По Северо-Западу России. Том 2. По Западу России.

Везенберг.

Общий вид города. Историческое. Процессы и русские деньги. Различие в некоторых воззрениях русских и немцев. Осмотры. Развалина. Значение числа 12. Отсутствие утверждений во власти. Гауптманы. Гакенрихтеры. Крестьянство в прибалтийских губерниях и его судьбы. Что было в Курляндской губернии? Барщина и пользование землею. Крестьянские угодья и арендаторы. Почин в правительственных мероприятиях. История земельного вопроса. Упразднения усадьб. Что имело место в Лифляндской и Эстляндской губерниях. Положение нынешних крестьян. История последних сорока лет.

В Везенберге[14] 5,500 жителей, следовательно, город этот все-таки почти вдвое больше Вейсенштейна. Местность ровная, улицы мощеные, дома опрятные; гораздо заметнее над ним, чем в Вейсенштейне, расположенные на высоком холме развалины древнего замка. Начало города — XIII век, и, тотчас вслед затем, уже имеет он одинаковые со своими однолетками, Ревелем и Нарвой, права и привилегии; у Ревеля и Нарвы имелись данные им природой привилегии — морские гавани, необходима была такая же привилегия и сухопутному Везенбергу, и он, действительно, владел гаванью — Тольсбургом.

Вообще Везенберг, в долгих судьбах его, будто притягивало к воде; когда, в 1802 году, предполагалось соединить Чудское озеро посредством каналов и нескольких речек с ревельской губой, то самый длинный из каналов, около сорока верст длиной, должен был проходить близ Везенберга. В этом проекте, сильно поддержанном ревельским магистратом, поминается еще другой проект, более древний — о соединении Чудского озера с городом Перновом, и оба они свидетельствуют о том, что попытки торгового сближения балтийской окраины с внутренними губерниями России не останавливались даже перед такими трудностями, чтобы ничтожные, безводные речки «углубить и в иных местах сделать шире и сделать плотины и шлюзы». Юнейший по времени проект, вызывавший русскую казну на огромные затраты, был подан министру коммерции графу Румянцеву, и чрез него доходил до Александра I; проект не лишен, конечно, самых смелых предложений и упорно поддерживался из Ревеля много лет. Немного противоречит, конечно, этому желанию объединения с внутренними губерниями России другой современный документ, а именно бумага, с надписью «секретно», отправленная в 1819 году генерал-губернатором прибалтийских губерний маркизом Паулуччи на имя эстляндского губернатора барона Будберга. Она говорит: «Совершенное уклонение в образе одежды от принятого обычного порядка вызвало, наконец, полное мое неудовольствие... Некоторые легкомысленные люди желали, как оказалось по следствию, выказать этим связь свой с каким-то немецким братством в Германии... Вот описание этой одежды: старонемецкий берет или шапка с необыкновенно большими полями, плотно сидящая на голове; короткие, до икр, сапоги; узкие брюки; фрак темно-зеленого сукна, и, в довершение всего, длинные до плеч волосы». Вслед за этими мотивами, доказывавшими еще в 1819 году тяготение к Германии, идут подобающие распоряжения генерал-губернатора, так что объединение, сказывавшееся в проектировании каналов, не распространялось, как видно, на шапки с необыкновенно большими полями и сапогами, означавшими связь с каким-то немецким братством, и вызывало «полное неудовольствие» местной власти.

