Исполнить обещанное

— Драккл меня побери! — выругался Рудольфус. — Это что же, Нарцисса или Люциус проболтались? Или им развязали языки? Хотя нет, они бы тогда все рассказали про Дельфи, как есть. Но откуда же это выплыло? И как же хорошо, что веритасерум фальшивый… Мерлин!

— Если я что-нибудь узнаю, я вам скажу, — пообещала Изабелла, — но Малфои не виноваты, это точно. Так... о чем я говорила? В общем, меня отвели обратно в камеру, а через день выпустили. Правда, перед этим я должна была провести их в Лестрейндж-холл, они там все перерыли, я так и не поняла, что искали. Но, похоже, ничего особенного не нашли.

— Наверняка они что-то прикарманили, да и Мордред с ними — все самое ценное еще отец перенес в Гринготтс. А туда они не доберутся. Ну ладно, рассказывай дальше, Изабел.

— Я уже дома узнала, что Фоули и Монтегю в Визенгамоте подняли вопрос о необоснованных арестах… И многие их поддержали. Знаете, хотели ведь отменить старый закон, который разрешает не свидетельствовать против мужа, жены, родителей и детей… Хотели, чтобы теперь все были обязаны доносить друг на друга. Но не прошло у них. Ой, они даже к Кэтрин Роули с обыском явились — хотя ее муж погиб, и об этом всем известно. А она только пять дней как родила… В доме ничего не нашли, и что искали, непонятно. Миссис Дорн у нее роды принимала — она как раз в день обыска приходила ее и ребенка осмотреть — и сказала, что в Визенгамот пожалуется. К ней прислушаются, она с миссис Фоули дружит, и с семьей Монтегю, и со многими уважаемыми людьми…

— Изабел! А с отцом что? — спросил Рабастан.

— Папа пока сидит, — грустно пожала плечами Изабелла. — Суд будет. Маму вызывали, она говорит, обвинения совершенно нелепые выдвигают… будто он к гоблинам какие-то незаконные репрессии применял — с чего они это взяли? У папы и полномочий нет для репрессий. А еще… помните дело об убийстве Дилмора? Басти, ты тогда папе помог разобраться, и убийцу изобличили и в Азкабан посадили… Только я фамилию его забываю все время… Так вот, его же выпустили, он теперь ходит по Министерству и везде кричит, что он — жертва режима Сами-Знаете-Кого… — Изабелла усмехнулась и добавила: — Многие по-прежнему боятся Темного Лорда по имени назвать. А этот… говорит, что МакДугалл с подачи своего зятя Лестрейнджа с ним расправился из-за его политических убеждений. Но это такая вопиющая клевета, что я не знаю, как можно поверить… А еще отец своих магглорожденных сотрудников заранее предупредил насчет комиссии и посоветовал уехать. Сейчас они вернулись и готовятся выступить на суде в его защиту. Так что мы надеемся, с папой все обойдется.

Она помолчала, потом, вздохнув, продолжала:

— Что еще? Малфои в тюрьме, оба — я имею в виду, Люциус и Драко. Нарцисса дома. Я была у нее как раз перед тем, как меня забрали — она сказала, что Белла взяла с нее и с Люциуса Непреложный обет, а Драко воспоминание о Дельфи стерла. Так что это не Малфои проговорились, это что-то другое… Кстати, Малфои были в Хогвартсе до самого конца, там же Люциуса с Драко и арестовали. Они видели, как их всех сожгли на одном костре. Нарцисса просила, чтобы ей хотя бы тело сестры отдали для похорон, но Шеклболт отказал…

Она вздохнула, заметив, как окаменело лицо Рудольфуса.

— Изабел, — заговорил Рабастан, — Кэтрин Роули же твоя подруга? Я ее помню, она к тебе приходила.

— Да, мы со школы дружим.

