Без вины виноватая

— Уровень первого курса, по сравнению с тем, что мы пережили.

В случае Гарри Поттера не очень обнадеживающее высказывание.

— Уотсон думает, что сначала они проверят меня на наличие Империуса, ведь искренне считают, будто все, что я говорил для газеты, сказано не от сердца, а под принуждением. Когда выяснят, что я чист… есть несколько вариантов развития событий. Мы каждый проработали, не волнуйся.

Легко сказать…

— Империус я сбрасываю, убить они меня не убьют, даже если мне не удастся их убедить, что Снейп на нашей стороне.

— А если…

— Максимум попробуют удержать силой, чтобы кого-то другого выдать за меня. Мы-то знаем, как это просто. Кстати… тот аврор, который крутился рядом с тобой на приеме... Ты с ним?

— Нет! Не отвлекайся!

— Это ты меня отвлекаешь, и чует сердце, что что-то тут не так. С чего бы тебе так скрытничать? Мы прошли…

— Гарри!

— В общем, если даже схватят, у меня будет при себе несколько гаджетов (и не только магические), чтобы мое местоположение вычислили.

— Но Фиделиус…

— Есть такая штука GPS. Кингсли не позволит, чтобы со мной что-то случилось. Его бы воля, нас всех разместили бы под стеклом и сдували бы пылинки с витрины, но Уотсон как-то убедил его, и мне дают шанс проявить себя. Можно считать это началом моей стажировки в качестве аврора. Я поставил только одно условие: прежде чем приступить, я должен убедиться, что ты в порядке. Ты самый близкий мне человек, Гермиона. Где ты? С кем ты? И почему твоя шея выглядит так, словно кто-то тебя душил?

Гермиона всхлипнула. У нее не осталось сил на вранье и пространные ответы.

— В Америке, со мной все уже хорошо…

— Я слышу, что ты не одна в помещении. Кто там с тобой? Ты… Ты не под Империусом? Тебя никто…

— Нет, Гарри, нет, я… я в порядке. Синяки давние, просто, — логичная причина придумалась на ходу, — мы в магловском доме. Здесь нельзя применять магию.

— Мы? Ты сказала «мы». С кем ты? Кто это сделал?

— Он… человек, который это сделал… он… далеко.

Одновременно с ее «далеко» прозвучало «больше не сможет причинить вреда».

— Кто там? Покажись! — у Гарри раздувались ноздри.

Гермиона ощутила, как прядь тонких малфоевских волос мазнула ее по виску.

— Я!

— Гермиона, он тебя похитил?! Он держит тебя под контролем?

Как же она была зла на одного несдержанного блондина!

— Нет, не похитил, и я не под Империусом. Подумай головой, Гарри, у Драко палочка на учете! Спроси Уотсона или Кингсли. Это они нас услали подальше от всего. Я же куратор Малфоя, как и Северус. А еще лучше спроси самого Северуса, он знает, что мы с Драко подписали договор на зачарованном пергаменте с таким же заклятием, как на списке участников Отряда Дамблдора. И с самим Снейпом, кстати, тоже. Оба не могут причинить мне вреда.

— Видишь, у меня лицо без прыщей, — влез Драко.

— У Гермионы следы пальцев на шее!

— Да, я облажался!

Она оттолкнула болтуна от зеркала, спешно объясняя:

— Ничего не облажался. Он спас меня, когда это случилось. Я обязана Малфою жизнью.

— Когда случилось что? Почему твоя жизнь была в опасности?

— Все уже позади. Драко честно-честно меня не обидит, спроси Северуса.

— Он в камере предварительного заключения, не уверен, что мне позволят увидеть его еще раз, — с сомнением пробормотал Поттер.

— А ты потребуй! Скажи как есть: не убежден, — каркас плана сложился в голове. — Если пронесешь на встречу со Снейпом зеркало и сможешь еще раз нас вызвать, будет вообще супер, — она снова употребила «нас», это требовало пояснения: — Северус — крестный Драко.

