Академия опальных принцесс

Глава 7 Твоя тьма — моя тьма

Дариан

Кто-то должен сказать Элле, что в башне сильное эхо, и сказанное наверху, слышно вплоть до первого этажа. Прижался к стене и впитывал внезапное признание, которое разносилось вокруг меня: через мысли ворона, соскакивало по ступенькам, отражалось от стен.

— Я никогда не была влюблена в Чарли. Не уверена, что вообще понимала, что такое любовь. Я любила маму, отца, сводных сестер, мачеху. Сейчас я люблю своих соседок. Они славные. А ещё мне нравитесь вы...

Я нравлюсь ей. Переживает, что мог приревновать к принцу, хотя сама же этого и добивалась в кабинете. А я действительно ревновал, потому что у Чарльза в руках реальная власть, и он может спасти Эллу, в отличие от меня. Я карающее орудие, как ни крути.

— ... И это ужасно. Потому что я не встретила бы вас при других обстоятельствах, а только угодив в тюрьму и едва не потеряв любимых? Как можно построить что-то хорошее из боли и слёз?

У меня нет ответа на этот вопрос для неё. И как построить что-то хорошее в Равенорде я тоже не знаю, но поверил, что все возможно с ней. Слушай ее разговоры об арести, наблюдал, с каким трепетом берёт каждое письмо, как приводит в порядок опальную башню, как относится к проклятым воронам и моей Грете.

— Хорррррошшшая, — каркнула мне сестра на ухо, тоже подслушав весь разговор, и я шикнул на неё.

Уже и так вся академия обсуждает нас с Эллой. Но мы не делаем ничего предосудительного, и мне не за что оправдываться. Но я всё равно не могу провожать её по вечерам, идти с ней рядом, это вызовет новые вопросы. Потому крадусь в темноте, как преступник. Если я буду слишком навязчив, у моей подопечной возникнут проблемы на апелляции, ей это ни к чему. Её оправдают, она не виновата, я верю. Кто-то посмеялся бы надо мной, сказав, что влюбился как мальчишка и теперь не вижу зла, за лживым ангельским взглядом. Но я и не глазами смотрю на неё.

Уже собирался возвращаться к себе. Эллу встретил кто-то из подруг судя по её приветливому голосу, но потом я услышал рык, пронзивший всю башню. Худди? Она же ночует у Фей, пьёт лекарства и спокойно пережидает полнолуние.
Новое рычание, от которого стыла кровь.

Грета оттолкнулась от моего плеча и рванула наверх, а я бежал за ней, нервно держась за рукоять клинка. Надеюсь, это просто причудливый сквозняк башни, а не рассвирепевший волк, иначе Фэй, скорее всего, мертва.

— Какую бы фигуру нам сделать? Есть идеи? — вкрадчивый, успокаивающий голос Эллы. Молодец, пытается взывать к человечности зверя, и это даже работало, вот только...

Новые рык, а затем крик моей арести, всё это смешалось с карканьем Греты. Бесконечная лестница никак не кончалась. Обнажил меч, и уже на последнем пролёте увидел, как Элла сорвалась со ступеней и рухнула вниз, в тот же миг волк навис над ней с распахнутой пастью, вся его морда была покрыта глубокими царапинами, а Грета зашла на новый круг, чтобы остановить зверя.
Не понадобится, я уже здесь и вижу грубое нарушение правил академии. Одна арести напала на другую и угрожает её жизни.

— Прости меня, Худди. Я не хотел. Я пытался. Прости, если сможешь.

Волк взвыл от боли, когда очередная метаморфоза погрузила и без такого страдающее тело в агонию нового оборота. Перья стремительно заменяли мех, морда превращалась в клюв, а из глаз девушки текли слезы.

— Позаботься о ней, Грета, ты знаешь, что делать, — отрывисто сказал я, стараясь не смотреть, как потерял первую арести за все десять лет работы. Ещё никогда ни одна девушка за время моей службы в Равенорде не становилась вороном. И вот теперь я не спас бедного ребёнка.

