Много смертей Гарри Поттера

14. Багрянец

По угасающим воспоминаниям Гарри, день начался точно так же, как и его копия двухмесячной давности.

Ненависть вспыхивала в нём каждый раз, стоило кому-либо назвать его гением, но когда речь шла о его навыках в левитации предметов, от лёгкого хвастовства отказаться было невозможно. Сколько сил и времени было потрачено на их усвоение! Флитвик был поражён, когда шесть перьев, поддавшись заклинанию его ученика, одновременно воспарили перед ним. Гарри не упомянул, что однажды ему удалось управлять восемью. Правда, держать их под контролем удавалось не всегда. Это было похоже на магловское жонглирование: добавляя всё новые предметы, становилось сложнее уследить за остальными.

Пьюси отказался практиковать с ним Диффиндо. Слухи о кровожадном Гарри, желающем отрезать руки своим недоброжелателям, всё ещё бродили по замку. Хоть Пьюси и утверждал, что в них не верит, но за свои конечности остерегался, не до конца понимая стремлений Гарри. Уступив ему, наставник трансфигурировал чайные чашки в злобных коз. Однако Гарри, посмотрев в глаза животинок, оказался не готов причинить вред существу из плоти и крови, хоть и трансфигурированному, чем успокоил Пьюси. Тем не менее, они отлично потренировались, посылая друг в друга оглушающие заклятия и уклоняясь от них же.

Кое-где на козах проглядывал затейливый узор, ранее украшавший чашки, не говоря уже о ручках на спинах некоторых рогатых, но Гарри никак это не прокомментировал. Его восхищало уже то, что Пьюси смог, пусть и не идеально, сотворить нечто живое.

А если же Пьюси подтянет трансфигурацию, их совместные тренировки выйдут на качественно иной уровень. Наделив статуи способностью самостоятельно двигаться, он поможет Гарри избавиться от сомнений в действенности режущих заклинаний. Серьёзность используемых заклинаний возрастёт, да и статуи будут более опасными противниками, чем один лишь Пьюси. Как бы то ни было, сейчас его навыки не дотягивали от этого. Он всего лишь третьекурсник, и существовали определённые пределы, перепрыгнуть которые очень трудно. Но половина пути уже пройдена — его однокурсники не смогли бы справиться и с превращением чашки в козу.

Зная о предначертанных событиях, Гарри поджидал Гермиону на выходе из кабинета, где проходили её занятия. Было рискованно отделяться от группы, но Гермиона всецело перевешивала возможные риски.

Она уже была вся в слезах, подбегая к нему.

— Уизли опять поступил как придурок? — спросил он. Она подняла глаза на Гарри, словно спрашивая себя, как он догадался. В ответ он закатил глаза. — Рыжий всегда поступает как придурок. Я без понятия, почему ты всё ещё слушаешь его.

— Эй! — услышал он голос позади себя. — Возьми свои слова обратно!

Гарри медленно обернулся и увидел рыжего мальчишку. Он не сказал бы, что младший Уизли так уж плох, особенно по сравнении с другими хулиганами, превратившими его жизнь в замке в самый настоящий ад. Тому хватало такта смущаться, когда делал что-то не то, хоть и не всегда понимая, что именно. Похоже, Рон просто не умел общаться с девочками. Впрочем, зная достаточно о его семье из рассказов Невилла, Гарри не был удивлён. Тем не менее, это не умаляло его вины. В детстве Гарри тоже был обделён женским обществом -тётя не в счёт, да и сестра у Уизли всё-таки была.

— Ты всегда доводишь девочек до слёз, Уизли?

— Она всезнайка, а не девочка, — отрезал тот. — Не лезь не в своё дело.

— Она просто хотела помочь тебе, — сказал Гарри. — Сегодня вы изучали Левиосу, не так ли? Сам не в состоянии допереть, Уизли?

Гарри не понимал, почему проходившие мимо студенты разом хихикнули, а сам Рон побагровел.

