Без вины виноватая

— Это значит, — она указала на их позицию, — что ты?..

— Как мне устоять? Ты же в курсе, что я слабак. Или уже передумала пробовать? — Малфой пытался шутить, но Гермиона чувствовала его нервозность буквально всем своим телом.

— Я… — она обернулась и внимательно вгляделась в его черты. Морщинка между бровей не разгладилась, в складках у рта пряталось напряжение, а глаза… стоило ей заглянуть в его глаза...

— Не разглядывай меня так, Гермиона, ты играешь с огнем, — прошептал Драко, кладя руку ей на бедро. Рука медленно поползла вверх, и жар внутри разгорелся опять. — Черт, не могу не думать о том, что на тебе нет белья!

Газета. Кажется, они получили задание. Она накрыла его руку и плотно прижала к своей коже, останавливая.

— Да, да, понимаю, — шумно выдохнул он и втянул воздух носом. Его ноздри раздувались совершенно неприличным образом. Ноздри не должны провоцировать такие мысли, они же… ну... просто ноздри. Гермиона отвела глаза от лица Драко и сфокусировалась на тонкой коже шеи, натянутой на мышцы. Побороть желание коснуться ее губами было почти невозможно. Запах разгоряченного тела дразнил ее рецепторы пряными нотками. Гермиона скрестила ноги, чтобы унять возбуждение.

— Да ты точно издеваешься, — хмыкнул Малфой, сглатывая, она проследила за движением кадыка. Никакая сила больше не могла удержать ее от касания. Она всего лишь лизнет. Чтобы вспомнить вкус.

Что происходило между моментом, когда она, скромно сидя боком на бедрах Драко, лизнула (ну, может, не просто лизнула, а немножко прикусила) кожу возле кадыка, и моментом, когда подставлялась под горячие поцелуи, перекинув ногу через Малфоя, и бесстыдно терлась голым лобком о его прикрытый штанами пах, Грейнджер не запомнила. Судя по тому, что из всех мыслей в голове осталась одна — убрать это совершенно невозможное болезненное напряжение, что-то да происходило. Уже второй раз за несколько часов она потянулась руками к завязке его штанов, но Драко перехватил ее за запястья. Черт, они в той же позе, что и тогда. Может, его триггерит? Мысль возникла и растворилась в мареве возбуждения.

— Не жадничай, — выдохнул он ей в ухо.

Почти не соображая, Гермиона позволила Малфою положить ее руки на свою шею, ответила на совершенно дикий поцелуй, а потом обе его ладони оказались у нее на ягодицах, направляя ее движения — вверх и вниз. Хотелось избавиться от слоя ткани между ними, но для этого нужно было больше концентрации, чем она могла собрать. Трение было потрясающим, но унимало только часть потребности, не хватало чего-то… чего-то... Драко издал странный длинный стон, похожий на хныканье, ткань штанов стала мокрой и теплой. Малфоевская рука пробралась в пространство между ними, костяшки уперлись в кожу под пупком, а подушечка пальца резко надавила ниже, почти там, где все горело, требуя большего, Гермиона сдвинулась, и Драко попал в эпицентр напряжения, он надавил еще раз, еще и еще. И еще.

Прошило от макушки до пяток, а затем от груди вниз разлилось приятно покалывающее тепло. Словно со стороны она слышала рычащие и мяукающие звуки, постепенно осознавая, что издает их сама. Наверное, должно было стать неловко и за них, и за все остальное, но смущение не накатывало. Впрочем, пора было запомнить, что смущение приходит с опозданием.

— Уф, — выдохнул у уха Малфой и очень нежно поцеловал ее в щеку.

Почему-то к глазам подступили слезы, но Гермиона не могла позволить себе расплакаться, просто не могла, он все поймет не так!

— Уф, — повторила за ним и спрятала лицо у него на плече, вдыхая смесь запахов пота и удовольствия. Она не меняла позы, пока Драко одной рукой гладил ее волосы, а другой — накладывал очищающие чары на них обоих. Ленивая мысль, что ему неудобно, не достучалась до той части сознания, которая отвечала за совестливость.

