Лягушка Алхимическая

12. Жестянка с червяками

Примечательный факт: любая работа пишется, если её писать. Так что вовсе не было чудом, что после завтрака в своём кабинете я заканчивала труд о пенициллине. Я намеренно много раз называла его именно так в надежде, что мой намёк будет понят и препарат в последствии так и назовут. Мечты-мечты… В принципе, когда часы в коридоре пробили девять, работы мне оставалось примерно на полчаса, так что я подумывала метнуться в штаб после визита Аделины. Насчёт клуба я ещё так ничего и не решила, к тому же не имела представления, как идут дела у Франкена. Если он в поте лица ваял, то в смотровой полагалось сидеть мне. Ну, зато поработаю над шарфом.

Едва я поставила последнюю точку и выровняла стопку бумаги, чтобы подшить, внизу раздался стук в дверь. Мне показалось, что Аделина была человеком достаточно пунктуальным, так что вряд ли это могла быть она. Для пациентов, если им не случилось помирать на нашем крыльце, тоже было рановато. Я пожала плечами и достала шило, иглу и нитки, чтобы собрать работу воедино. Оставив пришельца остальным обитателям дома, я приступила к протыканию стопки бумаги. Это требовало определённых усилий, так что мне было не до шума внизу. И когда я примеривалась проделать третью дырку, в дверь кабинета постучали.

— Кто такие, чего надо? — не поднимая головы, поинтересовалась я.

— Док, там к вам, — донёсся голос Харая. — Дорого одетый мужчина утверждает, что ему жизненно необходимо вас видеть.

— Приём начинается в… Час! — на последнем слове я воткнула шило в бумагу и навалилась всем телом. — Я занята.

— Я понимаю, док, но… — послышался тяжёлый вздох. — Вам лучше спуститься.

— Аргх! — я проделала последнюю, четвёртую дырку и так и оставила в ней шило, чтобы листы не расползлись. — Ладно.

Я вышла в коридор. Стоящий около двери Харай выглядел решительно-мрачным. Я вопросительно посмотрела на него, но он лишь развернулся и пошёл к лестнице. Мне ничего не оставалось, кроме как пойти за ним. На часах было полдесятого, и я ломала голову, кому это я там понадобилась. Но делать это долго мне не пришлось: в гостиной обнаружился Франкен, казавшийся мрачнее тучи, и давешний алкаш, которому вместо особы с низкой социальной ответственностью вызвали меня. Моё хорошее настроение, благожелательный настрой, терпение и доброта от его вида повели себя как червяки из перевёрнутой жестянки на рыбалке — расползлись кто куда. Причём быстро так. Моё лицо мгновенно пережило метаморфозу от выражения «Рада визиту, чем могу помочь» к «Выметайся и сдохни в лесу, чтобы волки глодали твои кости».

— Что вам угодно? — резко спросила я, даже не пытаясь натянуть хотя бы дежурную улыбку.

— О, я пришёл принести извинения, доктор Штейн! — сегодня речь его была совершенно нормальной. В моих глазах приятнее его это не делало, но надо отдать должное — ни запаха перегара, ни опухшей рожи, ни невнятной речи не было. — Вчера вышло ужасное недоразумение. Мой лакей работает у меня всего несколько дней и не понял, что я имел в виду, а я был, простите великодушно, слишком пьян, чтобы сразу понять, кто вы.

— Это всё? — холодно спросила я. — Вы оторвали меня от очень важной для страны работы, чтобы рассказать то, что мне было и так известно?

— Нет-нет, — он благоразумно оставался на месте. — Я лишь пришёл принести извинения. Какими бы ни были причины, я оскорбил вас, и мне нет оправдания.

— Если это всё, уходите, — я вздохнула. — Я выразила степень своей обиды в оставленном счёте. Оплатите его, и мы с вами можем забыть о существовании друг друга.

— Конечно-конечно, — тут же зачастил он.

Через секунду на столе гостиной лежал выписанный мной счёт, причём, весьма аккуратно свёрнутый, а поверх он положил пять ассигнаций по двадцать крон. Франкен подошёл к нему, поднял к глазам счёт и забрал четыре бумажки.

