Академия опальных принцесс

21.3

– Ты там, Элла. Ты слышишь меня. Но по какой-то причине не хочешь возвращаться! Что я сделал не так?

По щеке моей арести скатилась слеза, а губы слабо прошептали:

– Тогда она умрёт, Дариан. Я не могу стать убийцей. Прости… Прости меня… Она тоже страдала. Теперь я знаю все её чувства. Прощения ей нет, но и убить нельзя. Я разделю с ней эту боль, возможно, с самого начала в этом и была моя роль.

Она положила мне руки на плечи и ласково посмотрела в глаза. Чувствовал, что сейчас она попросит дать обещание, что я оставлю свои попытки и попробую жить дальше. Но этого не будет.

Не дал сказать больше ни слова, притянул к себе и поцеловал со всей тоской и страстью, что изводили меня последние полгода. А ещё в моем поцелуе была горечь обиды. Нам всем тут плохо без неё, но она решила пожертвовать собой, ради мерзавки, уничтожившей наши жизни. Это чертовски глупо и несправедливо, и мы ещё обязательно поговорим об этом!

– Красивый сад, Дариан. Спасибо тебе.

Фэй встряхнулась и с удивлением осмотрела на цветы.

– Где я?

Не смог вернуть её в холодную темницу. Выделил покои с зарешеченным окном, которое выходило на оранжерею, и принялся думать.

Тело тётушки крестной истлело, едва она отдала магию и слилась с Эллой. Если найти для Фэй новый сосуд, возможно, я смогу вернуть мою арести. Одна проблема. Я полюбил девушку, которая готова пожертвовать собой даже ради злодейки. Нет на свете существа, которое она бы обрекла на такую участь.

– Хастон! – громко предложила Белс, когда я собрал всех в своем кабинете. Это стало проще, теперь Лина открывала порталы через книги.

– Она не согласится, – с сожалением изрек я, хотя запихнуть Фэй к Хастону в тело казалось мне прекрасной идеей.

В течение получаса все предлагали мне имена своих недругов, а Чарли даже дал целый список приговоренных к казни преступников.

Я слушал советы, но ничего бы из этого не устроило бы Эллу. Нужно что-то другое.

Лина и Грета задержались. Сестра тяжело села на диван, скинула ботинки с распухших ног и совсем не торопилась возвращаться к Киду.
Парнишка и его племянники поселились в Равенорде. Оленята жадно хватались за книги и интересовались, можно ли им обучаться вместе с остальными студентами. Я не возражал, тем более, так сестра была бы рядом, и мы бы наверстали упущенное. Раздражал только лесной Царь, который маялся в четырёх стенах.

– Он с ума меня сводит своей опекой. Словно я хрустальная. Дариан у тебя есть что-нибудь вредненькое, а? Пока он не видит.

Кида я понимал, глядя на огромный живот Греты, и я паниковал. Как она ходит вообще? Словно услышав мои мысли, сестра ловко спрыгнула на пол и засеменила к столу. Она начала дергать ящички в поисках еды и рыться среди вещей. Ничего не меняется. Когда она была вороном, то так же шарила у меня по столу.

Лина задумчиво следила с Гретой и машинально поглаживала себя по животу.

– Вообще-то, выход есть. Можно дать Фэй второй шанс…

Так и недоговорив, девушка исчезла, и после этого не появлялась несколько недель. Я знал, что она отчаянно разыскала следы королевства фей, но Лина почти ни о чем не рассказывала. Часто она возвращалась подавленной, и я понимал, что очередная ниточка ни к чему не привела. Но в этот раз её не было особенно долго.

Я все ещё пытался достучаться до Эллы, но она больше не разговаривала со мной, и мне все чаще начинало казаться, что выдумал тот поцелуй в оранжереи. Сошёл с ума от тоски и услышал то, что хотел. Или Фэй решила надо мной поиздеваться в отместку за всё.

Лепестки облетели с цветов, которые теперь гремели коробочками с семенами.

Грета должна была вот-вот родить. И я надеялся, что Лина вернется к этому времени, чтобы помочь. Чарли отправил в Равенорд лучших врачей, но я все равно ужасно волновался. На Киде тоже не было лица. Лесной царь резко растерял свою царственность и даже меня, начал нервировать. Пришлось доставать ту самую бормотуху в надежде, что она вырубит оленя хотя бы на вечер.

Помогло. Теперь он храпел у меня в кабинете и мешал разбирать письма. С улыбкой раскладывал конверты от опальных принцесс, которые на лето покинули Равенорд. Они традиционно писали Элле, и я готовился обязательно отдать их ей, когда она вернется.

Ближе к ночи задремал прямо на столе. Поморщился от свечения, которое на мгновение скользнуло по моему лицу, а затем исчезло.