Лягушка Алхимическая

6. Недосягаемый Морфей

Картина на месте нашего ночного рандеву при дневном свете приобрела гораздо более нелицеприятный вид. Пять тел были свалены в кучу, а рядом с ними топтались привязанные лошади, которым подобное соседство, как и слетевшиеся мухи и вороны, определённо доставляли неудобства. Военные быстро разложили тела, сверили с листами розыска, завернули в подобие брезента и скидали в кузов приехавшего вместе с нами грузовичка. Лошадей вместе с повозкой пришлось оставить в военной части, и мы приехали с довольно молодыми майором и капитаном в одной машине, а во второй было ещё трое офицеров младших чинов, которые и занимались погрузкой. Все они были довольно типичными на вид аместрийцами.

— У четырёх переломаны шеи, с этим всё ясно, — констатировал майор. — Но что произошло с пятым?

— Оу. Это сделала я, — я покосилась на ещё не просохшую лужу там, где стояла повозка. — Я отделила воду из его тела от тканей, и вот результат.

— А, так вы алхимик. Вы же не хотите сказать, что использовали человеческое преобразование? — он сурово посмотрел на меня.

— Ну что вы! — запротестовала я. — Ничего такого. Это скорее из раздела медицинской алхимии и работ по химерам.

— А разве для такого преобразования не нужен сложный заготовленный алхимический круг? — подал голос капитан.

— Как правило, да, — я кивнула. — Но у меня всё немного иначе.

— Когда на вас напали, вы знали, что они в розыске? — снова обратился ко мне майор.

— Я — нет, — призналась я, помотав головой. — Мы сидели у огня, и я собралась пойти спать, когда к нам подъехали четверо мужчин верхом. Потом меня сразу затянули под повозку. Я не хотела никого убивать, но и умирать в мучениях, как мне обещал нападавший, мне тоже не хотелось.

— Понятно, — кивнул майор и повернулся к Хараю. — Ваша версия.

— Когда док собралась идти спать, к нам подъехали четверо всадников. Я хотел подойти и спросить, что им нужно, потом услышал вскрик дока, когда её потащили под повозку, — ровным тоном говорил ишварит. — Потом двое спешились, и один из них достал нож. А дальше всё как-то пришло к этому.

— Хорошо, — кивнул майор. — В отчёте я укажу, что это была эффективная самозащита в состоянии аффекта. Однако поскольку вы расправились с ними, вам полагается вознаграждение согласно этим листам, — он помахал ориентировками. — Лошадей заберёте?

— Нам не надо, — поспешила заверить я.

— Вот и славно. В части пригодятся, — майор обернулся на грузовичок: — Вы там закончили?

— Так точно! — донеслось в ответ.

— Поехали тогда назад.

Нас с Хараем снова засунули на заднее сидение. По пути я начала клевать носом и в итоге отрубилась, приложив голову на широкое плечо ишварита. Он разбудил меня только тогда, когда мы уже вернулись в часть. Время было уже за полдень, что делало очевидным невозможность доехать до Центрального города засветло. И после прошлой ночи мне как-то резко перехотелось опять ночевать в чистом поле. В одно место молния, конечно, дважды не ударит, но вот одинаковые неприятности два раза подряд со мной случиться могут ещё как. И во второй раз всё может закончиться печальнее.

Я вылезла из машины и потянулась. Грузовичок с нами не приехал — видимо, тела отвезли в другое место, а лошади ещё не успели прийти. На их доставку отрядили двух молодых офицеров из второй машины. Майор увёл нас в здание, где мы с ним сверили показания, которые подозрительно напоминали что-то в духе: поскользнулся, упал, очнулся — гипс. В том плане, что в его записях фигурировало, что мы мирно сидели себе и пили чай около своей повозки, когда бандиты выскочили будто из-под земли. Я не успела узнать никого, так как оказалась в темноте под повозкой, а Харай, если верить записям, сразу понял, что перед ним преступники в розыске. А потом уже сразу трупы. Мы подписали бумаги, мол, с моих слов записано верно, после чего майор выписал нам квитанции в соответствии с назначенным вознаграждениями. Он сказал, что выплаты по ним можно получить в любом отделении банка в рабочее время.

