По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Ворота на взморье в Ревеле

С конца XV века, со времени царствования Иоанна III, чувствуется возникновение обратного течения; 5-го ноября 1494 года повелевает царь закрыть полновластный, весь обвешанный хартиями и привилегиями, немецкий двор в Новгороде, а 49 купцов отвозит в Москву; следует ряд неудачных войн наших с Плеттенбергом, великим магистром ордена, который, по словам Рутенберга, в длинном, более чем 300-летнем ряду орденских властителей, после Зальцы и Книпроде, является только третьей и последней светлой личностью. Но кульминационный пункт исторического развития был достигнут. Если в XIII столетии немецкий орден то и дело обновлялся притоком новых сил с запада, а эсты постоянно редели, то теперь, наоборот, предоставленный самому себе, орден чах и хилел в глубочайшем разврате и ростовщичестве, а с востока, что ни год, то настоятельнее и чаще напирали молодые русские силы, на которые давно уже возлагали свои упования эсты.

В 1558 берут русские Дерпт, Нарву, Везенберг, Вейсенштейн и др. и подходят в 1560 к Ревелю. Если Юрьева ночь 1343 года послужила причиной того, что датский король, желая избавиться от населенных бунтующими эстами провинций, продал их великому магистру тевтонского ордена за сумму, равную, по Рихтеру, 250.000 руб., благоразумно оговорив в условии, чтобы «излишек», уступленный им при этом торге, «шел на спасение душ короля, королевы и их предков»; — то приближение русских к Ревелю в 1560 году вызвало другое, не менее важное историческое событие: так как зачахнувший орден не мог более защитить страны от русских, то Ревель присягнул на верность Эрику XIV, королю шведскому. Замечательно, что в латинском тексте условий подчинения нет того, что имеется в немецком, а именно: обещания шведского короля сохранить стране свободу аугсбургского исповедания, а дворянству — его привилегии! Как бы то ни было, но в добровольном подчинении Ревеля шведам заключалось, как в зерне, все, что имело совершиться в ближайшем будущем, включительно до великой северной войны, этим путем как бы предопределенной и вызванной дворянством и бюргерством Ревеля.

Еще в 1329 году «купили» эстляндские вассалы от датского короля обязательство никогда и никому не уступать Эстляндии; семь недель спустя, король, получив деньги, отдает Эстляндию в ленное владение герцогу Голландскому и Кнуту Порсе. Но дворяне, окрепшие в Эстляндии, благодаря слабости Дании, более чем где-либо в балтийском крае, не допустили обоих претендентов и стали управлять страной самостоятельно. С другой стороны, богатело и ревельское бюргерство. Дворянство и бюргерство, как везде в Европе, враждовали не на жизнь, а на смерть и в орденских землях, и, не менее сильно, чем где-либо, в Ревеле. Вышгород — «Dom» и Город — «Stadt», местопребывания того и другого, то и дело боролись, и еще очень недавно, до введения городового положения, собственно городом заправлял советь — «Rath», руководствуясь «любекским правом», кодекс которого в 103 параграфа, писанный на пергаменте в 1257 году, хранится в архиве магистрата, а на Вышгороде правил фохт — «Schlossvogt», руководствуясь местными узаконениями Landrechta.

Эта двойственность управления приводит на память очень характерную картинку, имевшую место в Ревеле в 1535 году. Один из рыцарей, Икскуль, убил в городе своего крестьянина. Родственники и друзья убитого запретили рыцарю въезд в город.