Бухтарминские кладоискатели

— Так ты сам подумай: полмиллиона лет прошло с тех пор — страшно представить. А может, и миллион.

— Целый миллион, и всё так и сидели, глядя на огонь?

— Сначала голышом бегали без огня — тепло же было. Когда похолодало, тут уж никак: или помирай, или огонь жги. Огонь и помог людьми стать. А уж как оплавился на костре металл — медь то была, — так всё куда быстрее пошло. Одно за другим: бронзовые орудия появились, гончарные изделия, одомашнивание скота, выращивание хлеба…

— Чудно это: в звериных шкурах костёр жгли, теперь мы жгём. И всё на одном месте.

Затея с костром всем понравилась. Раскопки бросили и стали помогать Фоме, подтаскивая кучи хвороста. Пылал жаркий огонь, и дым поднимался выше самой высокой пихты, клубы его и в пещеру норовили валом попасть.

— Мужики, а я нашёл следы троглодитов! — вдруг подал голос Агафон, разглядывающий портал пещеры. — Как вы не заметили: тут же весь вход закопчён!

— Где ты это увидел? — Рома со Стёпой встали со своих мест.

— Вот же: тру, тру — не оттирается, так копоть въелась! Кругом всё серое, а здесь чернота.

— Какая тебе копоть, когда это солнечный загар! Видишь, чернота только на внешней стороне, а дальше её нет.

Гоша со свечкой стал осматривать потолок, но слабый свет не пробивал чёрную тьму подземелья. Обитель вечного мрака не хотела отдавать свои тайны даже у своего выхода. Валы то ли дыма, то ли влажных испарений клубились под потолком, и за ними, высоко в глубине, Агафону что-то почудилось живое, тревожное, непонятное.

— Ой, Рома, кто это?

Две пары глаз огоньками сверкали в темноте, и не успел Агафон что-либо понять, как что-то рыхлое, мохнатое метнулось к выходу, едва его не задев. Груда перьев обдала волной воздуха, однако, бесшумно пронеслось.

— Фу ты, чучело пучеглазое! Пугач! — Как тут было не признать демона ночи — филина?

— Гоша, ты чего там разбушевался?

— Да вот чёрта глазастого гоняю.

— Ты его или он тебя?

— Пусть только попробует! Ишь, полетел, сослепу вот-вот на пень наткнётся!

Вокруг стоял, шумел, звенел и пел на разные голоса лес. Суетились, порхали птицы — всё больше мелкие, резвые и разноцветные. В котелке булькало варево с картошкой, а разведчики земных недр бурно обсуждали жизнь древних обитателей пещер. Фемистокл же, прежде чем расстаться, сказал:

— Как я и предполагал, вы немножко разочарованы, так как ожидали от пещеры троглодитов большего. Нет-нет, не возражайте, я вас понимаю. Но в следующий раз я могу показать вам одну вещь, которая вам обязательно понравится. Это подземный зал, где скопилась целая гора останков животных. Конечно, если вы желаете. Я её называю кладовой чудес, а ещё — палеонтологическим музеем.

— Ещё бы не желать! — возмутился Агафон. — Кто от такого откажется?

— А что за животные и как они там оказались? — удивился Роман. — Вы говорите какие-то фантастические вещи!

— А чёрт его знает, как они туда попали, — отвечал Фома. — Провалились сквозь землю, упали, разбились. Олени, быки. Насчёт носорогов, мамонтов ручаться не могу — не видел. А вот медведь есть, росомаха, рысь. Кости, рога, а некоторые мумифицировались — сохранились с шерстью.

— Получается, там у вас сплошные чудеса, — заметил Егор. — Мне уже хоть сейчас хочется там побывать!

— Чудеса — это верно, — заметил Фемистокл, — но на сегодня хватит, мне надо возвращаться, а в следующий раз — пожалуйста. Но я должен предупредить вас, — продолжал Фемистокл, — что по тому лазу бежит ручей и путь туда нелёгок. Туда ведёт узкий ход, и почти всю дорогу надо идти по воде и пригибаясь, чтобы не разбить голову, а метров пятьдесят придётся лезть на коленках, и всё по воде.

— Ну что ж, можно и сто метров пролезть нагишом, — расхрабрился Егор. — Как, идём?

— Конечно идём! — почти хором, одновременно ответили Роман с Агафоном, а Егор добавил:

— Жаль, что не сейчас и ждать целую неделю.