Много смертей Гарри Поттера

15. Крик

Проснувшись в Больничном крыле, Гарри растерялся, ибо не сразу понял, куда попал, и не сразу вспомнил, что с ним произошло.

Пьюси был мёртв.

По какой-то причине скорби или, быть может, ярости, что он должен был испытывать, не было — в его душе зияла лишь пустота. Глядя на знакомый потолок, он обдумывал возможность погибнуть и попробовать сделать все как надо.

— Я прописала ему Успокаивающее зелье, — услышал он вдалеке.

Потребовалось мгновение, чтобы узнать голос медсестры.

— И как он?

А вот голос директора показался едва знакомым, ведь прошло уже два месяца с того момента, как Гарри в последний раз слышал того на распределении.

— Я не могу ничего сказать, пока он не проснется, — вновь вступила медсестра. — Он прошёл через то, чего не должен пережить ни один ребёнок.

Должно быть, Гарри был ранен намного сильнее, чем думал, ведь он всё ещё испытывал сильную боль. Учитывая всю мощь колдомедицины, его покалечило изрядно.

Кто-то заметил, как он очнулся, и медсестра тут же примчалась к постели больного, взмахивая палочкой.

— Здравствуй, Гарри, — спокойно произнёс директор. — Ты пережил ужасные события.

— И причина им — Волдеморт! — заявил Гарри; его лицо скривилось от боли после попытки присесть. — Ещё и сошедший с ума — наслал тролля на слизеринцев, своих будущих соратников.

Директор в изумлении взглянул на него, а затем покачал головой.

— Нет никаких подтверждений тому, что это не результат обыкновенной ошибки, повлекшей за собой трагедию.

— Как же вы не понимаете? — в недоумении спросил Гарри.

На мгновение он ощутил жгучее желание рассказать Дамблдору о лице на затылке Квиррелла. Переложить это опостылевшее бремя на плечи другому было бы для него благословением. И доверить тайну именно директору казалось очевидным решением, ведь тот являлся единственный человеком, которого Волдеморт, по всей видимости, боялся. Гарри хотел бы сделать именно так.

Тем не менее он находился в процессе поиска хоть какой-то информации о происходящем с ним. Если существовал тот, кто проживал одну и ту же жизнь вновь и вновь, тогда должны были остаться сведения о том, почему это происходит и что с этим делать. А если это как-то связано с магическим миром, то была бы информация и о том, как это прекратить.

Он ничего не нашел. Хроновороты, которые были венцом исследования путешествий во времени, и те считались весьма опасным инструментом. Волшебники из-за них стирали себя из мироздания в результате опрометчивых экспериментов. Дальнейшие исследования в этой области проходили под строгим контролем Министерства.

Ходили слухи, что невыразимцы изучают время, но результаты их работы никогда не были обнародованы. Гарри вообще сомневался, что им удалось продвинуться достаточно далеко. Если бы это было так, то Волдеморт вообще бы не родился. Хотя мелькала и мысль о том, что взлет и падение Волдеморта — лучший из возможных вариантов, и она ужасала. Что, если прошлое уже было изменено, а первоначальное настоящее было в разы хуже?

Но самыми страшными для Гарри были слухи о том, что невыразимцы активно противодействовали всем волшебникам, которые хоть как-то пытались экспериментировать со временем. Их не посылали в Азкабан, нет — они просто исчезали.

Хотя достоверной информации по очевидным причинам не нашлось, Гарри порасспрашивал Пьюси, которой был в курсе о ходивших слухах, как далеко могли могли зайти маги в бесчеловечных экспериментах по познанию времени и остальных загадок Вселенной. Конечно же, в условиях строжайшей секретности никто по-настоящему не знал всей картины.

Если хоть кто-нибудь узнает и воспримет его способность всерьез, то, без сомнений, невыразимцы рано или поздно придут за ним. Даже учитывая эту роль ключевой персоны, указанной в Пророчестве, предоставленные возможности были бы несоизмеримы с одним лишь его местом на шахматной доске. Он навсегда сгинул бы в недрах Министерства без возможности сбежать. Его сила не поможет ему, если он не сможет умереть. Они будут держать его у себя до конца его жизни, а потом, если они всё-таки убьют его, он будет вынужден заниматься этим снова и снова. Мысли о том, как его поймают в ловушку на срок всех его жизней, пугали Гарри. Он застыл, уставившись на директора.

И в тот же момент желание рассказать старику правду угасло. Вместо этого Гарри, ещё раз взглянув на директора, вздохнул и произнёс:

— Думаю, я просто расстроен.

— Ты пережил многое, — сказал Дамблдор, похлопав его по руке. — Когда мы пребываем в страхе, легко увидеть некие закономерности, которых на самом деле и нет.

Гарри обязан найти иной способ раскрыть Волдеморта, которым не подставил бы под удар самого себя.

* * *

Мадам Помфри не пускала в палату никого целых три дня, тем самым заставляя Гарри валяться в кровати и прокручивать в голове недавние события. Он вспоминал схватку раз за разом, пытаясь понять, как бы он мог поступить по-другому, чтобы не дать кому-нибудь погибнуть.

Быть настойчивей, чтобы все остались в Большом зале. Может, даже разбросать вещи и закатить истерику, пусть это и крайность. Никакие отработки не стоили человеческой жизни. Он должен был сделать хоть что-то для того, чтобы его послушали.

Он должен был заманить тролля подальше, удерживать его внимание на себе. Мог бы быстрей лишить его глаз, резать по одному и тому же месту до тех пор, пока не достанет до вен.

Гарри не беспокоился, что совершил убийство, к тому же считал, что это его долг. Зверь убил его друга и убил бы остальных при первой же возможности. Он не питал к тупой твари никаких теплых чувств.

