Без вины виноватая

«Здание центра развития семьи в Детройте выгорело до несущих конструкций», — сообщил диктор, а затем стал вещать о разрушенном строении и утерянных новейших разработках в сфере искусственного оплодотворения, но Гермиона отключилась сразу после упоминания ЭКО. Прекрасно! У нее новый триггер.

Детройт. Кто-то недавно упоминал этот город. Вспомнить бы контекст...

От размышлений ее отвлек крик Драко. Кру отважно взобрался по его голой ноге, а затем перепрыгнул на ее колено. Когда острые, как иголки, коготки впились в кожу, она взвизгнула еще громче.

— Хищник, чтоб тебя! — нежно пожурил питомца Малфой, сгребая его в ладонь и тыкая пальцем в розовый нос. Гермионе стало неловко: от тона его голоса и взгляда, брошенного на котенка, что-то внутри ее естества сократилось, и он абсолютно точно почувствовал это бедром. Она ожидала скабрезную шутку, но та не воспоследовала. Драко прищурился и остро посмотрел на Круассана.

— А что, если все это большой план Гонца?

— Что «все это»? — непонимающе переспросила Грейнджер.

— Он приносит котенка, чтобы я не остался тут один, Шеклболт делает невероятно щедрое предложение, которое ты принимаешь без тени сомнения, что тебе совсем не характерно. Что, если это его план?

— Зачем ему?

— Не знаю. Выманить тебя в Англию?

Они так и будут ходить по кругу?

— Он американец.

— А Долохов — русский, и что? Голдштейн признал, что вел дела с «Томми». Может, сейчас планирует что-то с его прихвостнями.

— Если бы он работал с ними, мог привести сюда. Мы были беззащитны как новорожденные.

— Не нравится мне все это. Его способностей хватило бы, чтобы внушить Министру, что ты его единственный выход.

— Не демонизируй Мориса и не выдумывай конспирологические теории, когда все намного проще.

— Просвети меня.

— Кингсли теряет поддержку, и ему в команду нужны те, кому доверяют.

— А с чего ты взяла, что тебе доверяют? Вспомни статью Скитер.

— Вспомни, как ко мне липли на приеме.

— И еще я помню твою паническую атаку там же. Уверена, что такое не повторится?

— Я же объяснила, у меня словно тумблер внутри переключился.

— Ммм?

— К тому же… все это бесполезно, раз ты против.

— Грейнджер…

— Что? — в ней затеплилась надежда.

— Опять давишь.

Может быть, но неужели Драко не может поставить себя на ее место? Отказался ли бы он так просто от возможности стать кем-то значимым? Тоненький голосок, очень похожий на совесть, зашептал: «А пыталась ли ты поставить себя на его место? Отпустила бы на другой континент, осознавая, что ничем не сможешь помочь в случае беды — даже знать не будешь, что что-то случилось?» Но этично ли сравнивать? У них разные ситуации. Отпустила же она Гарри в Италию, хоть и волновалась за него. А Малфою грозит уголовное преследование, ему просто необходимо скрываться, пока она не придумает, как очистить его имя. Или пока ее слова не станет достаточно для того, чтобы в невиновность Драко поверили («Сама-то веришь, что так когда-нибудь будет?» — ехидно переспросила совесть с малфоевскими интонациями).

— Ты не представляешь, что со мной творится! Интуиция просто заходится воплями «опасность!», разум кричит с ней в унисон, что я должен любым способом удержать тебя здесь, подальше от Упивающихся и доброхотов, с которыми явно не все так просто. Сердце замирает от ужаса при мысли, что придется тебя отпустить, но здравый смысл, или черт его знает что еще, нашептывает, что это может быть мой единственный шанс сделать тебя своей женой, и что ты никогда мне не простишь своего собственного упущенного шанса, — объясняя это, он периодически крепко сжимал ее плечо левой рукой, а правой методично выглаживал что-то на шкурке урчащего как трактор котенка. Гермиона пронаблюдала за его движениями и задумчиво проговорила:

— Ты правильно заметил, я сама не уверена, что допустимо использовать брак как средство для достижения цели.

— Но?

