Склеивая осколки

Гермиона предпочла не отвечать на этот вопрос:

— Но ведь ты больше не Пожиратель! — и никогда им не был, что бы ни утверждал суд. — И раз в Аврорате нет отметок о твоём Патронусе, не хочешь попробовать?

— Нет! — это нарушает все планы. Его планы. — И учти, тебе тоже не стоит прибегать к Патронусу.

— Это ещё почему? — она не в бегах, она ничем не рискует. — Ты знаешь другой способ защититься от дементоров?

Гермиона напряглась. Даже если б Волдеморт знал сотню приёмов, он не открыл бы Малфою и одного.

— Снейп знал, — доложил он. — И умел.

Снейп много чего умел, включая Патронуса. И Гермионе это известно. Только Снейп не трус, он не тёмный маг, и он мёртв.

— Гениально! Берём его с собой, — сыронизировала она. — Он всех нас защитит!

Очаровательная язва.

И не тупая: пользы от этой информации немного. Но чёрта с два Драко сдастся:

— Специально для недальновидных особ сообщаю: моя тётка владела окклюменцией не хуже Снейпа. При долгом контакте дементоры высасывают из волшебника магию. Всю. До капли. А Белла провела много лет в Азкабане, не потеряв и крупицы магических сил! — рассудок, может быть, но не магию. — И благодаря ей я тоже кое-что умею...

Гермионе определённо нравился его настрой, но:

— Не будь столь самонадеян! Дементоры не люди, это иной уровень окклюменции. Абсолютно иной! Они благосклонны к тёмным магам, если хотят, но не более. Дементоры не просто питаются воспоминаниями, они могут свести этим с ума, вспомни отца! — ткнуть Люциусом жестоко, но необходимо.

— Я не отец, — отчеканил Драко, покрываясь мелкой, рассыпчатой дрожью. — И я не безоружен.

— До какой степени? Чары невидимости от них не спасают, — Гермиона указала на книгу, что так крепко сжимал в руках Малфой, намекая на способ доказать свою правоту, — потому что они способны улавливать человеческий страх, как маяк. И при таком раскладе лететь в Азкабан?

Малфой не сомневался:

— Да.

Страх застыл, Драко это почувствовал. Страх уже не бил о рёбра, а ждал, потому что подумав — решайся, а решившись — не думай.

В остекленевшем взгляде Гермиона уловила самое главное:

— Если ты сейчас скажешь, что не боишься — ты солжёшь.

«Ты не я», — промелькнуло в мыслях само собой.

Зря она так.

Ох, зря...

Она вытащила из норы раненого зверя. Обнажила всё, что металось в груди Драко при упоминании о дементорах. Ткнула его в ахиллесову пяту. Опять.

Вконец осмелела!

Как истинная гриффиндорка, она плавала в своих иллюзиях, теряя из виду очевидные вещи. И это уже надоело!

Драко отбросил книгу на кушетку и упёрся руками в спинку по обе стороны от Грейнджер. Он медленно склонился к её лицу, перейдя на прохладный шёпот:

— Наслаждаешься всем этим, да? — перевёл взгляд от глаз к губам, изучающе и дерзко.

— Что ты?.. — она не договорила. Не смогла. Поймала тёплое обрывочное дыхание и стиснула руками край сиденья, безропотно обронив: — Чем?

— Своим я, — Драко отвёл от её лица непослушные пряди, не касаясь бархатной кожи. — Зрачки не расширены, губы не бледные, сердце колотится, но не дрожит... Нравится быть лучше меня? Лучше всех.

— Я не... — начала Гермиона, но Драко приложил палец к её губам.

Единственное, что всегда подавляет страхи — власть. Власть над той, кто мнит себя сильнее его, отнимает уверенность, убивает фактами ожидания:

— Тссс-с... — его палец скользил по нижней губе едва-едва, снова и снова, заставив рот приоткрыться. — Приятно не бояться того, что я могу сделать с тобой?