Когда между их телами стало сухо и тепло, Гермиона со стоном поднялась на дрожащие ноги.

— Сиди, — попытался вернуть ее обратно Малфой.

— Подожди, — шикнула она, припомнив, с чего начался их последний… приступ похоти. — Прежде я верну на место белье и перестану тебя искушать. Дай палочку. И даже не думай пошлить, — перебила уже открывшего рот придурка.

— Я вообще-то собирался сказать, что все равно не перестанешь, — имитируя обиду, пробубнил Драко, протягивая инструмент древком к ней. Вот он момент икс. Скрывая волнение и отгоняя внутреннего демона, похохатывающего с первого заклинания, которое она использует после магической немощи, Грейнджер произнесла, четко артикулируя:

— Акцио трусы!

Предмет одежды послушно прыгнул в руку, и она наложила на него несколько видов очищающих чар. И еще одно дополнительное Экскуро на себя. Не то чтобы она не доверяла Драко, но лишним не будет.

Быстро переступив ногами, Гермиона натянула белье и уселась обратно. Разумнее было выбрать свободный стул, но… умнейшая ведьма поколения позволила себе сделать выбор не разумом.

Грудная клетка Малфоя сотрясалась.

— Смерти моей хочешь, — простонал он, посмеиваясь. — Ты хоть представляешь, какие фантазии провоцируешь?

— Мне пересесть?

— Нет, точно нет. Я не об этом. Смотреть, как ты… Черт! — Драко уткнулся лбом в ее плечо.

— Можешь рассказать о своих фантазиях, — теперь, когда разобрались с главным, не грех и полюбопытствовать.

— Не могу. Меня и самого они пугают, — несчастно пробормотал Драко ей в кожу.

— Я пуганая.

— Ты понятия не имеешь, какая дикость крутится в моей голове, — ирония в голосе сменилась серьезностью, даже страхом. — Мне иногда кажется, что я свихнулся.

— Мы договаривались делиться всем, что беспокоит, — зашла она с козырей, а потом добавила в расклад туза, напомнив: — Ты вроде собирался открыться еще до…

— Одно дело говорить с незнакомкой — интригующей, но незнакомкой. А сейчас ты для меня всё.

Гермиона не дернулась, правда, не дернулась. Но напряжение скрыть не смогла.

— Это тебя не обязывает… — по-своему интерпретировал его Малфой.

— Просто… — просто она не верила в это, просто ни для кого никогда не являлась «всем» и не желала начинать, просто… Драко был не прав, это обязывало, — такие слова приводят меня в замешательство, — сказала полуправду и вывернула диалог обратно к разогревшей ее интерес теме. — Что за фантазии? Я не стану думать о тебе хуже.

— Не давай обещаний, которые не можешь выполнить, — потребовал он.

— И не собиралась, я хочу твоего доверия, — и нет, это не было манипуляцией. Почти.

— Ну, например… — Драко все еще взвешивал, делиться ли, — вот тебе диссонанс. Меня ужасают эти желтые пятна, — он нежно коснулся побледневшего синяка, — но иногда я смотрю на них и хочу оставить свои поверх, пройтись по ним губами, может, даже зубами. Пометить, черт возьми! Но я же не зверь! Или… твоя шея в целом. Тонкая, длинная, бледная, три родинки. Слева. Одно дело разглядывать, будто Конфундусом пришибли, другое — умирать от желания почувствовать под рукой, как в ней бьется жизнь. Понимаешь, какой бред?! Словно перемыкает что-то внутри. Как можно после всего сжать твою шею, оставить на ней след?! Я же чуть с ума не сошел, когда Нотт тебя схватил!..

Гермиона требовала от него честности, но была категорически не готова сказать, что его откровения снова ее завели, впрочем, он мог почувствовать бедром сокращение мышц под тонкой тканью юбки и трусиками.

