Без вины виноватая

Малфой продолжал сидеть с ногами в кресле. Страх разбавил ее гнев. Он вообще не двигается? Может, с ним что-то произошло при перемещении? Она взглянула на поднос — бургер остался нетронутым, но стакан был пустым. Значит, вставал. Записка... Нужно поставить Драко в известность о проблеме с магией.

— После перемещения порталом мы несколько дней не сможем колдовать, — сообщила Гермиона.

Ответом ей стал кивок головы. Так просто? Потомственный волшебник не в ужасе от магической немощи?

— Ты знал?

— Я тоже умею читать, Грейнджер, — процедил Малфой сквозь зубы.

О! Ее удостоили ответа.

— Ты был в кухне?

— Очевидно.

Значит, причина его состояния не в истощении магии.

— Здесь есть и ванна, и душевая кабина, можешь помыться, — предприняла она новую жалкую попытку завязать разговор.

— В курсе. Воспользовался.

— Ты справился с магловской сантехникой? — удивление в голосе скрыть не удалось.

— Грейнджер, я не совсем дебил. Она почти не отличается от нашей.

Да что ж это такое!

— Противно находиться со мной в одном помещении? — пошла Гермиона ва-банк.

То, что пробормотал Малфой себе под нос, она не расслышала.

— Что?

— Говорю, будто у меня есть выбор.

Это было как пощечина и ушат холодной воды на голову одновременно, как выбитая из-под ног висельника табуретка. Гермиона действительно толком не могла вдохнуть, она и не осознавала, насколько привыкла к тому, что Малфой рядом, рядом по своей воле, что он навязывает свое присутствие, а она благосклонно принимает.

— Я тебя не держу, иди на все четыре стороны!

— Куда? — голос Драко взвился на октаву. — Куда мне идти? Ты все решила за нас двоих.

— Я решила?! Ах я решила? Из-за того, что поступили по-твоему, мы попали в ловушку. Ты не подумал головой…

— Я знаю, что облажался!

— Тогда в чем ты винишь меня?!

— Там Северус, мои родители или мама. Там происходит какой-то пиздец, а мы здесь. Ты даже не спросила моего мнения…

— Я была в аффекте, ясно!

— Ты в аффекте перебросила нас через океан.

— Перебросила. Я обещала Северусу позаботиться о тебе, я выполнила обещание.

— Да. Десять баллов Гриффиндору! Медальку себе возьми. Орден Мерлина! Ты героиня, а я, как обычно, бесполезный мудак, который похерил все, что ему доверили, не смог выполнить…

— Неправда, Драко, если бы не ты, нас уже не было бы.

Весь ее запал иссяк. Это спад. Гермиона понимала, что спор еще разгорится, но сейчас… Она сделала попытку перевести все на дружеские рельсы:

— Поговори со мной.

— Поговорить?! — гнев Драко еще не утих в отличие от ее гнева. — Что ты хочешь услышать? Как я осознал, что не могу колдовать? Как подумал: вот оно! Вот предел. Знаешь, с тех пор, как мне исполнилось пять, я летал каждый день, когда был дома, а после… после Выручай-комнаты смотреть на метлы не могу!

Гермиона никогда не любила метлы и за все время, проведенное в мэноре, даже не задумывалась, почему Малфой не летает.

— Или тебе рассказать, как первый раз после того, как разрушились барьеры окклюменции, мне захотелось возвести их обратно? Они… они стали триггером. Стоило мне подумать о том, чтобы спрятать мысли в стылой пещере, где я держал их почти три чертовых года, как меня начинало трясти. А сейчас потянуло туда. Я готов был в лепешку разбиться, но унести эти воспоминания в свою пещеру, и не смог! — голос Драко звенел слезами, истерика была на пороге. И ее нельзя было сдерживать.

— Ты винишь меня, — сказала она ровным тоном.

— При чем тут это?! Я не виню. Или виню. Черт его разберет! Ты такая спокойная. Взяла и заснула после… после всего!

Это упрек?

— Я отключилась, я даже не знаю, было это сном или обмороком.

— Нет, это хорошо. Отлично даже, если спала. Не в том дело. Я просто разочарован. Во всем. В себе. Мне казалось, ради тебя сделаю что угодно! — можно было начинать обратный отсчет до срыва.

— Ты убил за меня. Не представляю более всеобъемлющее «что угодно».

— Был бы готов, не сожалел бы сейчас! — прокричал он, захлебываясь.

— Ты хороший человек, а тебе пришлось… совершить...

— Хороший человек! Ты не знаешь, что я делал раньше. Никогда не думал... после Темного Лорда... Еще когда-нибудь… — выдавил он между рыданиями.

Вот в чем дело. Вчерашнее всколыхнуло память о том, что приказывал ему делать Волдеморт. Всколыхнуло, потому что ему снова пришлось переступать через себя. Из-за нее. Она вынудила его. Черт побери! Гермиона Грейнджер стала достойной преемницей Тома Риддла.

— Ты действовал под принуждением. Виновата только я, — она забыла, что отказывалась брать на себя всё. — Хочешь, ударь меня.

— Что? — его залитое слезами лицо исказила гримаса ужаса и крайнего изумления.