Драко оборвал ласку и склонился к уху:

— Приятно ждать того, что я могу с тобой сделать? — он любовался порханием ресниц над карей глубиной и дышал бесстрашной, но слабой, жадной до нового Грейнджер. — Не попросив, — Драко заводило само слово: — Заставив.

Воздух вокруг стал горячим — Гермионе так показалось. Он опалил кожу, видимую и невидимую серым говорящим глазам. Странная, сладкая неизвестность этой стороны Малфоя и собственного я растягивала рамки приличия. Воображение преобразило его голос до сцен чувственной мести.

— Рискни, — с вызовом и надеждой произнесла Гермиона, не представляя, как отзовётся тело на эту игру.

А оно уже таяло, запело, затосковало по принципам, которые рушатся под натиском его губ, требующих:

— Запри камин.

Драко выпрямился и потянулся к брюкам, Гермиона — к палочке, ругая себя за распутные мысли. Ругая и поддаваясь.

Всего секунда — и он застыл, так и не расстегнув пуговицу:

— Не дождёшься, — Драко огладил пояс, поправляя рубашку, и утешительно, совсем ненадолго прижался губами к губам. — Как видишь, твоё превосходство относительно.

Он победил.

«Сукин сын!» — Гермиона не верила, что такое вообще сорвалось, пусть не слышно, но искренне.

Желание схлынуло, разочарование окружило, а досада поглотила оскорбление. Гермиона купилась на блеф наивной девчонкой!

— Там, — Драко ткнул пальцем в её грудь, — достаточно пищи для дементоров.

Он прав.

Прав.

Хотя бы потому, что сексу сейчас не место. Довольный собой, он молча сдерживал ликование. Секунды три:

— И нам придётся лететь в Азкабан, — он решил надавить: — Иначе козлик-Уизлик отправится в Мунго первым же поездом.

— С каких пор ты за него переживаешь?

Гермиона, наконец, успокоила дыхание. Малфой пользовался её нездоровой одержимостью как оружием. Молодец!

И подлец.

— Чем дольше мы ничего не делаем, — убеждал Драко, — тем больше вероятность не успеть. Тюремщики не образец бдительности!

Достаточно вспомнить, что стало с отцом.

— При первой же возможности, — не сомневался Драко, — дементоры вытащат из Аббот что хотели: «галлеоны», радости, душу... Или её как раз и нельзя? Зато эмоции — можно. Они высосут их своей мерзкой дырой... — другой способ представить сложно. — И одному Мерлину известно, что затребуют потом. Они не умеют останавливаться, поэтому мы должны украсть Сколопендру прямо из-под их несуществующего носа!

— Допустим, — согласилась Гермиона, — и что это нам даст?

— Что? — Драко негодовал. — Как минимум, удовлетворение!

— Ну притащим мы Аббот в Мэнор, правда, неизвестно как, ну потребуем всё вернуть, если она не заморозит всех до смерти, и что? Сколопендра нас послушается? У тебя есть способ её заставить?

Гермиона напряглась, некрасивые подозрения поползли червоточиной: непростительное?

— Почему нет? — Драко задрал рукав, обнажив руну: — Есть даже повод.

— Плюнешь на Надзор и подвергнешь её Империо? — Гермиона вскочила с рекамье: слишком это опрометчиво для Малфоя. И слишком понятно. — А сработает?.. Вряд ли одно преступление можно исправить другим.

— Я хотя бы попробую.

Сколопендра не могущественнее Реддла.

— Я не дам тебе свою палочку, — словно прочитав мысли, отрезала Гермиона. — И не надейся.

— Ты — да. — Драко ухмыльнулся: — Но не Уизел.

Гермиона внутренне взвыла. Удивительно, как Драко чувствовал состояние Рона: лишённый совести, перегруженный злобой, в нескольких шагах от безумия он мог пойти на многое. Не ради себя — ради друзей. Тем более, руками Малфоя.

Осталось достучаться до разума последнего:

— Драко, подумай... Взвесь всё ещё раз. Эти семь галлеонов дементорам не особо-то нужны. Всего соблазнительней для них — радость, а любой вкус можно оценить лишь в сравнении, чувствуя остальные шесть. Человеческий гнев, страх, печаль — что там ещё! — да и мы сами без наших душ уже не приманка. Тусклое дополнение к тому, что манит и кормит. Аббот полна эмоциями сверх всякой меры, но по сути дементоры готовы насладиться лишь её радостью. И радостью Гарри.