— Глупо пугаться сексуальных фантазий, — нейтрально ответила она.

— Может, это из-за… тех журналов, что я брал. Там...

— Статьи о сексе? Эротические рассказы? — Гермиона ободряюще улыбнулась ему, вспоминая, с какой жадностью изучала подобные издания на каникулах лет в тринадцать-четырнадцать — от способов управиться с непослушными волосами до этих самых статей и опусов на взрослые темы. — Ничего ненормального с тобой не происходит, и я не против… ну… экспериментов.

Глупо притворяться невинной овечкой перед единственным мужчиной, который видел ее без одежды.

— Ты сумасшедшая.

Она оставила замечание без ответа и спросила:

— Было что-то хуже? Пока что ты совсем меня не напугал. Даже не поразил.

— Серьезно хочешь знать? — Драко отодвинулся немного в сторону и поглядел на нее с опаской, Гермиона торжественно кивнула.

— Это меня шокировало, ну я поэтому и подумал… ну да, про воздействие Голдштейна… Знаешь… — он вконец смутился. — В общем, когда я прочитал, ну… что моих действий может быть недостаточно, я, конечно, ужаснулся, черт… не могу!

Было сложно уловить суть в наборе слов. Она потрепала Малфоя по волосам (это планировалось как поддержка) и бросила на него очередной вопросительно-ободряющий взгляд.

— В общем... да… Меня напугало. Я же не хочу быть отцом в восемнадцать! Ты не думай, на самом деле не хочу и понятия не имею, как… ну и ситуация не та… — зачастил он. — Но, когда я прочитал про вероятные последствия, хоть я и вышел, ну… Тогда какая-то часть меня — мерзкая, я знаю — задумалась, что это способ привязать тебя навсегда. А еще воображение подкинуло картинку: ты беременная моим ребенком… то есть с животом. Что-то такое темное внутри заворочалось. Первобытное. Я тогда побежал к тебе с вопросом, потому что испугался себя. Вот. Такие желания ты во мне будишь.

Это… было больше, чем она ожидала. И правда немного страшило. Но и будоражило, чего греха таить. Осознание, что она способна вызвать в человеке что-то такое… сильное, ошеломляло. Ошеломление заставило сказать совсем не то, что собиралась.

— Даже позабыл, что я грязнокровка?

— Грейнджер!

— Что? Мы же теперь знаем, что я, слава Мерлину, не отпрыск Волдеморта.

Он сморщился и напомнил:

— И что маглорожденные волшебники, вероятнее всего, — потомки сильных магов древности. Или любых.

— Только...

— Гермиона, прости, но я пока не могу анализировать эту информацию. И при чем здесь твое происхождение? Я о том, что эти мысли, эти желания вообще… дикость.

— Я тоже не планирую становиться матерью еще очень и очень долго, но не вижу никаких жутких извращений в твоих грезах, тем более, на деле ты заботился, чтобы последствий не было.

Малфой обаятельно фыркнул.

— Что такого? Многих мужчин возбуждает мысль о беременной его ребенком женщине. Это заложено на генетическом уровне и в ком-то проявляется ярче. Когда-нибудь ты станешь отличным отцом, — она решила, что на сегодня неловких обсуждений достаточно, и очень неуклюже перенаправила разговор в безопасное русло: — Ты думал о том, какими будут твои дети? Сколько их будет? Я, например, когда была маленькой, мечтала о двоих, в идеале мальчике и девочке, но можно и однополых, с небольшой разницей в возрасте, чтобы дружили.

А потом выросла и узнала, что ее рождение — результат эксперимента и, возможно, тот, кто этот эксперимент задумывал, имел планы и на ее гипотетических детей.

— Я почти не размышлял об этом, но почему-то всегда вроде как… уверен, что, если выживу, когда-нибудь у меня будет сын и что назову его в традициях Блэков звездным именем. В качестве очередного акта неповиновения Люциусу.

— Но и у тебя звездное имя, — Грейнджер поспешно переключила внимание Драко с отца.

— Ага.