Второй том «Мертвых душ». Замыслы и домыслы
- Автор: Дмитриева Екатерина
- Жанр: Литературоведение
- Дата выхода: 2023
Читать книгу "Второй том «Мертвых душ». Замыслы и домыслы"
Загадка третьего тома
О том, как мыслилось продолжение первого тома поэмы, мы имеем еще одну версию – А. М. Бухарева (архимандрита Феодора), профессора Казанской духовной академии, философа и богослова. Версия эта восходит к его разговору с Гоголем. На вопрос, «чем именно должна кончиться эта поэма» и «оживет ли, как следует, Павел Иванович», Гоголь «как будто с радостию подтвердил, что это непременно будет и оживлению его послужит прямым участием сам Царь, и первым вздохом Чичикова для истинной прочной жизни должна кончиться поэма». Продолжая беседу, автор воспоминаний задал следующий вопрос:
«А прочие спутники Чичикова в „Мертвых душах“? <…> и они тоже воскреснут?» – «Если захотят», – ответил он с улыбкою; и потом стал говорить, как необходимо далее привести ему своих героев в столкновение с истинно хорошими людьми и проч. и проч.[302]
Примечательность данного диалога в том, что сохранившиеся главы второго тома не содержали в себе ничего, что могло бы говорить о подобной линии развития поэмы, поскольку во втором томе Чичиков представал даже в большей степени плутом и мошенником, чем в первом. А потому и очевидно, что, в отличие от приведенных выше мемуаров, сообщение А. М. Бухарева относилось не столько ко второму тому, сколько к его дальнейшему гипотетическому продолжению. Иначе говоря, к тому третьему.
Собственно, сам Гоголь уже на ранних стадиях работы над «Мертвыми душами» держал в уме перспективу трехчастного строения своей поэмы. Первое, весьма туманное тому подтверждение мы находим в его письме В. А. Жуковскому от 12 ноября 1836 года:
Огромно велико мое творение, и не скоро конец его…
Более конкретно о многотомном замысле поэмы Гоголь почти в то же время пишет в М. П. Погодину:
Вещь, над которой сижу и тружусь теперь и которую долго обдумывал, и которую долго еще буду обдумывать, не похожа ни на повесть, ни на роман, длинная, длинная, в несколько томов… (письмо от 28 ноября 1836 г.; см. также с. 15 наст. изд.)
О возможности продолжения поэмы в трехчастной форме ее автор косвенно упоминает в письме П. А. Плетневу от 6 февраля 1842 года, говоря о тех изменениях, которые он предполагает внести в текст первого тома:
…когда сравню сию первую часть с теми (курсив мой. – Е. Д.), которые имеются быть впереди…
Впрочем, когда М. П. Погодин в 1841 году анонсировал скорое завершение работы над тремя томами («Гоголь написал уже два тома своего романа „Мертвые души“. Вероятно, скоро весь роман будет кончен, и публика познакомится с ним в нынешнем году»[303]), то Гоголь гневно опроверг эти сведения:
…никогда и никому я не говорил, сколько и что именно у меня готово, и когда, к величайшему изумлению моему, напечатано было в «Москвитянине» извещение, что два тома уже написаны, третий пишется и все сочинение выйдет в продолжение года, тогда не была даже кончена первая часть (письмо Шевыреву от 16 (28) февраля 1843 г.; см. также с. 17 наст. изд.)
Вместе с тем намеки на то, что первый том должен иметь продолжение в виде не только второй, но и третьей части, а также прямые высказывания на этот счет мы находим уже в упоминавшемся нами ранее тексте одиннадцатой главы первого тома поэмы:
…две большие части впереди – это не безделица[304].
Вспомним также слова самого Гоголя в статье «Предметы для лирического поэта в нынешнее время» (1844):
О, если б ты мог сказать ему (читателю. – Е. Д.) то, что должен сказать мой Плюшкин, если доберусь до третьего тома «Мертв<ых> душ»![305]
Были ли то намеки самого Гоголя в первом томе «Мертвых душ» и в его частной переписке на характер продолжения поэмы или еще какие-то нам неизвестные нам свидетельства, но очевидно, что не только второй том «Мертвых душ», о работе над которым все же имелись достоверные сведения, но также и гипотетический третий том поэмы стал предметом обсуждения современников и тем самым фактом литературной жизни.
По выходе первого тома М. Г. Карташевская спрашивала С. Т. Аксакова:
Еще скажи мне, написаны ли уже другие две части «М<ертвых> д<уш>» и скоро ли мы можем надеяться прочитать их? Что будет в них, как выше всякого выражения будет то удовольствие, которое обещает он нам! Как велики должны быть наши надежды, когда он сам объявляет, что явятся чудные образы и все повергнется в прах (письмо от 6 июня 1842 г.)[306].
А 3 июля 1842 года Аксаков задает тот же вопрос уже непосредственно Гоголю:
Прочту ли я остальные части «Чичикова»? Доживу ли я до этого счастья?[307]
Полгода спустя уже в утвердительно-вопросительной форме он возлагает все надежды на третий том:
…ведь мы не знаем, такое ли содержание второго тома, чтоб зажать рот врагам вашим? Может быть, полная казнь их заключается в третьем томе?.. (письмо от 8 февраля 1843 г.)[308].
После знакомства с сохранившимися главами второго тома «Мертвых душ» высказывалось также мнение, что главы третьего тома были начаты Гоголем еще при жизни и что найденная последняя глава, традиционно именуемая то пятой, то заключительной, могла относиться именно к третьему тому.
В дальнейшей рецептивной истории «Мертвых душ» представление о первоначальном трехчастном замысле поэмы получило право гражданства в основном благодаря эффектному сопоставлению замысла гоголевской поэмы с архитектоникой «Божественной поэмы» Данте[309]. Но для нас важно то, что мысль об ожидавшем в дальнейшем гоголевских героев «просветлении», преображении душ человеческих и наступлении Царства Божьего, о котором сохранившийся текст второго тома давал пока еще слабое представление[310], связывалась именно с томом третьим, условным Дантовым Раем, куда из первого и второго томов, по всей видимости, должны были попасть Чичиков, Плюшкин, Тентетников, Улинька и Хлобуев.
Но об этом мы поговорим несколько позже.