и Гермиона успела разглядеть его внешний вид. Лицо было испачкано сажей, как будто он пробирался сквозь обломки горящего здания, а глазная повязка исчезла. Хотя кожа вокруг повреждённого глаза всё ещё выглядела красной и нездоровой, сам глаз больше не был заплывшим кровью. Чёрные волосы и мантия были грязными, но в остальном Снейп казался невредимым.

— Это уже неважно, — начал он, но Гермиона перебила его:

— Позволю себе не согласиться, — сказала она всё тем же странным ровным тоном. — Для меня это очень важно.

Его ноздри раздулись в раздражении.

— Я приказал Питти, — нетерпеливо сказал он, — чтобы в случае чего-либо, что сделает дом небезопасным, она отправила тебя в Мунго. — Он пожал плечами: — Под любым удобным предлогом.

Гермиона почувствовала, как губы искривились от гнева, но даже не попыталась сдержать себя.

— А что насчёт всех остальных в доме? — спросила она, повышая голос. — А как же их безопасность?

Снейп сделал ещё один шаг к ней, но она снова отошла так, что между ними оказался небольшой столик с круглой столешницей.

— Ты ведёшь себя нелепо, — резко сказал он. — Я отвечаю лишь за твоё благополучие — не за благополучие каждого человека в этом доме, — вот я и принял меры, чтобы защитить лишь тебя.

— К твоему неудовольствию, Дамблдор послал Тонкс присмотреть за Ти в больнице… Тонкс обиделась, решив, что директор отправил меня проверить её.

По выражению лица Северуса Гермиона поняла, что он не знал о таком развитии событий. Тем не менее он выпрямился во весь рост и посмотрел на неё сверху вниз.

— Я едва ли понимаю, на что это повлияло, — сказал он в высшей степени равнодушно.

Вместе со вспышкой ослепительного прозрения что-то ещё в Гермионе вырвалось на свободу, толкнув её вперёд так, что она в сердцах хлопнула ладонями по столику, находившемуся между ними.

— На то, что Келл не умерла! — закричала она, не думая о том, что её выкрик был достаточно громким, чтобы все в доме его услышали. — На её месте мог оказаться любой из них, а может быть, и все! А меня бы не было, чтобы помогать им… сражаться… защищать! — Гермиона резко отвернулась от него и направилась к дальней стене: — Что, если бы там не оказалось Тонкс, Северус? Что, если бы я осталась защитить Таффи и не успела бы к тому моменту, когда ранили Келл? Как, по-твоему, я смогла бы жить с этим?

Взмахом руки он зажёг люстру над их головами и пристально посмотрел на Гермиону. Его чёрные глаза блестели в свете свечей, а тонкие губы сжались в узкую белую линию.

— Твоя задача не в том, чтобы забивать голову всякими бессмысленными «что, если», — холодно сообщил Снейп.

Мир внезапно наполнился яркими красками, острыми, как бритва, образами, и мысли Гермионы вдруг предстали перед ней с абсолютной ясностью, словно голые чёрные деревья на фоне бескрайнего снежного простора.

— Перестань указывать мне, что думать и как себя чувствовать! — воскликнула она, увлекаемая потоком собственного гнева. — У тебя нет и никогда не было никакого уважения ко мне как к способному взрослому человеку! — Гермиона указала на выложенный мраморной плиткой коридор: — Я видела, как Келл истекла кровью до смерти! Я сделала всё, что могла, чтобы спасти её! — она заплакала, злясь на себя за это, но не в силах остановиться. — Келли была мертва! Мертва, Северус! Реджи рыдал — это было ужасно! А потом я применила то заклинание, то самое, что выучила по древнему учебнику, и она вернулась к жизни!

Гермиона разрыдалась, прижав к лицу руки, всё ещё измазанные кровью подруги. Она услышала стук сапог Снейпа, но когда он подошёл к ней, резко отвернулась, едва он коснулся её плеча.

— Не трогай меня! — закричала она, отступая от него и снова ставя между ними стол.

— Она явно не была мертва, иначе заклинание не вернуло бы её к жизни, — сказал он успокаивающим тоном. — Скорее всего, она была при смерти, ты же знаешь, что не существует заклинания, чтобы оживить мёртвого человека.

Гермиона утёрла глаза рукавом джемпера.

— Тебя здесь не было! Ты не знаешь!

Он подошёл ближе, продолжая говорить успокаивающим тоном:

— Я уверен, что тебя всё это очень расстроило, — сказал он. — Мне так жаль, Гермиона.

