Лягушка Алхимическая

5. Малоприятное и малопонятное

Когда мы подъезжали к Долине Раш, Харай спал. Мы устроили одно спальное место в повозке среди вещей, и я спала там, когда мы давали отдых лошадям, а ишварит стерёг наш сон. Потом мы отправились в путь, и спал уже он, пока я душераздирающе зевала на козлах.

Было ещё утро, но солнечные лучи, пробивавшиеся через частокол скал, уже начинали припекать. Я планировала заехать на рынок и прикупить какой-нибудь свежей еды. Конечно, поездом мы бы добрались куда быстрее — максимум сутки, — но мои лошади не были так же быстры, как локомотив. Впрочем, от них это обычно и не требовалось.

Казалось, что найти еду в Долине Раш куда сложнее, чем механический протез на любой цвет и вкус. Разнообразных деталей было так много, что даже самый далёкий от механики человек начинал проявлять к ней интерес уже через полчаса пребывания в этом городе. Конных повозок здесь практически не было, зато улицы были довольно широкими, так что ехали мы без особенных затруднений. А на продуктовом рынке было довольно оживлённо. Здесь продавали ароматные булочки с лотков, стояли большие прилавки с фруктами и овощами, была закрытая лавка мясника и рядом с ней — пекарня, откуда доносился запах свежевыпеченного хлеба, щекотавший ноздри. Я остановила лошадей, намереваясь сходить за хлебушком. И мои нелепые манёвры, разумеется, разбудили Харая. Он высунулся из повозки, глянул по сторонам и быстро исчез за тентом.

— Доброе утро, — произнёс он.

— Я не собиралась тебя будить, — вздохнула я.

— И как, интересно, вы в таком случае собирались делать покупки, док? — отозвался ишварит, чем-то шурша.

Хороший вопрос… Нет, прямо в точку. Если я не слезу с козел, общаться с торговцами мне будет несколько затруднительно, а оставить лошадей без кучера — затея довольно глупая. Потому как лошади могут и сами пойти, куда им вздумается, а может и умник какой взять вожжи. Так что, на самом деле, мне бы пришлось разбудить его. Я дождалась, пока Харай выберется и сядет на моё место, и только потом слезла на землю. Я подумала, что мне стоит взять немного свежего мяса, чтобы мы могли сегодня приготовить из него немного вяленого, а ещё хлеба, овощей и фруктов. И поскольку рынок даже отдалённо не напоминал супермаркет, меня ждало пешее приключение по всем лавкам. Или даже увлекательный челночный бег до повозки и обратно. И я строго-настрого приказала себе много не набирать. Впрочем, я это всегда делала, но когда бы меня это останавливало ещё. Первым делом я зашла в пекарню: невозможно было ходить по рынку в этом запахе хлеба, не истекая слюной. В моих руках оказалось по итогу три пакета: в одном лежали две буханки и свежий хрустящий багет, а в двух других были сдобные булочки с ветчиной и сыром. Толком позавтракать нам не удалось, так что теперь можно было компенсировать. И в тот самый момент, когда я отдавала один из пакетов с завтраком Хараю, а он протягивал мне флягу с водой, меня окрикнул грубоватый мужской голос.

— Доктор Фреди! Вы ли это?

Мне очень хотелось сделать вид, что это не я. Но как будто у меня был хоть малейший шанс… Меня уже узнали. И хотя в Долине было не так много людей, знавших меня в лицо, их было более чем достаточно, чтобы лишить меня всякого шанса остаться незамеченной. Я натянула на лицо максимально приветливое выражение и обернулась. И моё настроение мгновенно испортилось, потому что ко мне торопливо шагал никто иной, как Джонатан — механик, сделавший автоброню Харая. Это был мужчина крепкого телосложения с гладкой, как бильярдный шар, головой. Как и у Харая, его правую ногу заменяла автоброня.

— Привет, — стараясь удержать улыбку, протянула я.

— Неужто что-то случилось с моей автобронёй? — широко улыбнулся он. — Я видел того парня на козлах повозки.