— Не околачивайся она со слизеринцами, может, и завела бы друзей, — угрюмо сказал он.

Ученики всё так же шли по своим делам, а некоторые с любопытством оглядывались на Поттера, но долго глазеть не решались. Должно быть, слухи о том, что он — какой-то перерезающий руки маньяк, распространились за пределы родного факультета. Однако не похоже, что Уизли это сильно заботило.

— Есть у неё друзья, — возразил Гарри. — Невилл, например.

— Его должны были отправить в Хаффлпафф, — пренебрежительно парировал Рон. — А её — в Рейвенкло.

— Подозреваю, что Шляпа создала бы пятый факультет специально для идиотов. Но ей не позволяют, поэтому есть Гриффиндор.

— Эй! — воскликнула до сих пор не вступавшая в перепалку Гермиона.

— Ты ведь должна быть рейвенкловкой, забыла? — улыбнулся Гарри. — Что означает: ты лучше всех этих придурков.

Конечно, на каждом факультете хватало дураков — взять тех же Крэбба и Гойла. Был бы Уизли сообразительней, он бы отметил это и продолжил спор. Вместо этого рыжий вспыхнул и приготовился доставать палочку.

Намечавшееся членовредительство остановил раздавшийся из кабинета голос.

— Ребята, я бы очень не хотел списывать баллы со счетов обоих факультетов, а потому настоятельно рекомендую не начинать здесь дуэль, — с необычайной для него серьёзность предупредил профессор Флитвик.

Гарри пожал плечами и повернулся к Гермионе.

— С тобой точно всё будет в порядке? — спросил он, получив незамедлительный кивок в ответ.

Определённо, его забота искоренила уныние, которое Уизли своими словами вольно или невольно посеял в ней.

— Я хотел бы поговорить с вами, мистер Поттер, — добавил профессор.

И Уизли, и Грейнджер быстро покинули их, разойдясь в разные стороны. Гарри тихо стоял в ожидании, пока последний ученик не покинет кабинет. Как только это произошло, Флитвик жестом пригласил его внутрь и запер дверь.

— Я слышал о вас всякое, мистер Поттер. И некоторые вещи вызывают у меня крайнее беспокойство.

Скажи это любой другой профессор, Гарри бы мгновенно насторожился. Но Флитвик, выделявшийся на фоне остальных профессоров абсолютной непредвзятостью, был всегда дружелюбен и заботлив по отношению ко всем студентам. Любая ясная голова с трудолюбивыми руками могла найти с ним общий язык.

— Абсолютно уверен, что люди говорят обо мне многое, профессор, — безразлично сказал Гарри. — Но немногие из них потрудились хотя бы познакомиться.

— И то верно. Не сказал бы, что вам удалось подружиться с кем-либо ещё, кроме двух юных гриффиндорцев.

— Нужно изрядно набраться храбрости, чтобы подружиться со мной, — вздохнул Гарри. — На моём факультете у всех поголовно обострён инстинкт самосохранения, так что они даже не пытаются. Что касается остальных, пустившие те слухи гриффиндорцы оказали мне "приятную услугу": теперь я — изгой.

— Почему, как вы думаете, они это сделали?

— Они считают, что если ты слизеринец, то по определению тёмный маг. И это пугает их.

— Так это не вы изучали заклинание, способное нанести человеку непоправимый ущерб? — спросил Флитвик.

— Я просто немного обогнал программу. Причинить вред можно кучей заклинаний, которым нас обучают в Хогвартсе, если использовать их не по назначению.

— Думаю, всё дело в... вашей одержимости тем заклинанием, что вы практиковали.

— Я не собираюсь отрезать ничьих рук, — ещё раз вздохнул Гарри. — Но, признаю, я понимаю, почему Малфой мог растрезвонить об этом на всю школу.

Как только об этом стали трепаться на Гриффиндоре, Невилл сразу же доложил ему. Гарри не обиделся на белобрысого — зачем? Да, теперь его считали слегка слетевшим с катушек, но, в конце-концов, благодаря этому на самом Слизерине над ним теперь никто не смел издеваться.

