Лягушка Алхимическая

11. Химера человека и кровати

Утро вторника мы с баночкой пенициллина провели в моём новом кабинете. Стеллажи вдоль стен начали потихоньку заполняться разными рукописными материалами, и сегодня я рассчитывала добавить к ним ещё один. Чтобы работа не исчезла в армейских архивах, я писала её через копирку. Почему-то интенсивно фиолетового цвета. Работая, я размышляла над тем, какую именно копию я отнесу в экспертный совет. Часам к двенадцати мне показалось, что я поисчерпала запасы вдохновения, и решила спуститься в лабораторию, которую занимал сегодня Франкенштейн. Он вроде бы собирался заняться «изобретением» перчаток. Даже интересно было, на какой он стадии.

Я как раз проходила мимо прихожей, когда в дверь постучали. Надо заметить, постучали весьма мощно, хотя это определённо не было попыткой высадить её. Я озадаченно нахмурилась и пошла открывать.

На пороге дома стоял огромный мужчина. Я думала, что я привыкла к крупному телосложению Харая, но этот человек был просто невероятных размеров. Я задрала голову, не уверенная в том, закрыт ли у меня рот, и увидела над широченными плечами, вызывающими сомнение в достаточности размера дверного проёма, крупное широкое лицо с пышными золотистыми усами и единственным завитком-чубом на лысом черепе. Меж холодных голубых глаз залегла глубокая морщина, делавшая лицо суровым. Одет исполин был в синюю форму майора.

— Драсьте, — наконец выдавила я. — А вам кого?

— Мне бы увидеть доктора Штейн, — сочным напряжённым басом изрёк гигант.

— Вы на него смотрите, — я сглотнула.

Он в буквальном смысле просиял. То есть не только широко улыбнулся, но и сам воздух вокруг него как будто слегка засветился. Как будто мимо пролетела Динь-Динь.

— Майор Алекс Луис Армстронг, — представился он. — Могучерукий алхимик.

— Эм… Фредерика Штейн, Исцеляющий алхимик. Входите, — я отошла от двери, пытаясь умять в голове картинку. Майор чуть боком, как мне показалось, протиснулся в прихожую. Следом за ним вошёл ещё один человек.

— Шу Такер, — представил его майор. — Подполковник сказал, что ваше общение может быть продуктивным для него. Он специалист по химерам.

— Химерам? — переспросила я. — Но… мы вроде бы как… А, впрочем, неважно. Проходите, — я жестом указала на гостиную. — Я позову брата.

Молчаливый тип в круглых очках с короткой стрижкой и какой-то маньяковатой улыбкой мне, откровенно говоря, не очень понравился. Но раз уж подполковнику понадобилось, чтобы мы с ним пообщались — ладно. Может, эта беседа окажется продуктивной не только для него. Я спустилась в подвал и вошла в лабораторию. Франкенштейн сидел за столом, и перед ним на круге преобразования стояла жестяная банка с чем-то бело-мутным внутри, а чуть дальше аккуратным полукругом была разложена целая россыпь перчаток.

— Как дела? — поинтересовалась я, подходя ближе.

— Самое неприятное в составлении работ для армии — расчёт круга преобразования, — отозвался он. — Мне же он не нужен.

— Да, пожалуй, — я кивнула. — У нас гости. Пойдём.

— А ты одна не можешь с ними как-то пообщаться? — он повернул ко мне голову.

— Нет, пожалуй, — я вздохнула. — Во-первых, наши гости мужчины, а во-вторых, они оба алхимики. И одному из них нас порекомендовал подполковник Мустанг. Он занимается химерами.

— Химерами? — так же, как я, переспросил Франкен. — Но… мы вроде бы как…

— Вот и я про то же, — поморщилась я.

— Ладно, пойдём, — он поднялся. — Нехорошо заставлять гостей ждать.