Почему-то именно этот аргумент разгладил недоверчивую морщинку на лбу ее лучшего друга.

— Хорошо, попробую, у меня встреча с Финниганом через полтора часа. Держите зеркало под рукой.

— Оно всегда у нас под рукой, — заверила Гермиона, почему-то ей было приятно, что Гарри теперь говорил «вы». Приятно, потому что на одну тайну между ними стало меньше.

— Удачи! — искренне пожелала она. После решительного кивка Гарри изображение исчезло. Она увидела себя и часть щеки Малфоя, накатила неловкость, ведь перед вызовом они... Как вести себя теперь? Извиниться за порыв? Любопытство выбрало за нее.

— Что ты делал с остатками еды?

— Пытался понять, какая гадость кроется в шоколаде, который принес Голдштейн. Это что-то… не знаю. Афродизиак? Зелье подчинения? Состав, притупляющий разум? Я же не хотел сосать твой палец, я не хотел тебя целовать!

Слова ударили наотмашь. Он не хотел. Почему-то не вспомнилось, что и сама она удивилась порыву, удивилась всему этому… идеальному утру.

— Извини, что полезла, — сказала Гермиона так тихо, как только могла. Чтобы Драко не распознал в ее голосе слезы.

— Да нет, черт! Как ты не понимаешь?! Я хотел, я всегда хочу тебя, хочу касаться, целовать, но это подкорковые инстинкты, а я считаю себя достаточно высокоорганизованным существом, чтобы их усмирить. А тут… словно что-то вело.

Да, что-то вело. Но почему бы не поверить, что вели… чувства?

— Не смог найти никакой злонамеренной магии, никаких знакомых компонентов приворотных зелий, шоколад чистый. А что, если он заставил? Внушил, вложил в голову модель поведения? Заклинанием… не знаю… Каким-то трюком из арсенала менталистов.

Гермиона слушала вполуха. В аргументы верилось. И это пугало до жути. Неужели после общения с Голдштейном они будут любой порыв считать порождением не своей, а его воли? Рефреном в голове крутилось малфоевское «я не хотел тебя целовать», последующие объяснения не залечили царапину, оставленную этими словами: Драко настолько отвращает идея быть с ней, что он готов обвинить в порыве магию, чужого человека, кого угодно.

Она встала и, подхватив зеркальце, развернулась к двери. Судя по прошедшему после коннекта с Гарри времени, другу не дали повидаться со Снейпом. Но вдруг... Думать о Поттере и Северусе было предпочтительнее, чем тонуть в тоске по Малфою.

— Буду в гостиной. Если что-то найдешь… — Гермиона старалась говорить размеренно, чтобы не сбилось дыхание.

— Ты…

— Драко, я умная девочка, я все понимаю, тебе мерзко, что твои подкорковые инстинкты толкают к тому, чему противится разум, — предательские слезы все-таки зазвенели в голосе.

— Не противится, глупая. Просто нам нельзя сейчас, пока все так… так…

Она даже была согласна с этим. Рациональной частью сознания. Но чувствовала… чувствовала она много другого.

— Грейнджер! — он резко дернул ее за руку назад. Стул подбил под колени, и Гермиона шлепнулась на него, несколько ошарашенная. Зеркало выскользнуло и гулко упало на пол. Драко присел на корточки возле ее ног, продолжая удерживать за руку. Боже, что с ней творил его пронзительный взгляд снизу вверх!

— Если не хочешь, чтобы я наделала глупостей, отпусти в гостиную, — сказала она холодно.

Малфой опустил голову и затряс ею, хмыкая.

— Не имеет значения, чего я хочу или не хочу, — сказал он.

