Лето, бывший, я

***

— Восьмая — про тётю Рут… — шепчет мне на ухо Лёшка, когда в кинотеатре начинают мелькать заключительные титры “Малхолланд драйв”. Понижать голос вовсе не обязательно, потому что это автомобильный кинотеатр и ближайшие соседи находятся от нас на расстоянии нескольких метров, но так как-то интимнее и ближе.

Он отодвинул кресло, я залезла ему на руки и так просидела весь фильм. Крышу трактора Лёшенька больше не снимает, потому что развлекать публику обнимашками в наши намерения не входит, а не обниматься, попадая в безопасную близость друг к другу, не получается. Невероятно скучаем друг по другу весь день. Даже работая в одном офисе. И даже в одном кабинете.

Сейчас он, медитативно поглаживая носом мою щеку, греет дыханием и вспоминает подсказки Линча, которые тот дал спустя год после выхода фильма.

— Потерял ещё две, — Лёшка хмурится вспоминая.

Не помогаю, просто сижу, зависнув в моменте. Меня всегда прибивает эмоциями после этого фильма — иллюзии играют злые шутки с людьми, но сегодня воспринимаю особенно остро, потому что вдруг показалось, что происходящее со мной — тоже иллюзия, а на самом деле я сплю в маленьком домике у озера во Франции. Стало не по себе.

Тревожно оглядываю горы щебня в карьере, где поставили огромный экран с проектором, сидящие в других машинах парочки, отражение Луны в блестящих Лёшкиных глазах. Кутаюсь в его руки и вместо щеки подставляю губы. Нечаев, не думая, пользуется приглашением. Нежно покусывает и целует. Сначала почти целомудренно, прилично — на виду ведь. Правда, почти сразу забивает и повышает рейтинг до восемнадцати плюс. Очень плюс. Глубоко, влажно, откровенно наслаждаясь и нагло распуская руки. Мы всё ещё не привыкли к тому, как это сладко, и каждый раз отрываемся друг от друга с неверием и удивлением.

Облизываю губы, чувствуя его вкус. Нет, не иллюзия. Инстинктивно провожу рукой по бедру, где лёгкой болью отзываются синяки, оставшиеся после нашей первой ночи. Точно не иллюзия. Смотрю на безымянный палец правой руки, где отсутствует “метеорит”. Всё реально.

Так вышло, что кольцо на меня надел один мужчина и снял другой. В то утро, когда Нечаев забрал меня из гостиницы, мы иссушенные переживаниями сыто завалились спать после завтрака. Он переплёл наши пальцы и наткнулся на подарок Карла, говорящий о серьёзных намерениях. Аккуратно покрутил, потянув, чтобы снять. Я не ожидала и рефлекторно резко сжала ладонь, сильно оцарапав Лёшу камнем, оказавшимся внутри.

Увидев капли крови, конечно, испугалась, но Нечаеву словно вообще неважно, что там происходит с его рукой, главное — что с моей непорядок. В его неожиданно прояснившемся взгляде — твёрдая просьба, а голосом мягкое:

— Пожалуйста…

Расслабляю кисть, и кольцо соскальзывает, занимая место в тёмном ящике тумбы. Вряд ли оно весит больше десяти граммов, но наступившая лёгкость позволяет мне оторваться от земли. Теперь так и парю.

Рядом с ним мир как будто ярче и еда вкуснее. Сначала списывала на первые восторги от новизны отношений, только всё больше убеждаюсь — это нечто другое, оно не затирается, не тускнеет со временем. И не стоит обманываться, раньше я не была несчастной. Просто не была счастливой.

Я нашла квартиру и вроде живу одна, только просыпаемся вместе, всегда до будильника, жадничая и боясь упустить драгоценные минуты. Сначала он, потом я. Лёшкины улыбки по утрам — стирающая все тревоги мысли о будущем инъекция. Тёплые, лукавые, коварные, порочные. Безобразничает, пока здороваюсь с каждым из чертей в его горящих глазах и пересчитываю губами карамельные родинки на животе.

Вечно опаздываем в офис, потому что не в состоянии оторваться друг от друга. Мне никогда не было так хорошо. Лёшка взглядом говорит то же самое. Мы словно в шелковом коконе, который неумолимо разматывает время, но пока тут застыл июль, и совсем не чувствуется наступивший снаружи август.