— Здравый смысл, или черт его знает что еще, нашептывает, что это может быть мой единственный шанс внести весомый вклад в тот мир, который я хочу видеть, — сказала она и бледно улыбнулась.

— Я не знаю, Гермиона, давай просто переспим ночь с этими мыслями, а утром поговорим еще раз, — он сделал выверенную паузу, словно его осенило. — Придумал! Если мне не приснится кошмар — соглашусь.

— Так не честно, они снились тебе каждую ночь! А если не приснится, ты скажешь, что их насылал Морис, который хочет выманить меня в Англию.

— Даю слово!

— И да, это тоже неправильно…

Малфой заткнул ей рот поцелуем, отодвинулся и в свою очередь растянул губы в улыбке, не коснувшейся глаз.

— В душ и спать! — с деланным энтузиазмом провозгласил он.

Голова коснулась подушки, и в ушах зашумел океан. Нахлынуло воспоминание о дневном приключении, и по телу побежали неприятные мурашки. Похоже, с мечтой хорошо выспаться можно было прощаться. Драко перекинул руку через нее, подтянул ближе и уткнулся лицом в волосы. Грейнджер выдохнула и сосредоточилась на теле за спиной. Во время душа, когда каждый молча занимался личной гигиеной, ей показалось, что между ними снова пробежала черная кошка, но, видимо, она стала слишком мнительной. Кошка, то есть кот и не черный, отозвавшись на ее мысли, вскарабкался на кровать и занял свое любимое место на обоих хозяевах сразу: при всем своем небольшом тельце он научился укладываться поперек прижатых друг к другу тел и фиксировать их своей тушкой. Угретая теплом сзади и сверху, Гермиона, вопреки мрачным предчувствиям, быстро и крепко уснула.

Когда она проснулась, ни Малфоя, ни котенка рядом не было. Впервые с тех пор, как это началось, сон не прервался из-за кошмара Драко. Неужели не приснился? Он ведь пообещал: если кошмар не приснится...

Она потянулась к тумбочке и обнаружила на ней свою палочку, оставленную в гостиной, встала и прошлепала к сумочке за одеждой. От постоянной трансфигурации вещи пришли в полную негодность. Вспомнились мантии Нарциссы, из вредности оставленные в Англии. Как они пригодились бы ей сейчас! Еще несколько магических воздействий и старая джинсовая рубашка превратится в набор слабо переплетенных ниточек. Гермиона побоялась колдовать что-то сложное — просто вытянула ее до приличной для простого платья длины и клятвенно пообещала себе, что первым же действием по возвращении, станет пополнение гардероба!

На кухне пахло омлетом и зеленым чаем. Две тарелки под стазисом уже стояли на столе, возле каждой дымилась чашка. Драко сидел, откинувшись на спинку стула и уперев ладони в углы стола, и невидящим взглядом пялился в стену. Кру в кухне не было.

Малфой выдохнул и вымученно улыбнулся.

— Ты была права, — начал без предисловия.

— Со мной это часто.

— Мне не снился кошмар, и это вызывает опасения.

Грейнджер подавила желание сразу же спросить, выполнит ли он данное вечером обещание.

— Сама-то не передумала? — резко бросил он.

Ну… Гермиона просто не размышляла о предложении Министра повторно. Внутренний голос съязвил, что это не совсем честный ответ, ведь буквально несколько минут назад она планировала поход в универмаг, как будто возвращение — свершившийся факт.

Стало неловко.

— С чего бы мне, — она кивнула на свою тарелку с завтраком. — Ты идеальный муж для женщины, которая собирается заниматься карьерой. Твое увлечение готовкой — часть коварного плана по завоеванию меня?

Ее голос звучал очень высоко и фальшиво, Драко вежливо растянул губы и формальным тоном, словно говорил заготовленную реплику, сказал:

— Ты меня раскусила, — а затем шумно выдохнул и добавил: — Гермиона, давай ты съешь свой завтрак и мы поговорим серьезно.

Кусок с трудом лез в горло, но под строгим малфоевским взглядом она осилила половину омлета с овощами. Судя по тому, что в ход пошли замороженные овощи, запасы продуктов, принесенных Голдштейном, стали подходить к концу.