Гермиона была не согласна, именно его желания сейчас находились в приоритете, и как раз собиралась это озвучить, когда Драко погладил ее коленки большими пальцами. Нехитрая ласка была такой неожиданной и ошеломляюще приятной, что дар речи отказал. А Малфой смотрел на нее, вбирал глазами со всей ее нелепостью — со смесью шока и испуга в глазах, хватающую воздух открытым ртом всего лишь от невинного касания.

Не отводя взгляда, он поцеловал одну ее коленную чашечку, а затем вторую. Ноги под тонким летним сарафаном покрылись мурашками, и стало стыдно, что сейчас Драко это почувствует. Следовало немедленно прекратить… что бы здесь ни происходило, но мелкие колкие поцелуи на внутренней стороне бедра были так хороши… Грейнджер прикрыла глаза и растворилась в ощущениях. Пальцы на бедрах — снаружи, внутри, везде; губы, следующие по маршруту пальцев. Момент, когда исчезли ее трусики, а сама она оказалась сдвинута на край стула, остался незамеченным. Очнулась Гермиона, когда малфоевские губы оказались... там: губы, и язык, и опять губы. Сделалось очень стыдно. Приятно, но стыдно. И как-то… Гермионе было в новинку чувствовать себя такой открытой физически, такой уязвимой. Она рискнула посмотреть туда, где хозяйничал рот Драко. Его руки поглаживали низ живота, удерживая подол юбки, и Грейнджер, как обычно, залипла на длинные изящные пальцы, медленно путешествующие по ее коже и по ткани, а потом скользнула взглядом ниже и увидела лицо, на котором был написан настоящий экстаз. Ему нравится это… это?.. Нет, она, конечно, мылась перед завтраком, но… Он втянул те губы своими и провел между ними языком. То ли это новое движение, то ли вид блестящих от страсти глаз, неотрывно глядящих в ее глаза, и явное удовольствие, написанное на малфоевском лице, перебросили ее ощущения с отметки «терпимо, но зачем?», на отметку «умру, если это прекратится». Он продолжал терзать ее промежность губами, и это было хорошо, очень хорошо. Но недостаточно. Гермиона, забыв о стеснении, начала сама тереться о… рот, нос, подбородок, пока нарастающие пульсация и жар внутри не достигли крещендо. Ее пробрало до кончиков пальцев, а потом она почувствовала себя шариком, из которого резко выпустили воздух, даже смущения не возникло, любая эмоция требовала слишком много усилий. Драко неуклюже поднялся на ноги, и выпуклость на его штанах оказалась почти перед ее лицом. Гермиона бездумно потянулась к ней все еще слабой рукой.

Сила по чуть-чуть стала возвращаться к конечностям, а вместе с ней наконец накатил стыд. Поднять глаза выше Грейнджер просто не могла, поэтому с готовностью приступила к тщательному изучению того, что находилось на их уровне. Она развязала завязку на тонких штанах, приспустила вместе с тем, что под ними, и впервые увидела эрегированный член воочию. Визуальные впечатления несколько отличались от тактильных. Пенис Драко был больше, чем ей представлялось, — и длиннее, и объемнее. Осознание, что он был внутри нее, и удивляло, и пугало. Гермиона коснулась подушечкой пальца темной головки и обвела ее по периметру. Член дернулся и, кажется, стал еще тверже, а Малфой сжал кулаки и промычал что-то невразумительное. Она пробно обхватила пенис рукой и с радостью отметила, что Драко непроизвольно толкнулся. А потом его ладонь накрыла ее кисть. Гермиона испугалась, что сейчас он отстранит ее, но он только направил движения.

Наблюдать, как белесая жидкость выплескивается из отверстия всего после нескольких фрикций, было... лестно и совсем не противно, хоть несколько капель попали на щеку и, возможно, на волосы, а остальное шлепнулось на кожу бедра. Малфой, едва отдышавшись, нащупал на столе палочку и убрал следы своего удовольствия. А потом резко подтянул штаны и, бросив на нее еще один непонятный взгляд, быстро вышел из кухни.

--------------------

Примечания:

Канал автора https://t.me/Velena_d