По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Новогеоргиевск.

Крепостной собор. Императорские комнаты и исторический балкон. Воспоминание о Николае I. Посещение Александровской колонии. Мысль о водворении в Царстве Польском русского крестьянства. Судьба колоний. Замечательная отписка графа Берга. Несколько слов о городе Плоцке и древних Сигтунских вратах в Новгороде.

Июня 22, в час дня, поезд остановился не вдали, или даже между верков Новогеоргиевской крепости, одной из самых передовых или, лучше сказать, самой передовой твердыни нашей к стороне западной границы, в пределах Плоцкой губернии. Отсюда до Варшавы с небольшим 30 верст, и, следовательно, некоторая совокупность этих двух опорных пунктов, несомненно, существует.

Крепостной собор — ровесник собору варшавской цитадели, сходному с ним по очертаниям: большой под плоским потолком длинный зал с одним алтарем, небольшим поперечным нефом, и на соединении их обоих круглый купол; все это без всяких украшений, в прямолинейном сухом стиле николаевских времен.

Новогеоргиевская крепость — тоже создание императора Николая I, и в ней сохраняется одно из очень своеобразных вещественных воспоминаний о нем в комнатах комендантского дома, в которых неоднократно Николай I останавливался по пути за границу и для инспекторских смотров; существует балкон, решетка которого сделана настолько высоко, чтобы императору, любуясь с балкона на очень красивые окрестности, можно было опираться на нее. Вид с балкона, висящего на высокой стене массивной центральной постройки, на слиянии Вислы и Нарева, замечательно широк и красив. Далеко внизу поблескивают струи двух почтенных рек, естественное соединение которых скреплено искусственно ломаными линиями центральных верков крепости и расставленных в окрестности фортов. в глубокой зелени старых деревьев повсюду обозначаются крутые крыши ближних казарм и складов, которым нет числа, и, становясь по мере удаления все мельче и мельче, виднеются между полей дворы и усадьбы частных владельцев. Эти усадьбы находятся в сфере выстрелов крепости и хотя способствуют красоте вида с исторического балкона, но подлежать немедленному сносу в случае войны.

В царских покоях подолгу проживал император Николай I; готический стиль их, который в силу какой-то странной случайности очень нравился императору, применен согласно его воле и тут. Здесь, как говорит предание, уведомленный со стороны о некоторой недобросовестности строителей, император ответил саркастическим приказанием: не трогать «моих половинщиков»; здесь же на вопрос о том, что стоят все эти крепостные работы, император дал характерное объяснение, что «об этом знают только Бог и генерал Z.». В этих последних словах следует, конечно, видеть не оправдание «половинщиков», которые в те годы плодились не по дням, а по часам, и многим из них пришлось испытать на себе силу императорского недовольства. Широко раскинулись здесь один от другого форты: Остроленский, Закрочижский и Помеховский. Отличные шоссейные дороги соединяют их между собой.

По воле государя, выраженной в 1839 году при осмотре Новогеоргиевской крепости, вблизи её образовано пять русских поселений, из которых четыре, а именно: Александровское (25 усадеб), Щипиорно (20 усадеб), войтовство Закрочим (7 усадеб), Косевко (10 усадеб) — в Плонском уезде и одно — Константиновское (12 усадеб) в Варшавском уезде; деревни Плонского уезда населены тогда же русскими крестьянами, вызванными преимущественно из Псковской губернии, в числе шестидесяти семейств; поселение же Константиновское, Варшавского уезда, образовалось из русских торговых людей и староверов, переселившихся гораздо ранее образования названных поселений. Усадьбы, выделенные поселенцам, составляли около 20 моргов каждая; владеть ими и приобретать их можно было, по правилу устройства этих деревень, только лицам православного исповедания. Поселения эти находились под особой опекой правительства; оно отстроило их на свой счет, за исключением войтовства Закрочим, и впоследствии оказывало им всякие пособия: отпускало живой инвентарь, лесной материал и дозволило пасти скот в прилегающих казенных лесах; для наблюдения за поселениями было установлено особое управление от министерства финансов.

Особая заботливость правительства об этих поселениях продолжалась только до обнародования указов 19 февраля 1864 г.; с этого времени быт поселенцев стал ухудшаться, вследствие прекращения поддержки и обособленности их положения среди чуждого им по языку и вере населения; этому же отчасти способствовало ограничение в правах распоряжения усадьбами, доведшее владельцев их до того, что в случае необходимости продажи усадеб (для дележа при наследствах, при невозможности вести хозяйство вдовами и т. п.), они шли за бесценок; вследствие этих причин, число поселенцев из русских крестьян стало быстро уменьшаться, дворы их и усадьбы разными путями и под разными предлогами стали переходить к крестьянам не православного исповедания или к лицам хотя и православного вероисповедания, но принадлежащим к привилегированному сословию. Вследствие этого, 14 декабря 1875 года состоялось Высочайше повеление о поземельных правах владельцев усадеб в селениях, расположенных около Новогеоргиевской крепости, по которому право владения землями по отношению к помянутым пяти селениям подтверждено и, кроме того, распространено право лиц православного исповедания всех званий владеть крестьянскими землями в селениях: Галахи, староство Закрочим, Новый Модлин, Брониславка, Косево, Вымыслы и Помехово.

