Эхо

Глава 23

Сон и пробуждение

– Эхо… Я так много… так много должна была тебе рассказать. Я хотела тебе рассказать, но никак не могла. Прошу тебя, сделай так, чтобы не было слишком поздно.

Кромешная темнота, а на ней рябь голоса. Мира не переставала говорить. Она всегда была на связи, отказываясь отключаться. Эта попытка была для нее самой дорогой и самой тяжелой. Эхо подарил ей так много надежды, что теперь, весь мир девушки, что крутился вокруг нее столь долгое время, начинал трещать по швам.

– Я так долго была с тобой. Ты дольше всех дарил мне надежду на светлое будущее. Я ждала тебя больше, чем кого-либо другого. Долго. Дольше, чем ты можешь себе представить. Не забирай у меня мою надежду. Мы слишком много пережили вместе.

Сколько бы ни прошло времени мира продолжала говорить.

– Ты каждый раз вставал, после того, как должен был сдаться. Каждый раз удивлял меня своей стойкостью и живучестью. Оставаясь при этом самым обычным человеком. Ты до последнего повторял, что хочешь жить. Ты начинал новый день с этой фразы, хоть уже и не видел в ней смысла. Ты каждый раз вставал на ноги, забывая о том, как тебе больно и трудно. Ради кого? Ради себя? Или ради людей, в которых ты никогда не верил?

Время текло так медленно, так однообразно. Для Миры оно просто остановилось. В одном моменте. В одном месте.

– А ведь знаешь. Ты хоть этого еще и не понял, но ты дома. Странная эта штука – жизнь. Ты проделал путь в сотню лет и за одно мгновение оказался там, откуда начал. И страшно, и смешно. Но больше всего – больно.

Дни сменяли друг друга. На потолке уровня загорались и гасли прожектора. Пыль, витавшая в воздухе, медленно садилась на пол. И сколько бы ни прошло времени, никакого движения вокруг не было. Ни души.

– Я согласна на что угодно, только если ты вновь встанешь. Я сделаю все, что ты попросишь, все, от начала и до конца. Я не перестану возвращаться к тебе. В моей жизни не осталось ничего. Я либо сплю, либо здесь, с тобой. Зачем мне вечность… Я мечтала о вечности, но теперь лишь жалею об этом. Ты не мечтал о вечности, ты мечтал о спокойствии, а встретил меня. Прости, мне так жаль, Эхо. Пожалуйста. Если ты меня слышишь… Я хочу, чтобы твое сердце вновь билось. Чтобы ты встал, как обычно, отряхнулся и сказал: «Нам наверх».

Далекий звон разносился эхом по лабиринту зданий, среди которых больше не было жизни.

– Я… я столько времени твержу одно и то же. Эхо, я так больше не могу, я хочу сдаться. Но глядя на тебя мне становится стыдно. Ты тоже хотел сдаться, но не мог, не получалось. Я боюсь, что если перестану говорить, то все это так и кончится.

Сердце сделало удар.

– Эхо…

Потом второй.

– Эхо!

А за ним и третий.

– ЭХО!

Кровь протолкнулась по венам после долгого застоя и легкие вновь наполнились воздухом. Вытекшая давным-давно жизнь почернела и пятном окружала тело парня. Часть уже обратилась в пыль, но ее след навсегда останется на платформе, на которую приземлился парень. Засохшая на полу кровь уже не станет жидкой, но вот та что в венах…

Под закрытыми веками стало видно, как сияют символы на дополнительной сетчатке глаз. Жизнь вернулась в тело, а вместе с ней и сеть. Эхо пролежал очень долго. Достаточно долго, чтобы кости срослись, а каша из внутренних органов встала на свои места. Только мозг восстанавливался долго. Комок нервов собирался машинами по крупицам, именно таким, каким он был до падения. И если бы это можно было назвать копированием в новое тело, то это так бы и было. Вот только тело оставалось все тем же. Израненным, покалеченным, полным шрамов.

Ветвь эволюции, в которую занесло юношу, позволяла ему надеяться на чудо, когда он летел вниз на скорости больше двухсот километров в час. Мира тоже надеялась на чудо.