По пути обратно нам попалась Катрина, которая взволнованно прошептала о гигантском человеке в гостиной. Я сказала ей, что в курсе и что вообще-то их там двое. А потом попросила заварить и принести чай. Когда мы с Франкеном вошли в комнату, там стояла гробовая тишина. Лицо майора снова приобрело суровое выражение, а несколько неопрятный Шу Такер сидел с как будто извиняющимся выражением. Мы сели напротив так, что передо мной был мутный алхимик, а перед Франкенштейном — майор.

— Франкен Штейн, — протянул руку майору «брат».

— Алекс Луис Арсмтронг, — ответил рукопожатием тот.

— Шу Такер, — голос его был тихим и вкрадчивым.

— Итак, — я попыталась дружелюбно улыбнуться. — Что именно вы сейчас исследуете?

— О, я хочу создать химеру, способную говорить, — глаза алхимика загорелись.

— А зачем, если не секрет? — я озадаченно приподняла брови.

Франкенштейн поднялся и отошёл к шкафу, несколько секунд порылся там и вернулся с несколькими листами бумаги и графитовым карандашом. Сев, он принялся чертить круг.

— Это будет большим научным достижением, — пояснил Такер таким тоном, как будто ответ был сам собой разумеющимся.

— Возможно, — я кивнула. — Но каков практический смысл такой работы? Я имею в виду, что для армии должны быть более ценны экземпляры с превосходящей силой и исполнительностью. Или высокими когнитивными способностями.

— Но речь — признак высокого развития, — возразил алхимик.

— Можно научить попугая говорить несколько фраз, — я чуть нахмурилась. — Это не сделает его более разумным и высокоорганизованным.

— Вы не понимаете, — он покачал головой. — Это будет действительно большим научным достижением, которое сможет раскрыть новые перспективы.

— Новые перспективы для кого? — я подвесила вопрос в воздухе.

— И вы уже придумали, как это сделать? — не поднимая головы, спросил Франкен.

— Пока нет, — сник Такер.

— Ну, есть же совершенно очевидный путь, — я откинулась на спинку стула. — Взять для преобразования химеры животное со связками, способными воспроизводить речь.

— Вы имеете в виду человека? — в голосе алхимика звучала заинтересованность, а вот майор помрачнел.

— Вообще-то, воронов и попугаев, — я изогнула бровь. — Но теперь мне вполне ясен ваш этический порог.

— Насколько я помню из «Алхимии преобразования химер» Фитцерна, проблема объединения существ главным образом заключается в усреднении их когнитивных способностей, — Франкен всё ещё чертил на листе бумаги нечто, очень сильно похожее на круг преобразования. — Поэтому создание говорящей химеры видится мне затеей несколько странной. Способность к мышлению у неё вряд ли будет выше, чем у пятилетнего ребёнка со всеми вытекающими. Единственное, для чего её могла бы использовать армия — это разведка, но в этом плане она окажется бесполезна, если не сможет запоминать большой объём данных.

— Разве здесь должен быть не эпсилон вместо кси? — пока он говорил, я успела сунуть нос в записи и споткнуться об эту букву.

— Да? — Франкен оторвался от круга, посмотрел сначала на меня, потом снова на него и кивнул. — Верно. Я эпсилон и писал. Так вот…

— Вы говорите о химерах, хотя даже не являетесь специалистами в этой теме! — внезапно повысил голос Такер. — Вы не понимаете, что именно я хочу создать! Говорите об этом так легко, ещё и занимаетесь непонятно чем.

— Говорящую химеру вы хотите создать, — скорчила я жабью рожу. — И брат занимается вполне понятно чем — он как раз рассчитывает круг преобразования для такой химеры.

— Нельзя так просто на коленке рассчитать что-то подобное! — алхимик поднялся.

— Насколько я могу судить, он делает это на столе, — хмыкнула я. — Присядьте. Мы ещё не закончили беседу. Что же касается нашего уровня знания предмета, то… Вы представляете себе, чем является алхимическое сращивание тканей?