— Вы ехали в наш город? — уточнил майор, когда вся бумажная волокита была завершена.

— Нет, нам дальше, — выдавила улыбку я.

— Поедете сегодня? — допрос продолжился.

— Не думаю, что это будет хорошей идеей, да, док? — повернулся ко мне Харай.

— Это точно, — кисло подтвердила я.

— Вы можете остаться у нас в казарме, — предложил майор, но ишварит резко отрицательно мотнул головой. — Или отправится на постоялый двор.

— Пожалуй, мы лучше на постоялый двор, — вяло созналась я.

— Хорошо, — кивнул майор.

Мы распрощались и покинули штаб. Я валилась с ног от усталости, так что приходилось функционировать на чистом упрямстве. Когда мы взбирались на козлы повозки, к нам подбежал сержант и сказал, что майор приказал нас проводить. Он взгромоздился на облучок сбоку, и мы наконец тронулись. Правил лошадьми Харай, сержант трудился навигатором, а я размышляла, чего хочу больше — есть или спать. «Домой?» — пискнуло что-то на краю сознания, но я встряхнула головой, отгоняя эту мысль.

До постоялого двора мы добрались минут за десять. Я вошла внутрь, чтобы договориться о комнатах и ужине, пока ишварит ушёл справиться о ночлеге для лошадей. Цена за две комнаты меня устроила — в Метсо было бы дороже примерно в полтора раза. Впрочем, меня в тот момент устроила бы практически любая цена, лишь бы мне дали помыться, поесть и поспать. В любом порядке. Ранний ужин или поздний обед хозяин был готов подать нам в общем зале, пообещав, что в комнатах будет ждать ванна. Я согласилась и села за столик. Минут через пятнадцать моей отчаянной борьбы со сном пришёл Харай. Он сел напротив и сказал, что лошадей устроил. Я смогла только кивнуть. Мне показалось, что я моргнула, но судя по очень заметно изменившемуся запаху, выморгнула я по меньшей мере минут через двадцать. Как раз к тому моменту, когда хозяин принёс седло барашка с печёной картошкой и помидорками с чесноком. Только чудо не дало мне захлебнуться слюнями, пока он нёс блюдо от кухни до стола.

В комнате имелось ростовое зеркало. А в зеркале отражалась замученная я. Самой большой проблемой были мои волосы, которые я так и не привела в порядок после того, как елозила головой по земле. Прекрасные пшеничные кудри напоминали гнездо кукушки после урагана. Хотела бы я знать, почему никто даже не обмолвился, что я похожа испорченную соломенную швабру. Но по крайней мере платье, которое я натянула трясущимися руками, вид имело вполне сносный и даже уместный, хотя и было вытащено мной наугад. Ванна, как и обещал хозяин, тоже была — стояла посреди комнаты и манила паром над горячей водой. Я разделась и залезла в неё, давая себе строгую установку не спать.

Утро я встретила всё-таки в постели. Каким-то чудом мне удалось отмыться и переместить своё тело на кровать, где оно благополучно и отрубилось. Когда я проснулась, утро ранним уже точно не было, зато я полностью выспалась. Одевшись и победив растрепавшиеся кудри, я ссыпалась с лестницы этажа жилых комнат в общий зал, где нашёлся Харай, сидящий за накрытым на двоих столом. Он улыбнулся мне, и я присоединилась к трапезе.

— Как вы, док? — спросил он, стоило мне сесть.

— Да всё со мной нормально, — отмахнулась я, вдыхая аромат пышной булочки. — Не самая жуткая ночь в моей жизни.

— Ну, как скажете, — хмыкнул он. — Давайте сразу после завтрака поедем.