Она отложила вилку и подняла глаза.

— Давай поиграем в вопрос-ответ.

— Ты будешь спрашивать. Я отвечать? — догадалась Гермиона.

— Да.

Она поощрила Драко вздернутой бровью.

— Тебя не удивило предложение Министра выступить перед Визенгамотом?

Нет, не удивило. Должно было, но почему-то не удивило. Почему? Грейнджер задумалась.

— Если ты помнишь, он приглашал меня на слушание…

— По делу нападения на отца. Помню.

— Еще тогда Северус предположил, что за этим стоит желание Шеклболта… хмм… вырастить из меня преемницу.

— И тебя мутило от одной только мысли о такой перспективе, ты не хотела иметь ничего общего с продажной и коррумпированной структурой.

— Да, но это было эгоистично.

— Гермиона, что изменилось? — строго спросил Малфой.

Его вопросы ставили в тупик. Она нервно схватила чашку и сделала два быстрых глотка.

— Я? Положение вещей?

Грейнджер больше не могла оставаться в стороне.

— Ты все еще осознаешь, что не перекроишь систему под себя?

Под кожей бурлила нервная энергия. Гермионе казалось, что ей под силу свернуть горы.

— Всю нет, но…

— Включи мозг! — вспылил Драко. — Ты уверена, что больше не запаникуешь перед группой людей?

— Я буду в этом уверена, когда окажусь перед группой людей и не запаникую, — она громко поставила чашку на стол.

— Ладно, ладно, — он примирительно поднял руки. — Давай зайдем с другой стороны. Как ты планируешь убеждать Визенгамот в том, что применение Непростительных заклинаний — не повод для срока в Азкабане? — спросил масляным тоном.

О, вот об этом Грейнджер успела подумать.

— В аврорате должны быть протоколы допросов твоих одноклассников, приведу их в пример и докажу, что вас заставляли применять непростительные под угрозой.

— Это слова.

— Слова, сказанные под Веритасерумом и подтверждающие целесообразность недавно принятой поправки о том, что каждый случай должен быть рассмотрен индивидуально. И при соответствующем обращении.

— Помню, как тебя возмутила сама поправка, когда Северус заговорил о ней. Ты еще фыркнула что-то о том, что жертва Авады точно не обратится в аврорат.

Она отмахнулась.

— В семнадцатом веке Аваду считали милосердием. В больнице святого Мунго ее применяла как эвтаназирующее заклинание для безнадежных больных, испытывающих муки. Я соберу выдержки...

— Твои потенциальные слушатели тоже ходили в Хогвартс и читали книги. Судьи будут оскорблены, если ты проявишь неуважение к их времени и начнешь сыпать с трибуны общеизвестными фактами.

— К чему это все? Хочешь доказать мне, что я не готова к такой работе?

— Хочу, чтобы ты открыла глаза.

— Хорошо, Драко Малфой, расскажи мне, идиотке, как нужно действовать!

— Запросто, — он криво усмехнулся. — На заседаниях обычно ратифицируют то, что обговорили кулуарно. Ну как обговорили... Обычно в ход идут завуалированные угрозы, шантаж. У тебя еще нет связей, а значит, этот путь не для тебя.

Он все-таки решил доказать, что ей не под силу тягаться с взрослыми магами.

— Но…

— Шшшш! Я не закончил. Люди действуют в первую очередь в собственных интересах. Если ты не можешь предложить им выгоду, нужно играть на страхе. В Визенгамот не попадают с улицы, а скелеты есть в шкафу каждой первой семьи волшебников. Показать судьям, что, принимая предложение Маклаггена, они подвергнут себя потенциальной опасности, будет гораздо действеннее задуманного тобой. Ты ничего не добьешься, если начнешь взывать к милосердию и говорить о тех, кто применял непростительные, в духе они-же-были-детьми и их-заставили. Тем более, что часть этих они-же-детей сейчас подозревается в изнасилованиях. Ты должна отталкиваться от другого. Закон, завинчивающий гайки, обязательно повлечет за собой следующий, завинчивающий их еще круче.