Положение наших православных поселенцев в настоящее время далеко не из блестящих, в 1839 году считалось здесь до 100 дворов, в 1885 году их оставалось только 37. Причина этого — выселение в 1866 году 60 семейств обратно в Псковскую и отчасти в Самарскую губернии. За время с 1849 по 1869 год присоединено было к православию по двум уездам 137 человек.

Мысль императора Николая I о поселении в Польше русских крестьян была чрезвычайно верна. Позже, яко бы с целью обрусения края, прибегли исключительно к другому способу, к раздаче майоратов, то есть к водворению крупного землевладения. При раздаче майоратов, после повстаний 1831 и 1863 годов, могла бы быть достигнута практическая польза только в том случае, если бы майораты раздавались в избранной с политическим расчетом местности, один подле другого, а не в разброс, если бы их количество было больше, а объем меньше, и фактические (а не фиктивные) владельцы их из русских могли сплотиться. Но как при князе Паскевиче, так и при графе Берге майораты розданы без всяких политических соображений, без всяких обязательств для владельцев, их разбросали по границам Пруссии и Австрии и этим совершенно уничтожили намеченную цель. Мысль водворения русских крестьян была плодотворнее, если бы только ее довели до конца.

Храм селения Александровского, заложенного в 1844 году, освящен в 1846 году и обошелся с домами для причта только 24.000 руб. Пять голубых куполов осеняют его кубическое основание: в храме только один алтарь, образов мало, но иконостас, белое с золотом, благолепен; большинство образов писано польскими художниками, Кокуляром и Годзевским. В описываемое время в приходе числилось всего 613 человек.

Хотя Плоцкая губерния, в которой эти колонии расположены, и составляет нечто особенное в ряду других привислинских губерний, так как главное занятие её крестьян земледелие, а фабрично-промышленное дело стоит на втором плане, тем не менее и в ней, как в других польских губерниях, согласно отчету начальника губернии за 1887 год, преподавание Закона Божия ксендзами не лишено «оттенка фанатизма», а значение евреев, завладевших почти всей торговлей, еще усилено в последние годы тем, что землевладельцы, вынужденные продавать свои имения в виду убыточности хозяйства и обременения долгами, продают их «преимущественно капиталистам из евреев».

Евреи, по мнению их защитников, представляют самую жизненную артерию истории Царства Польского, начиная с XIV века; они заслужили самые великие похвалы от таких крупных польских деятелей, как Адам Чарторыйский и Маркиз Велепольский. причем последний видел в них ни более, ни менее, как «зародыш среднего сословия, пропадающий втуне», из которого думалось ему создать в Польше эту недостающую ей в общественном строе величину. Отсюда из Мазовии, из Плоцка, согласно некоторым летописным указаниям, народилась сама Варшава, основанная одним из князей Мазовецких — Конрадом. Самый Плоцк так стар, что покоящиеся в соборе мощи короля Сигизмунда, утопленного в колодце с женой и детьми, присланы сюда еще во времена Фридриха Барбароссы. Любопытен, между прочим, факт, что в XIV веке Плоцком владели в течение 44 лет чехи.

Заговорив к слову о Плоцке, нельзя пройти молчанием одного очень любопытного соображения, касающегося одного из древнейших памятников Великого Новгорода, а именно так называемых Сигтунских или Шведских врат Софийского собора. Соображения эти высказаны Перцовым, в памятной книге Плоцкой губернии; он говорить, что знаменитые Сигтунские или Шведские врата, которые, согласно Карамзину, по-видимому, «работав!» немецкими художниками, принадлежали именно плоцкому кафедральному собору, похищены из него шведами и проданы ими, на возвратном пути домой, в Новгороде. Этого весьма основательно доказываемого соображения, по-видимому, не знают в Новгороде, так как в последнем описании новгородского собора, изданном в 1886 году (на основании «Описания древностей» Макария), придерживаются старого легендарного мнения, находящегося в полном противоречии с внешностью и надписями дверей. Мнение это утверждает, будто Сигтунские двери привезены новгородцами из шведской столицы Сигтуны, разоренной разбойниками, в числе которых находились и новгородцы, в 1187 году. В бесчисленных памятных книжках разных губерний, которые издаются ежегодно и гибнут в полной неизвестности, очень многие богаты бесценными материалами.