— Я создаю химер, — мрачно отозвался Такер. — Разумеется, мне это известно.

— Так вот вам новость — этот же метод используется в медицинской алхимии, — я вздохнула. — Только для сращивания не двух разных организмов, а частей одного и того же. Так что базовый материал по преобразованию химер мы изучали.

— Иными словами, можно создать химеру из двух людей, — он озадаченно свёл брови.

— Вроде бы природа уже придумала механизм для этого, — я скривилась. — Деторождение называется. Однако мы с вами уделили слишком много времени очевидному, но не наилучшему решению вашего вопроса. Поскольку очевидный путь явно поставит вас перед этическим вопросом использования человека, стоит изыскать путь не очевидный.

— Не очевидный? — переспросил Такер.

— Не очевидный, — кивнула я.

— Вы читали литературу о создании големов? — Франкен закончил чертить и придвинул мне лист бумаги. — Скажем, «Искусственная душа» Круайта или «Живое неживое» Вебрена? Нет?

— Не читал, — алхимик помотал головой.

— А стоило бы, — усмехнулся «брат». — Если я не совсем дурак в вашей области, то, насколько понимаю, самая большая трудность в создании говорящей химеры именно в её когнитивных способностях. Для нормальной речи необходим высокоорганизованный мозг. Но этот аспект можно обойти, если сделать химеру големом. Впрочем, способные к речи связки ей всё же понадобятся.

— Их можно преобразовать при условии понимания строения, — заметила я, рассматривая начерченный круг. — Хотя, зачем изобретать колесо.

— Ну, в этом тоже есть своя прелесть, — хмыкнул Франкен.

— Если я что-то в чём-то понимаю, то ты предложил довольно интересный подход, — я вернула ему лист. — Но только для внедрения искусственной души нужно будет другое преобразование.

— Разумеется, — кивнул «брат». — Попробуйте разобраться с этим, — он протянул лист Такеру.

— Вы предлагаете мне просто взять вашу работу? — он удивлённо переводил взгляд с листа на Франкена и обратно.

— Вы же видели, что я написал это только что, — «брат» пожал плечами. — Работа над химерами мне не интересна, да и круг наверняка потребует доработки. Всё же вы специалист в этой области, в отличие от меня. Это лишь подсказка.

— Но вы понимаете, что это едва ли не половина работы? — алхимик осторожно протянул руку к листу.

— Хм, не медвежья ли это услуга? — Франкен сложил руки на груди и задумчиво склонил голову набок. — Не думаю. Вы не сможете использовать круг, если не поймёте, как он работает. К тому же я надеюсь, что мы с Фреди смогли отвратить вас от очевидного пути, так что я не вижу проблемы.

— И потом, никто не рождается с полным знанием, — нахмурилась я. — Науку нужно постигать. И стоит быть благодарным тому, кто оказывает в этом помощь.

— Я благодарен, что вы уделили мне время, — он слабо улыбнулся. — Просто немного не понимаю. Разве этот обмен был равноценным?

— Вас направил подполковник, так что этот обмен будет касаться его, — я пожала плечами.

— Подождите в машине, — изрёк молчавший до этого момента майор, обращаясь к алхимику.

Шу Такер попрощался и вышел. Проводить его поднялся Франкен, вернувшийся буквально через пару минут. Он сел на свой стул и внимательно посмотрел на Армстронга.

— Итак, — обратилась я к майору. — Вы хотели поговорить о чём-то ещё?

— Подполковник упоминал, что должен вам за помощь, — отозвался он.

— Полагаю, мы в расчёте, — чуть нахмурилась я. — Он помог нам в одном неприятном деле.

— Вот как, — майор вздохнул. — Что вы думаете об этом алхимике?

— Мне он не понравился, — решительно заявила я. — Мне бы не хотелось называть коллегой кого-то с таким этическим порогом.

— Будет хорошо, если он не зациклится на идее говорящей химеры, — кивнул Франкен.