— Разумеется, — кивнула я. — Франкен нас, наверное, заждался уже.

— Вы были правы, — понизил голос ишварит.

— В чём? — я вопросительно изогнула бровь. Что там я опять сморозила такое?

— Дело всегда в личности, — загадочно отозвался Харай.

Что-то я не припомню, чтобы говорила нечто подобное. Впрочем, он мог таким образом перефразировать какие-то другие мои слова. Поди разбери, что там у него в голове творится. Но если подумать, то это довольно разумная мысль, и более точно её выразить сложно. Вопрос только в том, что побудило его озвучить её сейчас. Я встряхнула головой. К несчастью лента, которой я перевязывала косу, пришла в совершенную негодность, так что волосы пришлось оставить распущенными. Понятно, почему Фредерика носила косу: я вчера не дала себе труда расчесать волосы влажными, и сегодня пришлось смочить их, чтобы они не обретали форму одуванчика. Так, первым делом по приезду с Центральный город надо будет купить ленты в косу. Или вообще шпильки с сеточкой. Или постричь пикси… Хотя нет, совсем короткие они будут торчать во все стороны совсем бесконтрольно. Пучок и коса, коса и пучок — вот моё решение этой кучерявой проблемы.

Пока я выписывалась — оплатила комнаты я авансом — Харай запряг лошадей и вывел повозку ко входу в постоялый двор. Я взобралась на козлы рядом с ним, и мы двинулись к конечному пункту нашего путешествия. Хотелось верить, что все наши злоключения не были дурными знамениями, которые как бы кричали: «Поворачивай к чёрту!!!». Выехали мы в итоге относительно рано. По крайней мере, за городом дорога была довольно пустынной. За два часа нас обогнал всего один попутный экипаж и ещё один проехал навстречу. Ни всадников, ни машин не попадалось. Лошади шагали неторопливо и вальяжно. Под гладкой блестящей шерстью было видно, как перекатывались их мощные мускулы. Но конскими задами я любовалась недолго, переведя взгляд к безупречно чистому голубому небу.

— Уж не задумались ли вы об отступлении, док? — я аж вздрогнула от внезапного вопроса Харая.

— Н-нет, — споткнулась я. — Просто подумала, что как-то не очень удачно складывается дорога. Может, это знак?

— Я бы не сказал, что неудачно, — он мотнул головой и устремил взгляд на дорогу. — Скорее даже удачно.

— Ты говоришь загадками, — насупилась я.

— Никаких загадок, — ишварит повернулся ко мне и улыбнулся. — Мы справились с плохими парнями и справедливо получили награду, а не наказание. Разве это не хороший знак?

— Ну, если так посмотреть… — протянула я.

С этого ракурса — пожалуй, да, знак хороший. Впрочем, какая разница, какие там знаки? Всё равно у меня нет выбора, что делать. Мне позарез нужна была центральная библиотека, даже если бы пришлось пробираться в неё вором в ночи. Так что о повороте назад и речи быть не могло. Больше мы не разговаривали, да и на обед останавливаться не стали. Южная окраина города показалась, когда тени уже снова начали расти. Там, примерно в полукилометре от первых строений, маячила фигура человека около припаркованной на обочине машины. Я присмотрелась и опознала Франкенштейна. Он махнул нам рукой, и Харай чуть подтянул возжи так, что лошади замедлились и вскоре остановились прямо за машиной.

— Франкен!

Я вскочила с козел и хотела было нормально спуститься, чтобы поздороваться с ним, но наступила на краешек собственного подола и полетела прямёхонько на грудь Франкенштейна. Я зажмурилась. Наши с ним отношения пока что как-то не поддавались описанию, и мне казалось, что он вполне мог отойти в сторону, позволив мне распластаться по земле в качестве мелкой мести за пребывание здесь. Но нет — я оказалась в его объятиях. Франкенштейн чуть сжал меня, как, вероятно, сделал бы брат, и поставил на ноги.