«Так вот что не так с героем», — теперь Драко всё понял. И не слишком позавидовал Поттеру — вот кому жизнь кажется полным дерьмом.

А Гермиона задала измучивший её вопрос:

— Разве не странно требовать бесполезный хлам? Зачем?

Затем.

Однако перед угрозой безумия ответы не помешают. Драко сжал руку в кулак, ощущая, как болезненно стягивает кожу пунцовый шрам. «Умна до отвращения», — согласиться с Грейнджер было нелегко, но пришлось.

Драко протянул ей книгу:

— Глава о дементорах — страница сто семьдесят шесть.

— А о Патронусах? — «жадничала» Гермиона. — Твоё издание, по-моему, полнее, — она, вдохновлённая, кинулась перелистывать страницы и не умолкала: — Почему дементоры были так обеспокоены пророчеством, что хотели истребить всех Особенных руками Волдеморта? Неужели их так заботил и заботит факт абсолютного всесилия?

— Там где абсолютная сила, там и абсолютная власть, — для слизеринца это почти аксиома.

— А она им нужна? Дементорам нужна власть, а не пища? — о Мерлин, как много она ещё не знает о волшебном мире!

— Они не так примитивны, как кажется. Не исключено, что они хотят, чтобы мы так думали. Но они ментально общаются, а речь не свойственна низшим созданиям. Они имеют иерархию, то есть лидеров, и собственные стремления, — Драко почему-то вспомнил о Реддле и прибавил: — Без примеси жалости.

Гермиона задумчиво свела брови. Безусловно, есть то, о чём в книгах не пишут, а передают из поколения в поколения, обогащая знаниями свой род и защищая его от дементоров по мере возможностей. А её беспомощность, глупость, недогадливость, снова глупость, одержимость, вновь треклятая глупость и такая же беспомощность могут стоить очень дорого: Рону, Гарри, Луне, Драко... И это персональный боггарт Гермионы Грейнджер, даже если она не способна его воссоздать.

Её демон в драном балахоне.

Она впервые очень ясно почувствовала себя больной: суставы заломило, в глазах раздвоилось, а в затылок ударила нестерпимая, гложущая, бескрайняя жажда жить там, где нет тайн и загадок. Погрузиться в вечное забытьё. Сквозь гул, наводняющий сознание, долетел взволнованный голос Драко:

— Грейнджер, что с тобой?

Она отмахнулась, словно предчувствия и не было:

— Повтори.

Драко прищурился, изучая побледневшее лицо:

— Слепые и глухие, дементоры "видят", кто перед ними, будто их клокотание, отражаясь от лиц, рисует свою картинку. Искаженную, но достаточную. Они не изгои, они — каста, — что-то явно шло не так: — Грейнджер, — та, что откликалась на это имя, кажется, исчезала прямо на глазах.

— Однако и их можно обмануть.

— Ты о чём? — точнее, о ком.

— Нам это всё равно не поможет, забудь. Возможно, дементорам до сих пор везло, — шорох страниц заглушал топот безумия, и Гермиона, пытаясь разобрать абзац за абзацем, ловила проблески рассудка. — Особенные души ни разу не приговаривались к Поцелую, иначе б их стойкость всплыла. Но зачем-то дементорам понадобились эти семь галлеонов. Разгадка в Пророчестве, и я хочу её найти!

— Там ты этого не прочтёшь, — Драко уверенно вырвал Грейнджер из бумажного мира, улавливая в движении её рук, губ, взмахах ресниц подозрительную медлительность. — Ничего, кроме того, что дементоры бездушны. Вечно голодны. Их нельзя уничтожить никакой магией. Дементоры растут и растут, числом и размером, умножая уныние и страх.

Драко не мог двигаться. Страх пронёсся от головы к сердцу и замер у его границ, повторяя биение циничным эхом.