— Ее мужа убили на моих глазах. Кентавр пустил стрелу, она Торфинну в шею сзади вонзилась, он умер мгновенно. Я потом этой скотине горло перерезал. Можешь ей сказать. Правда, это слабое утешение… У нее кто родился, сын или дочь? Уже после смерти отца, получается…

— Да, — кивнула Изабелла, — у нее мальчик, она его назвала Ланселот. Они оба так хотели, в честь славного предка... Восьмимесячным родился, недоношенным, но, слава Мерлину — и благодаря миссис Дорн, конечно, — выжил. Теперь Китти вся в заботах, но это и к лучшему... У них еще мальчик и девочка, двойняшки — на будущий год уже в Хогвартс поедут. Да, Руди… — повернулась она к деверю, — сейчас в газетах такие гадости пишут про Темного Лорда и Беллу… Тебе неприятно будет это читать. Извини.

— Да и драккл с ними, — махнул рукой Рудольфус. — Всем им рот не заткнешь, что теперь поделать… Но вот откуда о ребенке стало известно? Это меня куда больше беспокоит.

— Кажется, толком никто ничего не знает, просто кто-то где-то что-то такое слышал, — развела руками Изабелла. — Однако давайте наконец поговорим о деле. Как вам покинуть Британию?

— Сначала мы хотим выждать какое-то время, чтобы быть уверенными, что от тебя отстали. А там, может быть, и запрет на полеты снимут. Еще можно уплыть морем. Где-нибудь в глухой прибрежной деревушке украдем лодку, наложим чары невидимости и доплывем до голландского берега.

— А если вас заметят? — перебила его Изабелла. — Чары невидимости снимаются легко. Думаете, им в голову не придет, что из Британии можно выбраться по морю?

— Изабел, — мягко улыбнулся Рудольфус, — риск есть в любом случае. Но на море легче уйти от погони. Потом, можно навести и чары для плавания под водой, пока не покинем территориальные воды Британии. В Голландии же, — продолжал он, — у меня и у профессора фон Миллера есть общий знакомый. Мы найдем его, и он нам поможет перебраться в Германию. Этот человек часто оказывает профессору подобные услуги. А там решим, куда податься.

— Хорошо, — подумав, согласилась Изабелла. — Действительно, без риска никак не обойтись. А потом и я приеду туда, вместе с Рэйни. Правда, не уверена, что меня выпустят — или подумают, что я еду к тебе, Басти, и отправят за мной своего шпиона.

— Шпионов не бойся, — усмехнулся Рабастан. — Замок Миллеров хорошо защищен, чужака внутрь не пропустит. А выслеживать шпионов мы с Руди умеем, так что в Британию он не вернется.

Изабелла, бросив взгляд на часы, стала собираться домой. Когда она ушла, Рудольфус и Рабастан принялись за чтение принесенных ею газет. Они не имели возможности узнать новости волшебного мира с самого дня битвы за Хогвартс.

Их внимание сразу привлекло написанное крупным шрифтом имя Гарри Поттера, под которым весь разворот занимало интервью с Мальчиком-Который-Выжил. И речь шла, как это ни странно, не о подвигах самого Поттера, а о Снейпе. Рабастан сам слышал разговор Поттера с Темным Лордом во время их последнего поединка, а Рудольфус знал об этом со слов брата. И сейчас оба склонились над одной газетой и в полном молчании дочитали до конца.

— Значит, все правда... Не понимаю, — вздохнул Рабастан. — Он же нас лечил после Азкабана… зелья нам варил, помнишь, Руди? И после той погони за семью Поттерами — они с Руквудом вместе старались тебя вылечить. Что, лечил и думал про себя — чтоб мы сдохли? Но Рэя он с того света вытащил… Кстати, Рэй ведь тоже сбежал — тут написано, что Мальсибера ищут, — он ткнул пальцем в газетную страницу. — И ради чего? Из-за бабы, да еще чужой, с которой никогда ничего… И Дамблдор ведь его обвел вокруг пальца — Лили Поттер он и не думал спасать… Пропал ни за ломаный кнат… Но как же он Повелителя сумел обмануть?

Рудольфус молча отложил газету в сторону и взял другую, тоже с фотографией Гарри Поттера на первой полосе. Сообщалось, что юному герою предложили без экзаменов поступить на курсы авроров и даже разрешили не заканчивать школу. Эти подробности Лестрейнджа не заинтересовали.

