Без вины виноватая

Стало понятно, что Малфой много думал об этом. Гермиона слушала, приоткрыв рот, и очень жалела, что его рядом с ней не будет.

— Спасибо.

— Фух, — Драко снова откинулся на спинку стула и пояснил на ее вопросительный взгляд. — Если бы ты начала топить за то, что действовать можно только честно и нахрапом, я бы уверился, что тебя подменили какие-нибудь морские фейри и рядом со мной не Гермиона Грейнджер, а топорная копия, подменыш.

— Я понимаю, что политика — это грязь.

— И все равно собираешься в нее лезть.

— Нет выбора. Или я, или меня.

— Выбор есть. Мы можем остаться здесь или уехать, куда глаза глядят, и забыть обо всем этом…

— О твоей маме, о Северусе?

Малфой вздохнул.

— Ты говоришь так, словно сможешь для них что-то сделать.

— Смогу! Я разберусь…

— Да черт побери, ты так сильно приложилась о камни?! Откуда такая вера?! Ты не охватишь всё, тебе этого не позволят. Я до сих пор не понимаю, зачем тебя впутывают. Версии — одна хуже другой. Может, Шеклболт хочет противопоставить себя вам с Поттером: вот вы — идеалисты не от мира сего, юные, порывистые, а потому опасные для стабильности, а еще… пришлые, а вот он — реально оценивающий риски потомственный волшебник, который осторожно и грамотно поведет магическую Британию к процветанию.

— Это спровоцирует разобщение, ведь найдутся желающие следовать за идеалистами, а Кинсгли желает объединить магов. И я не такая, как ты описываешь.

— Тогда вообще непонятно зачем ему ты, — Драко поднял взгляд и пристально посмотрел ей в глаза.

— Пришлые, говоришь… — это слово ее особенно покоробило, да они с Гарри — пришлые — спасли этот мир от тирана!

— Пришлые. Я сейчас скажу кое-что обидное, но так надо. Пожалуйста, дослушай.

Она кивнула.

— Для маглорожденных волшебников ты икона, Грейнджер, но маглорожденных немного. Чудаков вроде Дамблдора и тех же Уизли — тоже. А остальные не любят вас, выходцев из простецов, так как само ваше существование — прямая угроза Статуту.

Поэтому Волдеморт так просто пришел к власти, поэтому никто, кроме членов Ордена, не вступался за угнетаемых, не пытался противостоять террору.

— В основном, магическое сообщество закрыто и не готово к изменениям — нам и так хорошо, — продолжил Драко. — Волшебники отнесутся к тебе с опаской. Ты — чужачка, выходец из другого мира, который хочет что-то навязать нашему.

Не обижаться не вышло, как и не признать правду в словах Малфоя. Вспомнилось, что между ней и воплощением ее честолюбивых планов стоит обвинение, выдвинутое именно ей, маглорожденной, и что закрыть дело поможет только брак с чистокровным, поскольку преступление перейдет в разряд внутрисемейных склок. Стало мерзко и в очередной раз подумалось:

— Значит, война ничего не изменила.

— Не совсем так. К власти пришли люди, желающие перемен. Миром вертит инициативное меньшинство, а инертное большинство подстраивается. Но инициативному меньшинству нужна хотя бы видимость поддержки. Я не сомневаюсь, что ты способна на многое. Вот только на это уйдут годы, а ты выглядишь так, будто собираешься за неделю перекроить создаваемое веками. Именно это меня и пугает. Ты обычно трезво мыслишь, а тут явно переоцениваешь собственные силы.

Гермиона промолчала, снова признавая его правоту.

— И не только ты. Министр не дурак, и мне странно было слышать то, что он вчера нагородил. С чего он взял, что ты способна на такое? Я половину ночи думал об этом. И, если мы не будем рассматривать гипотезу о создании из вас с Поттером пародии на оппозицию, Империус и чужую навязанную волю, остается самая неприятная версия.

— Какая?