Поднял Эллу на руки, не представляю, что скажу ей, когда она придёт в себя, а говорить придётся.
Где я ошибся?

Элла

Когда я очнулась в больничном крыле, то сразу поняла, что случилось что-то ужасное и непоправимое. Не со мной. Руки-ноги у меня были на месте. Смотрю на мир обоими глазами. Жить буду. Но что-то тревожное витало в воздухе, натянулось в груди и грозило вот-вот порваться.

Осторожно села в постели и, первое, что увидела: две руки, которые до вспухших вен сжимали моё покрывало. Сейчас кожа у Би казалась даже белее, чем обычно, почти прозрачной, а чёрные волосы были спутаны и непромыты. Никогда не видела свою соседку такой неопрятной.

Коснулась её плеча, и я Бьянка медленно подняла голову и потерла опухшие от слёз глаза.

— О! Элла, ты пришла в себя. Как хорошо. Это всё моя вина. Я… Я… Ты чуть не… А Худди… она…

У подруги так и не получилось ничего сказать, она вновь уронила лицо мне в ноги и начала плакать навзрыд. На звуки пришли работники лазарета и попытались привести Бьянку в чувства, дали ей подышать чем-то, трясли за плечи, но она не успокаивалась, а всё продолжала стенать и обвинять себя.

Струна в груди натянулась до предела, но никто так ине собирался объяснить мне, что случилось. И сама мутно помнила события прошлой ночи. Ди встретила меня на лестнице, спросила о письме, да дальше…

Я обхватила пульсирующую от боли голову.

Упала? Оступилась?

У меня тугая повязка вокруг затылка, видимо, действительно упала. Но не толкнула же меня Худди? Бред. И причем тут Бьянка?

Легла обратно на подушку, силясь хоть что-то поднять из глубин забвения. Ничего. Только страшная мигрень.

Пролежала так до вечера. Стойко терпела процедуры и гадала. Придёт он или нет?

Меня навестили Рори, Бэлла и Риэль. И если к молчанию последней я давно привыкла. То остальные меня сильно напрягали своими трагичными лицами.

— Мне кто-нибудь расскажет, что случилось?

Переглянулись, видимо, решая, кто сообщит мне плохие новости, и чем дольше они тянули, тем сильнее болела у меня у меня голова.

— Тут такое дело, — начала Бэлла, и я впервые видела, чтобы она не могла подобрать слов, а когда ей это все же удалось, струна в моей груди лопнула.

Не веря в услышанное, я спустила ноги с койки и босиком метнулась прочь, лишь целители не поймали меня и не вернули на место. Дариан. Даже сил не нашёл в глаза мне посмотреть. Знал же, что очнулась. Я ждала его. Ждала правды, а он такой мелочи сделать не смог. Трусливо прячется в своём кабинете, заставил меченых арести такое рассказывать.

За мной уже гнались врачи, кричали что-то в спину, но, кажется, кто-то поскользнулся на мокром полу. Не удивлюсь, что это дело рук Риэль. Выиграла для меня времени. У дверей в кабинет Дариана вновь столкнулась с Летти. Только даже она выглядела подавленной и молчаливой.

— Пусти к нему! – приказала я, а стражница лишь покачала головой и приложила палец к губам.

— Пусти. Ты жила вместе с ними всеми. Худди была твоей соседкой, а он… Он в ворона её превратил. За что?!

Дверь открылась, но вместо Дариана в кабинете была Фэй. Кажется, её единственную не трогало происходящее. Идеальная причёска, макияж, платье без даже крошечной складочки или пятнышка.

— Коменданту Хансену не здоровится. Он взял выходной, — холодно бросила она. – Вернитесь в больницу, арести Элла. Вам нужен покой.

— Где он? Пусть ответит за всё.

— Он вам жизнь спас, будьте благодарны. Стражница Харс, проводите арести до лазарета и проследите, чтобы ей помогли.

Летти осторожно взяла меня за руку.
— Не хочу я в лазарет! — упиралась изо всех сил, но девушка была сильнее.

— Пойдем, я отведу тебя.