– Мира?

– Да! Эхо! Ты жив!

– Конечно я жив… Где мы?

– Ты на своем родном уровне! Совсем недалеко, в паре километров, твои люди!

– Нам надо вниз, – Эхо с трудом перевалился со спины на бок, а после встал на четвереньки, пытаясь выдуть из легких вонючую, противную жидкость.

– Ты ранен. Подожди! Отдышись, сходи домой! Тебе нужно восстановиться! – кричала на него девушка, искренне переживая за состояние Эхо.

– Некогда. Мне кажется, что я и так слишком долго отдыхал. Нужно скорее авторизоваться в сети. Попытка только одна.

– Эхо…

– Так сколько я восстанавливался?

– Больше года. Машины внутри тебя очень постарались. Ты так медленно восстанавливал переломанные руки и ноги. Я думала, что весь механизм заглохнет.

– Нет. Я хочу жить. Все еще, – тяжелым рывком Эхо поднялся на ноги и пошатываясь сделал шаг. Сетчатка подсветила необходимый маршрут, попутно сканируя уровень. Глаза работали, сеть тоже. Значит право на авторизацию еще не утрачено.

Вот только не давало покоя всего одно: зачем было истреблять целый уровень? Ради выполнения такой тривиальной задачи, как сохранение правомерности подключения? Эхо начинал думать, что кто-то нарочно хочет, чтобы он авторизовался и как можно быстрее. И этот кто-то снимал перед ним маску, чтобы вести душевную беседу на фоне разрушающегося города, вместе с которым гибла надежда на цивилизацию. Люди, там наверху, были добры к Эхо, и он ценил это. Однако теперь осталась только обида, и немного злобы.

– Заскочишь домой?

– Да. Есть кое-что, что хотелось бы взять.

Эхо с трудом передвигал ноги, чувствуя тяжесть в каждом шаге. Тело хоть и восстановилось, но сил в нем не осталось. Столько времени пролежать на холодном полу, без еды и воды… Живот урчал как не в себя. Эхо, привыкший есть в каждый удобный момент, начинал нервничать, понимая, что добыть пищу получится еще не скоро. Белая рубашка была полностью красной, даже скорее черно-красной, от засохшей на ней крови. Брюки рваные, в места выхода костей при открытых переломах. Все вещи напоминали засохшую корку хлеба, не гнулись при движении и комкались, принося один лишь дискомфорт.

Шаг за шагом, иногда ползком, Эхо спустился на самое дно этажа. Сетчатка тускло подсветила вход вниз. Глаза болели и отказывались качественно показывать изображение. Крутая железная лестница встретила парня так же, как и в первый раз. Он вновь оступился и считая ступени покатился вниз. Еще одного критического урона тело не переживет.

Такие знакомые трубы ползли над головой, затхлый запах и пыль оставались на тех же местах, что и сотню лет назад.

– Давно это было, да? – нарушила тишину Мира, боясь отвлекать спутника от дороги. Он и так с трудом ковылял, и стоило ему перевести внимание – падал.

– Да. Очень. Интересно, как они там…

Свет двери принял парня, и он оказался ровно там, откуда и начал свой путь. В коробке был день и лампы ярко светили, показывая всю прелесть технического этажа.

– Эхххх… – тяжелый выдох был единственным, что отразило хоть какие-то эмоции Эхо.

– Это выдох облегчения?

– Да.

Светлые стены, потолок, кучи засохшей грязи и догнивших контейнеров. То, что раньше было домом, все еще не укладывалось в голове. Пусть те, кто тут жил, и пытались привести это место в порядок после отключения дополненной реальности, но вышло плохо. Не хватило смирения. Теперь же, в огромном пространстве технического этажа стояла тишина. Ни звука.

Тут уже не было людей, что толпой собирались у собранного из мусора замка. Не было жителей в контейнерном городке близ замковой стены. Абсолютная пустота. Эхо нажал кнопку лифта, и кабина послушно открыла свои двери. Спускаясь по прозрачной каркасной шахте, парень добрался до самого низа. Судя по слою пыли, тут уже давно никто не ходил. Коридорчики в контейнерах замело, предлагая Эхо оставить свой последний след в этом месте.