— Здесь вам не ресторан, чтобы оставлять чаевые, — сухо заметил он. — Вы отнимаете наше время.

Давешний алкаш ещё раз извинился и поспешно покинул дом. Его поведение казалось мне непонятным. К чему был весь этот спектакль с извинениями? Достаточно же было просто внести плату со счётом в банк — не было никакой необходимости ехать ради этого через весь город.

Не прошло и минуты после его ухода, как в дверь снова постучали. Я сначала подумала, что этот тип что-то забыл и вернулся, но нет — это оказалась Аделина. Она извинилась, что приехала раньше назначенного времени и спросила, где она могла бы подождать. Однако ждать ей не пришлось — мы уже и так собрались в гостиной. Она привезла для примерки смётанные сорочки — по одной для меня и Франкена, и в таком же виде брюки. Было решено подняться в мою спальню, поскольку там, по крайней мере, имелось ростовое зеркало. Сначала там переоделся в одиночестве Франкенштейн, после чего Аделина быстрыми движениями чуть переколола швы, чтобы сидело идеально. А уж потом, когда он снова ушёл в гостиную, настала моя очередь. Я переоделась в сорочку и брюки осторожно, так как стежки смётки были довольно большими, хотя Аделина и утверждала, что они не расползутся. Осмотрев себя в зеркале, я попросила сделать мои сорочки чуть свободнее, чтобы они не натягивались на груди. Поскольку я собиралась работать в них, мне прежде всего должно было быть в них удобно, а уже потом — красиво. Аделина согласилась и что-то отметила на боковых швах мелком. А вот брюки были идеальны, так что она только подогнула их по длине.

— Вы решили насчёт клуба? — улыбнулась она, когда сворачивала примеренные вещи, а я облачалась в своё.

— Ой, — я поморщилась. — Мне бы надо в любом случае в штаб съездить сегодня. Но надо узнать у брата, могу ли я отлучиться надолго.

— А зачем вам в штаб? — живо поинтересовалась Аделина.

— Хочу отвезти работу, чтобы они быстрее начали испытания, — я улыбнулась.

— А скажите, чем болен господин Верцелл? — она уже убрала вещи в коробку, в которой привезла их, и смотрела на меня с любопытством. Я застряла в идиотской позе с головой внутри недонатянутой блузы, через которую смотрела на неё.

— Кто?

— Ну, он выходил от вас, когда я приехала, — призналась она. — Я думала, он ваш пациент.

— М… — я отмерла и таки натянула блузу, тут же заправив её в брюки. — Нет, он не пациент. По крайней мере, не наш. А кто он такой? Ваш клиент?

— Вообще, да, он заказывает платье у отца, — кивнула Аделина. — Но я его не поэтому знаю. Он же ведущий актёр в городском драматическом театре.

— Оу… — протянула я.

— Одно время ходили слухи, что он редкий бабник, но за руку его никто не ловил, — она усмехнулась. — Как-то ему удаётся блюсти свою репутацию.

— О. Вот оно что, — я кивнула. — Тогда всё ясно.

— Мне надо отвезти это отцу, а потом он меня на сегодня в клуб отпустил, — Аделина держала коробку в руках и внимательно на меня смотрела. — Вы поедете со мной?

— Так… — Я упёрла руки в бока и нахмурилась. — Давайте сейчас спустимся вниз и я узнаю у брата, какие у нас планы. И тогда всё решим. Вы на чём приехали?

— На попутке, — призналась она.

— Ага… Хорошо.

В гостиной Франкенштейна не было. Оставив там Аделину, я спустилась в подвал. Вообще-то, стирки уже скопилось опять прилично, и снова обращаться в прачечную мне не хотелось — они плохо отстирывали простыни. И я дала себе обещание вот прямо сегодня, ну, край — завтра начертить круг в собственной прачечной и постирать вещи. Можно было, конечно, доверить Катрине проделать это руками, но, откровенно говоря, я считала это довольно тяжёлым процессом, больше похожим на пытку. Франкен сидел за столом в лаборатории и что-то очень быстро строчил. На столе перед ним не было ни круга преобразования, ни тазов с жижами, ни гор перчаток.