— Нет, ничего, — даже слишком быстро ответила я. Конечно, она в порядке. Лежит себе где-то в коробке. — Мы здесь проездом.

— О, но раз уж вы здесь, может, заедете ко мне? — Джонатан продолжал излучать дружелюбие. — Я хоть взгляну.

— Мне, право, не хотелось бы отнимать ваше время… — попыталась отвертеться я.

— Ну, что вы! — он махнул широкой ладонью. — Я как раз сегодня совершенно свободен, как только закончу с покупками.

— Ох, я… — мне отчаянно хотелось найти причину не ехать, но у меня не получалось. Почему-то очень трудно отказать столь лучезарному дружелюбию. — Мне и самой надо кое-что купить. Это займёт пару часов буквально…

— Вот и хорошо, — широко улыбаясь, кивнул он. — Тогда я буду ждать вас здесь через два часа.

Я смогла только слабо кивнуть в ответ. Нет, время у нас ещё было в запасе. Проблема была в другом: я не хотела показывать в Долине Раш ногу Харая. Это всё же была экспериментальная конечность, и тот факт, что аккуратно упакованная в опилки среди прочих вещей с нами ехала старая автоброня, тому подтверждение. Поэтому я бродила по магазинам со скоростью слизняка. Откровенно говоря, я и чувствовала себя примерно так же — как слизняк. Я не торопилась, потому что стремилась опоздать. Я надеялась, что Джонатан не станет дожидаться меня больше получаса и попросту уйдёт, и тогда мы сможем спокойно уехать дальше. Но вот нет. Он дождался, хотя я опоздала по меньшей мере на сорок минут. Причём ждал он меня не в повозке, а так и стоял у булочной с пакетами в руках, так как Харай отвёл лошадей в тень.

Места на козлах было только на двоих, особенно если эти двое были рослыми мужчинами. Так что я влезла в повозку — туда, где на досках лежал тонкий узкий матрац. Я едва умещалась на нём и не могла даже вообразить, как на нём мог спать Харай. Дорога была довольно тряской, и я тихо радовалась, что Франкенштейн запечатал всё ценное так, чтобы точно довезти до конечного пункта. Наконец повозка остановилась, и я полезла наружу. Двор мастерской Джонатана мало изменился: всё тот же мелкий гравий и всё те же завалы металлических заготовок, которые, впрочем, стали как будто больше с прошлого раза, когда Фреди была здесь.

— Ну, давайте пройдём внутрь, — бодро произнёс Джонатан, подхватив свои пакеты.

— Если вы хотите осмотреть автоброню, то её сначала надо извлечь, — мрачно проговорила я.

— Откуда? — он удивлённо изогнул бровь.

— Из повозки, — я кивнула на полог.

— Но… — Джонатан растерялся, непонимающе глядя на шагающего к нам Харая, у которого явно были обе ноги. — Но… Как же…

— Ты сможешь достать ящик с автобронёй? — уточнила я у подошедшего ишварита.

— Да, — он легко запрыгнул в повозку, а буквально через минуту вернулся с вытянутым ящиком в руках. — Вот она.

Механик озадаченно посмотрел на нас и только потом повёл в мастерскую. Он шёл медленно, что-то бормоча себе под нос так, что я не могла разобрать толком ни слова. Наконец, мы вошли в довольно просторное помещение, в котором было достаточно света несмотря на общую заставленность. Здесь было три больших стола, два громоздких станка неизвестного мне назначения, на кульманах были приколоты чертежи каких-то механизмов. Джонатан провёл нас в дальний конец комнаты, где было подобие кушетки, на котором он обычно присоединял автоброню. Там же был верстак, на который и была водружена коробка с ногой. Я открыла её, и Джонатан внимательно осмотрел лежащую там конечность.

— Что это? — спросил он.

— Нога, — я пожала плечами.

— А это что? — он указал на ноги Харая.

— Нога, — повторила я, ощущая себя ребёнком, который только учит слова, когда кто-то решил проверить его знания.