Мне показалось, или она подмигнула. Не вырывалась, следовала за Летти, вот только шли мы не в больничное крыло, а в противоположном направлении. Моя провожатая то и дело прислушивалась, нет ли за нами погони.

— Он совсем плох. Дариан и так постоянно сдерживает проклятье, и если бы не его вера в меня и других… — сквозь слёзы шептала Летти то и дело всхлипывая. – Ты тоже со своей этой настойкой… Да что там. Мы все нарушали правила, а он нас покрывал. Но Худди, как же так вышло! Я сама её закрывала и все проверила. Не понимаю…

Что происходит в этой чёртовой академии? У них тут настоящий оборотень! О них я раньше только в книгах читала, и вот один меня чуть не задрал. Думала, мне это пригрезилось из-за удара.

Кажется, мы шли вечность, прежде чем Летти остановилась у одной из дверей.

— Дариан там. Может, хоть тебя послушает. Увидит ту, что спас от смерти и перестанет винить себя.

— Ты мне серьёзно помогаешь сейчас, или там ещё тройка оборотней наготове, которые закончат начатое? – не поверила я, но Харс не оскорбилась.

— Комендант Хансен нам всем как старший брат, если бы ты знала, как много он сделал для каждой меченой арести!
Да уж, много! Он всех нас проклял!

— В первый день ты мне грозилась, что я вороном стану, как тебе верить.

— Я хотела просто напугать, чтобы ты правила не нарушала, и он не страдал.

Так Летти не влюблена в него? Обычная благодарность за заботу?

— Иди. И не позволяй Фэй занять его место. Верни нашего коменданта. Без него меченые арести обречены.

Несмотря на всю искренность стражницы Харс, я продолжала ждать подвоха, но всё равно постучалась:

— Дариан, открой, пожалуйста.

Почти сразу же раздался хриплый голос:

— Уходи, Элла.

Харс тут же выбила замок ударом меча.

— Я не арести, проклятья на мне нет, могу нарушать, — она невинно пожала плечами. — Удачи тебе! Не вернёшь коменданта, сброшу с башни!

Глупая угроза, Летти жутко боится высоты и после снятия проклятья не поднимается наверх. Кивнула ей и благодарно улыбнулась. После потянула ручки двери и шагнула в тёмную комнату, где весь пол был усыпан чёрными перьями.

— Уходи, — повторил Дариан уже злее.

Легкое замешательство у порога. Больничная роба едва прикрывает мои дрожащие колени. Ворот кажется слишком глубоким, обнажает ключицы, тонкая ткань сползает по плечу, а я даже не поправляю её. Наверно, в этой части замка, куда явно не протянули отопление, мне должно было стать ужасно холодно. Даже в опальной башне постоянно знобило под теплым одеялом, но сейчас всё было иначе.

Медленно ступала босыми ногами по острым перьям, разбросанным по полу. Их было много. Слишком много, чтобы они выросли у кого-то всего за сутки. Сколько же комендант пропустил через себя чужих грехов в этой одинокой, скрытой ото всех комнате? Как много людей, кроме Летти, знают его секрет?

Почему-то подумала о тётушке-крестной в первую очередь.

— Фэй в курсе того, что ты делаешь с собой? — спросила я, стараясь не выдавать боли голосе. Мои ноги стали липкими от крови, кажется, я изрезала себе стопы. Или кровь не моя?

Тёмный силуэт у окна слегка вздрогнул. Дариан тяжело и с хрипами дышал, каждое слово давалось ему с неимоверным трудом.

— Догадывается, но не знает масштабов, а то уже сообщила бы в министерство юстиции, и меня сняли с должности, или самого под трибунал отправили...

Вот чего она такая довольная была. Подсидеть своего названого племянничка хочет. Чего же её тогда все вокруг так любят?

Споткнулась о знакомую бутылку. Этим пойлом я пыталась облегчить боль, когда Дариан выдергивал из меня перья.

— Скажи, что ты использовал эту самопальную бормотуху только для обеззараживания? — я толкнула бутылку в его сторону, и комендант издал болезненный смешок.