— Ты очень занят? — мягко спросила я.

— Я дописываю работу, — протяжно отозвался он. — А что?

— Я хотела отвезти сегодня свою в экспертный совет, — я улыбнулась. — Аделина приглашает меня посетить с ней Женский клуб. Я хотела прежде узнать у тебя, могу ли уехать.

— Можешь, — Франкен кивнул. — Заодно и мою работу увезёшь.

— Спасибо, — я заглянула ему через плечо, но не стала читать. — Тогда попрошу Харая запрячь повозку. Когда ты закончишь?

— Уже… — протянул он, поставил последнюю точку и подровнял стопку бумаги. — Осталось только сшить.

— Давай мне — я всё равно свою работу сшивала, — я протянула руки. — Заодно и твою сошью.

— Держи, — он поднялся и протянул мне стопку бумаги. — Раз уж будешь в городе, узнай заодно, чем можно разбавить наш следующий первый выходной.

— М, Аделина говорит, есть городской драматический театр, — я чуть нахмурилась. — Если быть точнее, она говорила, что утром от нас вышел его ведущий актёр.

— О, — Франкенштейн кровожадно улыбнулся. — Пожалуй, я раздумал наносить ему визит. Купи билеты на его постановку в первый ряд. Узнаем, хороший ли он актёр.

Я только помотала головой. Пока мы поднимались наверх, я размышляла над тем, как это Франкен собрался проверять таланты этого… как его? Верцелла. Впрочем, он наверняка посвятит меня в детали позднее, так что я отодвинула эти мысли до воскресенья. Аделина сидела в одном из кресел и держала коробку на коленях. На спинку она не опиралась, держа спину прямой, как палка. Франкен подтолкнул меня к лестнице наверх, и медленно уходя туда, я услышала, как он сказал Аделине, что я поеду с ней, как только сошью работы и прилично для клуба оденусь. А я даже не подумала, что не одета для такого места. Ладно хоть в волосах уже не шнурок.

Пока я сшивала работы, с заднего двора доносилось конское ржание. Это Харай запрягал повозку, чтобы отвезти нас в город. Я подумала, что надо будет обязательно узнать, когда я освобожусь, чтобы он не торчал там на козлах до одурения. А встречи дам короткими не бывают. Тем более, целого клуба дам, которые могут собраться в будний день. Нет, в лучшем случае я вернусь к ужину. После долгого рассматривания содержимого моего шкафа я вытащила твидовый костюм графитового оттенка и нежно-голубую сорочку. В этот самый момент в дверь постучали. Я нахмурилась и открыла.

— Позвольте мне вам помочь с выбором, — просияла Аделина.

— М… — я впустила её. — Этот костюм не подойдёт?

Она прошла к кровати, на которой были разложены мои пышные одеяния, и по очереди подняла и рассмотрела каждый предмет. Жакет и сорочка её вроде бы вполне удовлетворили, а вот юбка-полусолнце в пол определённо не вызвала восторг. Она поморщилась, но вернула её на место.

— Вы же всё равно не наденете юбку короче, так что это вполне подойдёт, — вынесла она вердикт.

— Вот и хорошо, — я кивнула, начав облачаться. — О, загляните в мой шкаф. Брат хочет в воскресенье сходить в театр. А я не представляю, в чём.

Аделина распахнула створки, и лицо её явно выражало, что за ними отнюдь не Нарния. И даже не модный бутик. Ну, там был просто мой гардероб. Который, надо признать, на светские развлечение как-то рассчитан не был. Аделина перебирала плечики сначала в одну сторону, потом, судя по звуку, в другую, и ей, похоже, ничего не нравилось. Наконец, она отступила и глубоко вздохнула.

— У вас хороший, в принципе, гардероб, — заключила она. — Добротный, классический. Пошито всё хорошо. Но в театр одеваются по моде, а у вас ничего подходящего нет.