Наоборот, он жалел, что не уделял отработке Диффиндо большего внимания. Ведь если бы порезы были глубже, он мог бы одолеть тролля быстрее. Каждая секунда, потраченная на общение с друзьями, пала жертвой его беспечности и ложной надежды на то, что все обойдется. Ему стоило сконцентрироваться на тренировках, а не тратить время на посиделки с Гермионой и Невиллом, и не важно, что они скрашивали его темную жизнь. А ведь в таком случае Пьюси... Он был бы жив.

Ночью Гарри проснулся от собственного крика. Дабы избавить пациента от кошмаров, мадам Помфри дала ему усовершенствованную версию того зелья, которое он обычно принимал, а также предупредила об опасностях его долговременного использования.

Спустя три дня его наконец-то выпустили из Больничного крыла, однако к тому моменту все уроки закончились.

В коридорах его преследовали шепотки. Он заметил, как при его появлении наступала неуютная пауза. Ученики затихали и настораживались, словно лань, услышавшая внезапный звук. На протяжении всего пути Гарри подмечал, что студенты молчаливо переглядывались между собой, когда думали, что он ничего не замечает. Они спешили убраться подальше и отворачивали головы.

Он не знал, что и думать — то ли его начали бояться, то ли всем вдруг стало стыдно. Реакция слизеринцев была особо выраженной — некоторые при виде Гарри бледнели, особенно младшекурсники. Особенно странной казалась реакция членов команды сборной Слизерина по квиддичу, кои всегда относились к нему грубее прочих, теперь и они держали дистанцию.

Ему так и не удалось встретиться с Невиллом и Гермионой. Скорее всего, их никто не предупредил о его выписке, и они уже ушли в гостиную Гриффиндора. Гарри лег спать, чувствуя себя до странности пусто и одиноко.

На завтраке он недосчитал нескольких детей — их забрали родители. После случившегося это не удивляло. Наоборот, Гарри поразился, что отбыло так мало. Случись аналогичное в обычной маггловской школе, ее бы прикрыли от греха подальше. А тут ушли едва ли двадцать студентов. В его голову закралось сомнение: рассказали ли вообще магглорожденные о случившемся своим родителям. В каком-нибудь другом мире, где его не преследовала сама смерть, он бы боялся, что его заберут из Хогвартса. Гарри считал, что в таком случае магия для него была бы завораживающим чудом, а не средством достижения цели.

Во время долгожданной встречи с Гермионой та показала ему некую газету. На той пестрели заголовки о возможной отставке Дамблдора. Пока Гарри валялся в Больничном крыле, директора пригласили на несколько слушаний, в результате которых тот чуть не потерял свое кресло. Входило ли это в планы Волдеморта? То, что убийство Мальчика-Который-Неоднократно-Выжил входило в приоритетные задачи, не значило, что в разработке нет других задач. С его мыслями соглашался и "Придира", в котором была напечатана конспиративная теория о заговоре Волдеморта. Гермиона разнесла статью в пух и прах, но Гарри-то был в курсе.

Его наивное мнение, гласившее, что толпа золотых деток убережет его шкуру, Волдеморт опроверг, посчитав риск смерти детей его верных последователей допустимым. Таким образом, Гарри нигде не мог чувствовать себя в безопасности.

Это оскорбило его до самого нутра. Его враг доказал, что не стеснен узами лояльности, и простое наблюдение за преподавательским столом разжигало в груди Гарри тихий костер из ярости и злости.

Квиррелл с подселенцем посчитали, что им это сошло с рук. Иногда Гарри замечал, как на лице Квиррелла проскальзывала самодовольная ухмылка. Учитывая повальную печаль и скорбь среди остальных профессоров, Гарри поражался всеобщей слепоте.

Гарри задумался, почему выживал именно он. Это попросту казалось несправедливым. С каждой смертью что-то в нем навсегда умирало, однако благодарю этому он вновь восставал. Пьюси же такую возможность никто не давал.

Сосредоточиться на уроках было невозможно. Сердце наливалось свинцовой тяжестью. Он ловил на себе сочувствующие взгляды преподавателей, и оттого становилось только противней. Студенты вели себя так, будто вот-вот сбегут от страха. Даже гриффиндорцы проглотили свои вечно длинные языки. Возможно они видели то, что сам Гарри в себе не замечал. Он чувствовал себя кастрюлей, крышка которой вот-вот взлетит в воздух.

От стресса Гарри начал засыпать пораньше. Сны помогли ему спастись от преследующих его наяву дум, пусть те и не блистали позитивом. Что было только на руку его соседям по спальне, которые ложились спать позже него.

В течение нескольких дней он вел себя относительно спокойно, пока не наступил урок ЗОТИ.

* * *

— Ник-к-кто не знал, что д-делать в той сит-т-туации, — произнес Квиррелл. — П-потому мы снова пройд-д-демся по теме т-т-троллей.

Гарри сверлил взглядом тюрбан профессора, будто хотел прожечь в нем дыру. У него снова начала болеть голова, как всегда в присутствии Квиррелла. Боль не мешала, наоборот, только злила.

Пристальное внимание с его стороны не прошло незамеченным — ближайшие ученики начали оборачиваться к нему, многозначительно переглядываясь затем друг с другом.

— К-кое-кто бы не п-п-погиб, если б-бы этот кое-кто внимат-тельно слушал лекции, — сказал Квиррелл, смотря прямо в глаза Гарри, словно стараясь вывести из себя.

В нем поднялась буря ярости. Нормальный профессор Защиты провел бы работу над ошибками, объясняя, что надо было совершить в той ситуации. Но Квирелл мало того что не подготовил их как следует к встрече с троллем, так еще и обвинил в этом Пьюси…