— Но… почему? — он внимательно осмотрел ногу в коробке. — С этой конечностью ведь всё в полном порядке…

— Разумеется, с ней всё в порядке, — кивнула я. — Но вы наверняка слышали о Франкене Штейне — алхимике-механике.

— Конечно, слышал, — согласился Джонатан. — В Долине вряд ли найдётся механик, который бы не мечтал разобрать и изучить созданную им автоброню.

— Он мой брат, — выдала я. Хотя меня всё ещё немного коробит называть Франкенштейна так, здесь такова истина. — Недавно он вернулся домой, и мы смогли завершить, надеюсь, его продолжительные исследования. На их основании была изготовлена новая конечность Харая.

— Значит, это творение мастера Штейна? — у него прямо глаза загорелись, едва не прожигая дыру в штанах Харая. Как бы это ни звучало.

— Наше с ним совместное.

— Я могу взглянуть? — Джонатан умоляюще посмотрел на Харая.

Ишварит от этой идеи явно не был в восторге, но быстро понял, что эту ногу отстёгивать ему не будут, так что разделся и устроился на кушетке. Сегодня я его ещё не осматривала, так что уделила этому время — как раз пока Джонатан пытался прийти в себя. Тонкий шрам алхимического сращивания был почти незаметен, так что нога выглядела очень реалистично.

— Это автоброня? — наконец выдохнул механик.

— Отчасти, — отозвалась я. — Хотя мы не использовали металлических деталей, каркасная конструкция основана на технологии изготовления автоброни.

— И как она? — Джонатан поднял глаза на Харая.

— Она легче и как-то… удобнее, что ли, — отозвался тот.

— Но это же прорыв! — воскликнул механик. — Она чувствительна? Это не созданная биоконечность?

— Она не чувствительна — наружный материал не соединён с нервными окончаниями, — я мотнула головой. — Живые ткани в ней присутствуют наряду с неорганическими.

— В таком случае, создать подобное без алхимии невозможно? — Джонатан сник.

— Такое — да, — согласилась я. — Брат полагает, что сотворить такое под силу только нам с ним вдвоём. Но сделать автоброню вашего производства более похожей на настоящую возможно с помощью этого материала.

— Он удивительно похож на кожу, — механик своими руками согнул и разогнул ногу, из-за чего под винилом проступил рельеф мышц. — Ого… совсем как настоящая. Я бы не поверил, что это протез, если бы самолично не присоединял этому парню вон ту ногу, — он кивнул на ящик. — Но как можно было добиться такой хорошей имитации вида мускулатуры?

— Никак, это мускулатура и есть, — я пожала плечами. — Некоторые вещи природа уже придумала за нас. Не надо их усложнять.

Джонатан ещё пару минут повосхищался ногой, посетовал, что не может разобрать её и изучить — всё же творение самого, а потом предложил пообедать с ним. Мне понадобилась вся моя стойкость, чтобы всё-таки отказать ему — нам надо было ехать. Джонатан обещал не рассказывать никому об изготовленной нами ноге, но меня терзали смутные сомнения на этот счёт. Я была почти уверена, что он разболтает всё этим же вечером. Оставалось только надеяться, что ему просто никто не поверит.

Попрощавшись с Джонатаном, мы выехали и Долины Раш и двинулись дальше. Наш путь лежал почти строго на север в Центральный город. Исходя их скорости лошадей, мы должны были добраться не раньше, чем во второй половине следующего дня. В населённые пункты по пути мы больше не заезжали, старясь следовать кружным путём. А ночевать так и вовсе пришлось в чистом поле. Мы развели маленький костерок, скудно поужинали, и я пошла спать, чтобы утром выехать пораньше. Но сон не шёл. Я ворочалась под тонким одеялом на узком матрасе — места не было даже для того, чтобы скукожиться в клубочек. И из-за того, что я вертелась, повозка поскрипывала. Спустя минут сорок тщетных попыток призвать Морфея, я закуталась в своё одеяло и вышла в ночь. Харай так и сидел у огня, поглядывая на лошадей, мирно дремавших стоя.