— Конечно, Поттеру сейчас оказывают почести, но все равно он ничего не решает, — сказал он. — Решать будут другие. Так, а вот это уже любопытно…

— Что именно? — поднял голову Рабастан.

— Заседание Визенгамота, посвященное новому закону — то, о чем говорила Изабелла. Большинством голосов закон отклонен. И вот еще… — Рудольфус начал читать вслух: — «Заместитель председателя Визенгамота Гектор Фоули исчерпывающе высказался по вопросу о распространении прецедента Сириуса Блэка на аналогичные преступления. Поскольку до Блэка из Азкабана никто не бежал, это считалось невозможным, то законодательство Магической Британии и не предусматривало наказания за подобное преступление. Однако после побега Блэка Визенгамот приговорил его к поцелую дементора. Вместе с тем, следует принять во внимание, что в июне 1997 года из Азкабана бежали не только Упивающиеся смертью, но и совершившие менее тяжкие преступления, а также осужденные необоснованно. Совершенно очевидно, что распространение на них прецедента Блэка будет вопиющей несправедливостью. В то же время наш незыблемый принцип — закон един для всех — не позволяет избирательно подходить к наказанию за одно и то же преступление на основании данных о личности преступника. Другими словами, наказание за побег из Азкабана следует назначать в пределах минимального срока заключения…»

— И что? К нам это не относится, — пожал плечами Рабастан. — Мы с тобой и до побега были приговорены к пожизненному. И дементоры нас не поцеловали после Отдела тайн только потому, что в Азкабане тогда ни одного не осталось.

— А я и не про нас, — Рудольфус перевернул страницу и поднял голову. — Я про Малфоя подумал. На нем как раз ничего, кроме побега, нет. После первой войны его оправдали, а за одно и то же дважды не судят. За Отдел тайн его тоже уже судили.

— Им всем, — заметил Рабастан, — кто прежде не сидел в Азкабане — Малфою, МакНейру, Эйвери, Нотту — дали смешные сроки.

— Это Фадж подсуетился, — кивнул Рудольфус. — Рассчитывал, что ему это зачтется, в случае победы Повелителя. Может, даже надеялся, что пост министра за ним сохранят…

— Барти Милорд бы ему не простил, — возразил Рабастан.

— Фадж тогда от страха ничего не соображал, судя по тому, что рассказывал Снейп, — ответил Рудольфус. — А потом, видимо, поразмыслил, что к чему, и решил сыграть и нашим, и вашим. Но, как бы то ни было, за Отдел тайн второй раз судить никого не будут. А после побега Повелитель сразу же забрал у Люциуса палочку, и он почти безвылазно сидел в мэноре, и в Хогвартс без палочки явился.

— Повезло Малфою, — усмехнулся Рабастан. — Хотя… вряд ли его теперь в покое оставят. Сейф ополовинят, это точно. Если вообще выпустят живым, — он помрачнел. — И сын его у них в руках…

— Вот и я ему не слишком завидую, — согласился Рудольфус и снова углубился в чтение. — А тут еще интересное есть… «Позицию Гектора Фоули всецело поддержал старейший член Визенгамота Эрнест Монтегю, уважаемый всеми за глубокие познания и беспристрастность суждений. К слову, правнук Монтегю, Грэхем, до сих пор находится в больнице святого Мунго, куда попал после того, как его в Хогвартсе втолкнули в неисправный Исчезательный шкаф. Юноша страдает провалами в памяти, он так и не смог закончить свое образование. Правда, недавно он вспомнил, что своим увечьем обязан близнецам Уизли. Возникла весьма неудобная ситуация, ведь братья-близнецы Фред и Джордж Уизли отличились в битве за Хогвартс, оба награждены орденами Мерлина, Фред — посмертно. Конечно, о том, чтобы привлечь героя, которого к тому же постигло тяжкое горе, к ответственности, речи не идет…» — прочел он и с иронией добавил: — Очень своевременное напоминание… А вот интервью с Фаджем… Ну, этот, как и следовало ожидать, теперь уверяет, что всегда поддерживал Дамблдора и Поттера.