Академия опальных принцесс

11.4

Я вновь сидела за столом с родными и готовилась разливать чай. Таси, кажется, поссорилась с матерью, она выглядела расстроенной и не смотрела ей в глаза. Она вообще никому в глаза не смотрела и кривила губы, словно вот-вот расплачется. А ещё она забавно поигрывала желваками. Никогда не видела её такой. И мне хотелось поскорее всей помирить.

— Кому первому налить? — пыталась разрядить обстановку я.

Зелла придвинула свою чашку, но Таси резко подалась вперёд и сказала сквозь зубы:

— Сначала мне!

Её руки дрожали, и я очень боялась, что это очередной приступ. Может, послать за врачом? Пусть подежурит ночь в соседней комнате. А лучше несколько врачей. Так вернее.
От размышлений меня отвлёк, страшный крик мачехи:

— Таси, нет! Что же ты натворила! Ты всех отравила!

Удар. Моя чашка полетела на пол. Кипяток ошпарил ногу. Но на боль мне было плевать, потому что прямо у меня на глазах Анастасия потеряла сознание. Отец упал со стула и сильно ударился головой, Зелла схватилась за горло и пыталась вызвать у себя рвоту. А мачеха тяжело дышала.

Кажется, она что-то сказала, но я не расслышала. Помню лишь движение губ:

— Прости...

У кого и за что она просила прощение? Точно не у меня. Ведь как только приехали законники, она кричала на пределе сил, что я убила её дочерей.

Так странно.

Сейчас находясь на пороге смерти, я вдруг подмечаю столько деталей, сколько ни могла вспомнить раньше.

Дорогие туфли леди Тормайн были выпачканы в земле. А на подоле платья грязное пятно, словно она вставала на одно колено.

Хочу ещё посмотреть тот день. Нужно вспомнить больше, но боль в груди становится всё сильнее, а губы и горло горят от жажды.

Кто-то касается их влажной тряпкой, даря мне облегчение, и я медленно открываю глаза.

Первой вижу Летти, она уронила голову мне на постель и крепко спала. Её пряди больше не светились магией, а в руках была до боли зажата расческа с торчащими клоками волос. В ногах у меня лежала Рори, и её руки до локтей были покрыты кровью. Меня резко замутило. Пахло медикаментами и спиртом.

Бьянка смачивала мне лицо тряпочкой. Очень знакомой тряпочкой из своей коллекции. Постаралась приподняться, чтобы получше разглядеть комнату, в которой мы оказались, но сил не хватило.

— Я жива? — прошелестела одними губами, и Би, кивнула.

Сегодня она была ещё бледнее обычного.

— У Летти магическое истощение. Она уже часов пять так спит, восстанавливается. Рори ей ассистировала и... Зашивала твою рану, когда магия Летти начала пропадать. Мы думали ты не... — она резко замолчала, а затем явно пыталась отвлечь меня. — Остальные собирают хворост. Вороны следят за домиком. Мы снова большие...

— Как?

— Размяли мякиш хлеба и дали тебе. Маленькими очень сложно было оказывать тебе помощь. Сначала мы, конечно, нашли этот охотничий домик. Все это время Летти не давала тебе... уйти.

Даже представить боюсь, через что прошлись пройти подругам, чтобы спасти меня.

— А тот ворон? Она выжила?

— Я тут! — Раздался бойкий голос, и к нам подошла миловидная девушка, лицо которой было полностью усыпано веснушками, волосы цвета моркови мягкой волной падали ей на плечи, а на носу была легкая горбинка, которая лишь добавляла девушке очарования. Но удивительным в ней было другое. Вместо рук — белоснежные крылья.

Она поймала мой взгляд и рассмеялась. А затем встряхнулась, и перья исчезли.

— Мне превращение в птицу далось легче всего. Я сама ей была большую часть жизни. Меня зовут Агли, и ты мне не только жизнь спасла, но и исцелила от проклятья. Я теперь снова я.

Мне оставалось лишь догадываться, как моя жертва помогла девушке. Но её история была ещё более невероятной, чем это спасение. Либо у Агли богатая фантазия, либо ей нужен хороший мозгоправ. Но с ее слов, всё своё детство она провела в семье уток. Спала в мягком гнезде, но страдала, потому что была самой уродливой из всех. Однажды сердобольная женщина спасла её от лисицы и забрала домой, где и выходила. Впервые к ней кто-то начал относиться по-доброму. Вскоре серые перья сменились белоснежными, и Агли выросла в красивого лебедя. Однажды к ним в деревеньку приехал богатый дворянин, а при нём были слуги и повозка с двадцатью перинами. Он предлагал каждой из девиц уснуть на них. Уставшие от работы селянки быстро засыпали. А юношу это отчего-то сильно огорчало.

Агли настолько была очарована странным эксцентричным молодым человеком, что глядя на своё отражение в реке взмолилась превратиться в девушку и тоже поспать на тех перинах.

— Матрасы были жутко жесткими. Я привыкла спать на перьях, и как ни старалась уснуть не могла, потому что под матрасами лежала маленькая горошинка, и только я её почувствовала. Именно поэтому Фэзар предложил стать его женой. Сказал, что всю жизнь искал нежную, как принцесса девушку, и добрая женщина подсказала ему способ.

Даже наша милая Бьянка не очень верила в эту историю и бросала мне весьма красноречивые взгляды. Уж не знаем ли мы эту сердобольную советчицу?

— И давно ты проклята?

— Уже и не вспомню. Фэзар потом женился второй раз. Я рада, что он нашёл в себе силы и завёл семью. У него уже и внуки переженились. Жаль только матушку, сердце её не выдержало, когда меня забрали в Равенорд.

Возможно, старуха действительно нашла и вырастила младенца, умеющего превращаться в лебедя, и придумала для неё волшебную сказку про жестокую семью уток.

Руки у Агли снова покрылись перьями, и она ими даже лоб себе нормально почесать не могла. Вот она сбросила проклятье, но у нее ни родных, ни знакомых не осталось. Грустно всё это. Видимо, ей тоже будет лучше вернуться в Равенорд после всего.

— А за что тебя осудили, Агли?

— Ой, смешно получилось. Фэзару что-то померещилось в нашу первую брачную, наверно перья мои в лунном свете причудливо выглядели, вот он и подумал, что убить его хочу, вызвал стражу. Я пыталась оправдаться, да никто мне не верил. И перья от страха никак не появлялись. Фэзар тогда крепко обиделся. Ведьмой обзывал. Сама виновата, напугала его. Он всё пытал, куда я спрятала те ножи. А ножа-то не было.

Господи. Да её осудить было даже проще, чем конфетку у ребёнка отнять. Но Агли и есть ребёнок. Слишком чистая и наивная для этого мира. Представляю себе истории остальных воронов. Их всех надо спасти!

Как только я пойму, как расколдовалась эта Арести, другие тоже вернутся к прежней жизни. Глаза вновь начали тяжелеть. Я слышала, как в сторожку зашли Белла и Риель с валежником, как забросили его в камин. Мокрое дерево приятно потрескивало, убаюкивая меня, и я вновь провалилась в сон.