— Он знает о кровном родстве с Сама Знаешь Кем. Дед рассказывал о Темном Лорде как о непревзойденном ораторе, харизматичном лидере, за которым шли, потому что хотелось идти. Волдеморт со школьных лет будто бы околдовывал людей, которые его интересовали. Отец был несколько более сдержан в характеристиках, он был напуган, но тоже очарован, следовательно, с возрастом способности преобразовались. Та… реинкарнация, с которой довелось познакомиться мне, сеяла вокруг себя только ужас, но если предположить, что сила его обаяния была равна силе этого ужаса, когда-то это было… мощно.

— Но как Кингсли мог узнать?

— Сам пришел к такому выводу, собрав и проанализировав все намеки, он же бывший аврор. Или еще проще: Уотсон с Голдштейном сказали.

— То есть... ты думаешь, он считает, что я…

— ...унаследовала дар. И ему этот дар интересен.

— Северус боялся, что меня захотят убрать.

— Я тоже этого боюсь. Что будет, когда он поймет, что ты не обладаешь подобным даром?

Гермиона задумалась. Ей удалось правильно мотивировать Гарри и остальных членов Отряда Дамблдора, найти слова, свести все воедино, запустить проект. Было ли в этом что-то сверхестественное? А еще когда-то ею, такой обычной, увлекся сам Виктор Крам, теперь вот… Драко. Дар или?..

— Нет-нет-нет, прекрати. Я тебя люблю до безумия, но со всей ответственностью заявляю, что ты не… очаровываешь. Первое впечатление, которое ты производишь, — отталкивающее. Ты прикрываешь бравадой неуверенность в себе, слишком наседаешь, морализаторствуешь, поучаешь, высокомерничаешь, говоришь в лоб...

— Ты сказал мне за это утро невообразимое количество неприятных вещей, чтобы я передумала связывать с тобой жизнь?

— Не вышло? Жаль, — и снова эта притворная улыбка, не касающаяся глаз. — Если не я, то кто? Кто спустит тебя обратно на землю? Ты до сих пор не видишь, что тебя либо заманивают в ловушку, либо собираются использовать?

— Так скажи свое категорическое «нет» и дело с концом! — взорвалась она.

Почему-то, когда Малфой стал объяснять, как можно склонить Визенгамот к нужному решению, Гермиона решила, что он готов согласиться, а теперь…

— Не могу! — процедил он. — Я не могу так с тобой поступить. И с собой. Черт, это сильнее меня! Мне кажется, что если эта бесящая меня эйфория спадет, ты больше никогда не заговоришь о… семье.

— Эйфория? Ты снова пытаешься свалить мое желание действовать на Голдштейна?

— А что еще? Ты постоянно прокручивала в голове, нормально ли влечение между нами, можно ли встречаться и просто задумываться про совместное будущее, имея в багаже нашу историю, пеняла на гормоны, стеснялась промелькнувшей мысли о том, что хочешь быть со мной всегда, а тут вдруг «давай поженимся, чтобы я могла вернуться в Британию»?! — его голос сорвался в фальцет, а затем сел и зазвучал хрипло и низко: — Словно это не одно из важнейших решений в жизни, а незначительный пустяк.

Он был прав, прав во всем, но ведь…

— Как будто что-то между нами происходило по правильным причинам. Я дала согласие на помолвку, просто чтобы ты жил.

— Напоминаешь о долге жизни? Молодец, уважаю. Но я могу продолжить блиц. Ты трахнула меня, чтобы наказать себя после…

— Ну вот, — она не дала ему договорить. — Пожениться, чтобы я смогла вытащить тебя и Снейпа из задницы — отличное продолжение нашей нетривиальной истории.

— Ты уверена?

Гермиона не могла ответить нечестно.

— Нет.

Драко долго всматривался в ее лицо, то ли ища на нем что-то одному ему ведомое, то ли просто запоминая.

— Черт с тобой, Грейнджер, — убито сказал он. — Знала бы ты, как я себя сейчас ненавижу за слабохарактерность.

--------------------

Примечания:

За спойлерами велкам https://t.me/Velena_d