— Вы должны отдавать себе отчёт, что слегка переусердствовали в практике Диффиндо. Если, конечно, вы собираетесь использовать это заклинание только для кройки и шитья или прочих тривиальных занятий.

— Вы считаете, что я не вправе иметь оружие для самозащиты? — удивился Гарри. — За мою голову назначена награда. Я узнал об этом, подслушав разговор других слизеринцев, когда они думали, что я их не слышал.

— Есть другие действенные способы... много способов вывести противника из строя, — сказал Флитвик и, после недолгого раздумья, продолжил: — Непростая это вещь — убийство. Особенно в вашем возрасте.

Гарри насупился и уставился в пол.

— Когда Пожиратели смерти придут по мою душу, не думаю, что оглушающие сильно мне помогут.

— Ваши однокурсники — не Пожиратели, — возразил профессор.

— Вы точно уверены в этом? А вдруг Волдеморт уже в школе? — Флитвик вздрогнул при звуке этого имени, но суеверного страха, свойственного большинству волшебников, явно не испытывал. Гарри продолжил. — Они придут за мной. Рано или поздно мне придётся бороться не на жизнь, а на смерть.

— Почему ваш выбор пал на режущее заклинание? — приглушённо спросил Флитвик.

— Потому, что я могу практиковать его без посторонней помощи, — охотно ответил Гарри. — Использование оглушающих и связывающих заклинаний требует наличия партнёра. И что-то я не вижу километровые очереди помощников.

— Так, — Флитвик сдвинул брови. — Если вам удастся заполучить его, вы ведь не станете применять опасные заклинания против ученика?

— Не могу обещать, — с сожалением сказал Гарри. — Потому что за мной всё ещё идёт охота. А заклинания вроде Ступефая всё-таки гораздо менее надёжны, чем альтернативы.

Флитвик оценивающе оглядел студента, перед тем как произнести следующие слова.

— Отработка, мистер Поттер, завтра в шесть вечера, после ужина. Возьмите с собой волшебную палочку.

Гарри посмотрел на миниатюрного профессора Чар. Он подумал о том же, о чём думал и Гарри? Гермиона как-то раз упомянула, что в прошлом Флитвик прослыл мастером-дуэлянтом.

— Мы ведь не можем допустить, чтобы вы использовали безобидные заклинания в опасных целях. Не так ли, мистер Поттер?

Гарри не смог сдержать ликующей улыбки. Вот уж не ожидал, что когда-нибудь придётся искренне ждать отработки. Осталось лишь пережить наступающую ночь.

* * *

Не переставая беспокоиться до самого праздничного ужина, он успокоился, лишь собственными глазами увидев Гермиону и Невилла на своих местах за столом. Мысль, что трагедии в уборной удалось избежать, окончательно угомонила утомлённый разум.

Староста Хаффлпаффа пока тоже никуда не ушёл. Гарри не знал, по какой причине он сделал это раньше — пошёл искать Гермиону по доброте душевной или по какому-то поручению. В течение двух месяцев Гарри думал, как с ним поступить, но так и не определился. Он не мог наложить на него Конфундус. Да и как убедить старосту остаться, не зная, зачем же тот отправился в коридор? Единственный выход — наблюдать за ним и импровизировать, отдав всё на волю случая.

Гарри раздумывал над возможностью подпортить ему здоровье, чтобы тот провёл праздник под сенью безопасности Больничного крыла. Впрочем, с эффективностью колдомедицины целитель в силах был быстренько поставить пациента на ноги и отправить его восвояси.

Еда комом встала в горле, а желудок скручивался в узлы от волнения. Вся надежда Гарри была нацелена на его смекалку: жизнь старосты висела на волоске.

Посреди пира его мозг обожгла внезапная мысль. Куда запропастилась вторая староста Хаффлпаффа — староста девочек? Она так и не появилась на ужине. Гарри настолько сосредоточился на старосте мальчиков, что не обратил внимания на других отсутствующих.