Значительное сходство между Везенбергом и Вейсенштейном по внешности, по привилегиям и правам, по последовательному подчинению рыцарскому ордену, шведам и русским, имеется и в заключительных страницах его шестисотлетнего бытия. Если Вейсенштейн принадлежал во время бно Торстенсонам, Ферзенам и Штакельбергам и выкуплен на русские деньги Императрицей Екатериной II, то Везенберг принадлежал Бредероде и Тизенгаузенам и выкуплен от владельцев и сделан самостоятельным опять-таки тем же правительством и теми же деньгами, то есть русскими, в 1783 году. Сколько шло у нас денег на эти примирения местных интересов и на многое другое, право, и сказать трудно. Русские великодушно оставляют за собой только очень небольшой процент или, если угодно, ренту красноречивых воспоминаний. Местные люди относятся к своим экономическим соображениям немного иначе. Кажется, верстах в восьмидесяти отсюда, близ самого Чудского озера, есть имение Пюхтиц, в котором, с 1886 года, учрежден православный приход; здесь имеется часовня на месте явления иконы Успения, тут чествуют память победы Александра Невского, тут стоят немые свидетели былого — холмы над прахом русских ратников. Из соседнего с Пюхтицем Сиренца движется к нему 15-го августа крестный ход; ему надлежит на протяжении 1/2 версты проходить по пюхтицкой земле, и за это молитвенное «движение» взимается местным владельцем с православных молельщиков некоторая плата, в качестве доходной статьи имения! Это, конечно, вполне законно, но совсем незаконна была постройка в Пюхтице местной лютеранской церкви с разрешения евангелической консистории! В августе 1885 года пришлось запечатать эту церковь, не потому, конечно, чтобы не строили вообще в крае лютеранских церквей, а потому, что, по закону, евангелическая консистория никакого права на подобное разрешение не имеет. Но взимание за право движения крестного хода в Пюхтице, как сказано, вполне законно, и камни того оврага, по которому он движется, приносят доход.

Местные развалины на пятнадцать и более верст кругом видны с высокого холма, о прежнем профиле которого судить нельзя, потому что обрушившиеся стены образовали тоже холмики, поросшие мхом и травой; они, так сказать, облипают основание, естественный холм. Далеко внизу, между прогалинами в остатках стен, виднеются поля и нивы; остатки эти, сохранившиеся по углам, дают понятие о величественном виде и размерах замка, который, как говорят, вмещал в себе, кроме жилых помещений, не одну церковь, монастырь й госпиталь. На том месте, где, вероятно, был когда-то главный двор замка, в углублении, находящемся на самой вершине холма, пели эстонские хоры; при существовании рыцарского ордена этого не могло, конечно, быть, и эстонцы, когда-то подавленные рыцарями, пели теперь на развалинах замка своих победителей хоровую песню. Исторический процесс разрешен, но процесс между лицом, которому принадлежит развалина, и городом, претендующим на нее, находится, как сообщали, и по сегодня в правительствующем сенате.

Вообще правительствующий сенат не так далек отсюда, как кажется, потому что жалобы на состоящий из двенадцати ландратов обер-ландгерихт, высшее судебное учреждение губернии, приносятся прямо ему. Число двенадцать, по-видимому, играет особенную роль в строе своеобразной местной администрации. Дворянский губернский комитет, в котором председательствует предводитель дворянства, состоит из двенадцати депутатов от дворянства, по три с каждого из четырех уездов; ландтаги избирают двенадцать ландратов, составляющих по делам дворянским ландратскую коллегию, входящих в число членов дворянского комитета и составляющих высшее судебное учреждение губернии — обер-ландгерихт, жаловаться на который можно только в сенат, с просьбой уничтожить его решение. Начальников уездной полиции, гакенрихтеров (по три на уезд), тоже двенадцать.

Высшее судебное учреждение в Курляндской губернии — обер-гофгерихт, который состоит из председателя и четырех старших советников: ландгофмейстера, канцлера, обер-бурграфа и ландмаршала, и двух младших членов; судебно-полицейскую власть в уезде составляют обер-гауптманы и гауптманы. Должностные лица эти получают жалованье от правительства, по Высочайше утвержденному штату, и кроме того пользуются особенными выгодами и доходами, законом им предоставленными. Эти доходы и выгоды состоять: 1) из отпуска от казны 40 куб. сажен дров каждому обергауптману и гауптману; 2) из поставок от некоторых казенных имений сена в пользу поименованных должностных лиц, по особым герцогским указам, а равно указа правительствующего сената 11-го января 1818 года, и 3) из бесплатного отпуска строевого и дровяного леса из казенных дач, согласно постановлению «лесной комиссии» 1803 года. Преоригинальную повинность представляет доход, поступающий в пользу некоторых гауптманов от торгующего класса.