Она сердито посмотрела на него через стол.

— Знаешь, а мне кажется, это не так. Уж прости, — сказала она и, когда эти слова слетели с её губ, вдруг поняла, что они были правдой. — Ты сделал именно то, что хотел сделать, по своим собственным соображениям. Ты каждый раз врал мне, когда тебе это было удобно, не проявляя никакого уважения ко мне как к человеку. Но всякий раз, когда я предпринимала любую попытку участия в войне, ты реагировал так, будто я намеренно делала что-то, чтобы обидеть или ослушаться тебя, — её голос снова поднялся до пронзительного визга: — Но ты не можешь всё и за всех решать! Дело не всегда только лишь в тебе, Северус Снейп!

Он замер на месте, его глаза скользнули по её лицу, как будто тон её голоса и содержание слов заставили его серьёзно задуматься.

— Гермиона, — снова заговорил он умиротворяющим тоном, — Поттер сделал это — он уничтожил Тёмного Лорда! Война закончилась!

Гермиона обхватила себя руками (её губы всё ещё дрожали от волнения) и пристально посмотрела ему в лицо.

— Я знаю, — сказала она несчастным голосом.

— Неужели ты не понимаешь? — уговаривал он, подходя к ней сбоку, но она снова обходила вокруг стола. — Как бы то ни было, — продолжал он, — мы оба целы и невредимы, мы можем строить планы на будущее, наконец жить для себя.

Гермиона изумлённо уставилась на него, не в силах поверить, что он посмел такое сказать.

Всё то время, что он запрещал ей помогать друзьям, требовал, чтобы она пряталась в особняке, упрекал её за смелость, — она снова и снова убеждала себя в том, что он уважает её выбор и её ум. Но теперь она знала, что это не так.

— Как я могу доверять тебе после всего? — печально спросила Гермиона.

Северус наклонился к ней.

— Я совершал с тобой много ошибок и никогда этого не скрывал, но я также никогда не оставлю попыток стать лучшим Хозяином для тебя! Теперь я всё сделаю правильно!

Гермиона покачала головой.

— Это невозможно… Не после того, что ты сделал, Северус, — сказала она и, произнося эти слова, понимала, что говорит не просто обидные вещи в пылу ссоры — она говорила правду. Искренне.

— Но я люблю тебя, Гермиона, — он раскинул пустые руки в стороны, тон его был просящим, а чёрные глаза умоляли. Северус понизил голос до интимного бархатного шёпота: — Я никогда не говорил этих слов другому человеку. Я люблю тебя.

Было время, когда подобное признание от него наполнило бы Гермиону светом, но сейчас она почувствовала себя странно скованной, как будто он говорил о других людях из другого времени. Её пальцы завозились с кожаной застёжкой под волосами.

— Мне не нужна любовь там, где нет ни уважения, ни чести, — сказала Гермиона и, чувствуя себя так, словно лишилась жизненно важного органа, положила свой ошейник на стол между ними.

Лицо Северуса побледнело.

— Не делай этого, — потребовал он, но голос его был едва ли громче шёпота.

— Я возвращаю тебе твой ошейник, — сказала Гермиона, чувствуя, как внутри леденеет ужас. Зная, что когда этот мороз достигнет сердца, она умрёт, но продолжая настаивать на своём, также понимая, что поступает правильно. — Я снимаю свою просьбу о подчинении.

Когда она произнесла эти слова, то ощутила жжение на талии. Это мифриловая цепь (его Рождественский подарок) спала, сделав её свободной.

— Гермиона, — прошептал Северус, но она перебила его:

— Я буду в больнице, покуда не удостоверюсь, что с Келл всё в порядке. Пожалуйста, не ходи за мной. Не навещай ни её, ни меня. Я пришлю кого-то за своими вещами.

— Тебе не обязательно покидать Руасси-Хаус, — проговорил он, будто бы во сне. — Я не хочу, чтобы ты уезжала.

— Это твой дом, не мой, — сказала Гермиона, и на мгновение ей показалось, что он пошатнулся, будто после пощёчины.

Её последний взгляд на него остался выжженным образом на сетчатке карих глаз. Она видела этот образ каждый раз, когда закрывала глаза: Северус Снейп, стоящий в одиночестве, с чёрным кожаным ошейником в его длинных пальцах. Его пустые бездонные глаза смотрели мимо, словно зияющие чёрные дыры.