Сказанное на эмоциях в считаные секунды превратилось в навязчивую идею. Захотелось боли. Захотелось наказания. Она заслужила.

— Ударь! Ударь меня. Я прошу, я хочу этого! — кажется, вместо того чтобы помочь выкарабкаться Малфою, она сама летела в пропасть истерики. Не было слез и соплей. Был крик. Жуткий. Надсадный. Не верилось, что кричала она.

Когда Гермиона пришла в себя, горло горело, а шея снаружи саднила втрое сильнее. Малфой тряс ее как грушку. Почему-то подумалось о запахе. Малфоевском запахе, который витал вокруг нее, пробиваясь сквозь аромат геля для душа из местной ванной. Гель для душа пах морем, а из естественного запаха кожи Драко она не могла выделить ни одной ноты. Что-то теплое, что-то мужское, с пряным шлейфом. Если запах Снейпа она определяла как огонь и травы, то здесь… скорее воспринимала на уровне чувств. Аромат успокаивал и будоражил. Гермиона уткнулась носом в шею, стараясь сильнее втянуть носом запах. Успокоиться. Или наоборот. Этого было мало, и она коснулась кожи языком, как уже делала когда-то. А потом вобрала в рот и прикусила. Первым звуком, который исторг Драко, было удивленное «пф», но затем он застонал и подставил шею под ее поцелуи и укусы. Гермиона провела языком до уголка челюсти и тронула выступающую часть зубами. Хотелось… больше. Малфой крепко сжал ее в районе ребер. Стало больно, и это тоже ей понравилось. Она повисла на нем, обхватывая его бедра своими. Не ожидающий нападения Драко грохнулся обратно в кресло, увлекая ее за собой. Кто кого поцеловал первым, Гермиона не знала, но уже через секунду они яростно целовались, руками пытаясь добраться до кожи друг друга. Сначала с Гермионы слетел слабо затянутый халат, а вслед за ним раскрутился тюрбан на голове, и их обоих обдало брызгами с ее мокрых волос. Вот только это не остудило пыл. Малфой не отрывался от ее губ, рассеянно выпутываясь из одежды, рубашку она сама стянула с его плеч — та не была даже застегнута (уколола вина: ему пришлось после душа влезть снова во вчерашнее, так как его вещи лежали в ее сумочке, в которой ничего не найдешь без магии). С узкими брюками пришлось повозиться, Драко пытался спустить их, ерзая бедрами и задевая Гермиону плотной тканью там, где адски хотелось трения. Упругий член ударил ее по ляжке, удар отозвался теплом между ног. Гермиона нащупала его и провела вверх и вниз.

— Сейчас, Малфой, — прошипела в губы.

Драко отпрянул, насколько ему позволило кресло и положение под ней. В его глазах разгорелся страх.

— Ты не в себе, — шепнул он. — Я не могу.

— Можешь, — она снова погладила его, вспоминая, как ему нравится. Малфой прислонился лбом к ее ключице и промычал что-то неразборчивое. Гермиона почувствовала, как в ответ на этот звук из нее выплеснулась влага.

— Ты не хочешь, ты пожалеешь, — уговаривал ее Драко, постанывая от каждого ее поглаживания.

— Хочу, идиот! Тебя хочу!

А еще ей хотелось боли. Он отказался ее ударить, но так тоже будет больно. Она приставила его член к тому месту, где находился вход, и попробовала насадиться. Член изогнулся, но внутрь не проник. Драко зашипел.

— Двигайся!

— Грейнджер! — сдавленно выкрикнул он и предпринял еще одну попытку увильнуть. Не на ту напал, Гермиона кошкой скользнула за ним и прижалась еще крепче.

— Черт с тобой! — процедил Малфой, обхватывая член одной рукой и надавливая на ее бедро второй.

Ему удалось немного протолкнуться, промежность обожгло болью, но это было именно то, что нужно. Чистая боль, которая не дает думать ни о чем другом.

— Ну же, Драко, — подбодрила она, пытаясь опуститься дальше. Он послушно двинул тазом вверх, и Гермионе почудилось, будто ее разрывает надвое. Из глаз полились слезы.

— Еще, не бойся, еще!

Она очень старалась привыкнуть к ощущению внутри чего-то большего, чем она может вместить, уговаривая себя, что все соразмерно, именно так задумано природой, и просто нужно приспособиться.

— Грейнджер, я…

— Пожалуйста, — прорыдала она. — Мне нужно еще.

В сосудах билась кровь, уши заложило ватой, под руками сотрясалась грудная клетка. Звуки, которые исторгал из себя Малфой, тоже могли быть рыданиями, а не стонами, но думать об этом Гермиона перестала, когда он наконец прекратил сопротивляться телу и задвигался, резко подбивая ее снизу, с каждым толчком пытаясь протиснуться дальше и, кажется, что-то надрывая или раздирая, — неважно. Боль разливалась из центра во все стороны, отзываясь в ногах и в глубине живота, заполняла сознание, вытесняя все мысли, делая Гермиону Грейнджер кем-то другим. Кем-то новым. Или нет.

--------------------

Примечания:

Ахтунг! В разговоре один из героев смакует подробности секса без согласия.

Графическое описание человеческих страданий.

Графическое описание первого сексуального опыта в состоянии аффекта.