– Эхо, тут больше нет никого.

– Я знаю.

– Ты как? – переживал голос внутри головы. – Я к тому, что ты…

– Мне стало легче. Спасибо. Я столько лет искал для них место, а они справились сами.

– А как же твоя цель? Ты не хочешь их найти, проведать?

– Мира… Не пойми неправильно. Я никогда не горел желанием спасать их. Они всегда презирали меня и от того, что они на меня единожды положились… В общем, они были непосильной ношей. Думать о них было…

– Больно?

– Нет, противно. Тавр напоследок показал мне, что все они всего лишь стадо. В этом он был прав. Мне их жаль, но не более. И с мыслью, что их теперь нет, придется свыкнуться.

– Звучит не очень. Думаешь, мы слишком долго искали?

– Думаю, что дело было не в этом. Им не нужен был я. И новое место им тоже было не нужно, им и старое нравилось. Да и из людей с правом доступа к сети я остался последнем. В любом случае, у них бы ничего не вышло. Это просто была причина жить. Разве это плохо?

Выйдя на открытое пространство Эхо тут же начал оглядываться, в поисках нужного ему контейнера. Когда-то давно тут было очень красиво. Небо висело над головой, деревья тихо шелестели кронами, солнце вставало и опускалось. Теперь тут только бетонный пол, да ржавые коробки. Иногда Эхо находил тела, высохшие, с белеющими костями, но он тут же отворачивался, стремясь пройти мимо.

– Эхо, что мы ищем?

– Еду и одежду. Предлагаешь щеголять в парадной белой… красной рубашке?

– Она тебе идет, – усмехнулась Мира. – Шла, когда была белая.

– Спасибо. Быть может, когда-нибудь будет повод надеть такую еще раз.

Руки с силой дернули сетчатую дверь, закрытую навесным замком, и старые петли, не выдержав, отломились. Склад экипировки был, почти не тронут. Амуниции поубавилось, но собрать полный комплект все еще было можно. Эхо с натяжкой ухмыльнулся, покачиваясь от усталости.

Старые грязные вещи упали на пол, и Эхо остался совсем нагим. Парень принялся рыться в кучах того, что могло бы ему подойти. Мало-помалу начал собираться полный набор. Ботинки, поножи, скорлупа нагрудной брони. Все новое, белое. Стоило только стряхнуть пыль, как пластик начинал блестеть.

На правой руке, впервые за все время пути, вновь была броня. Пластик был собран, нательное белье тоже лежало в аккуратной куче. Эхо достал шлем, один из немногих, что был похож на рабочий.

– Как думаешь? Он мне пригодится? – парень смотрел на морду шлема, словно на свое собственное отражение. Безликая, глухая, не передающая никаких эмоций маска с тяжестью лежала в ладонях.

– Это будет полный комплект. Возьми его, – Мира впервые за долгое время ответила с твердой уверенностью. – Доберемся до терминала и сможем обновить его. Возможно, в этом будет преимущество.

Шлем закрепился рядом с поясной сумкой и лениво болтался за спиной. Оставалось только найти оружие, но такого тут больше не было. Самое большее, на что приходилось рассчитывать – нож. Вот нож-то нашелся.

Эхо выбрался на улицу бывшего военного городка и пошел в свою бывшую столовую. Прилавки превратились в горы сваленного хлама, скрепленного скотчем, а столики в обычные сварные постаменты. Все было на своих местах, за исключением красивой картинки.

Перепрыгнув стойку выдачи Эхо оказался на кухне, на которой некогда готовили пищу. Тут не было разнообразия, но еда была нужна любая.

Ничего, что могло бы готовить еду. Одна лишь труба, в которой за стеклом пролетала всякая дрянь. Если и был вопрос, где люди брали провиант, то он только что решился сам собой. Огромное население этажа кормилось от трубы с питательным веществом. Серая субстанция, которая местным заменяла хлеб, была бережно скомкана и уложена в мешок. Эхо больше не испытывал отвращения.