Лягушка Алхимическая

— Пациента вашего я уложил, — сообщил он. — Пока ходил, ученики уже сами за дело взялись.

— Ясно, — я кивнула. — Мы с братом хотим осмотреть твою ногу. У него есть интересная идея насчёт автоброни.

— Эта неплоха, — пожал плечами Харай.

— Я не говорю, что она плоха, — я улыбнулась. — Я только говорю, что мы можем сделать куда лучше. Мы можем сделать… — я понизила голос. — …почти как настоящую.

— Шутите? — усомнился он. Я отрицательно качнула головой. — А точно выйдет?

— Не могу так сразу сказать, — отозвалась я. — Нужно понять, в каком состоянии твои нервы, какой совместимости мы сможем достичь. Мы ещё не пробовали делать что-то подобное. И, собственно, никто не пробовал.

— То есть, я буду вашим подопытным? — сощурился Харай.

— Ты можешь отказаться, — я изогнула бровь.

— Не могу, — признался ишварит.

— Ну, тогда пойдём, — я нахмурилась. — Нам придётся снять, а потом вернуть на место твою автоброню.

— Разумеется, — мрачно согласился он.

Франкен ждал нас в смотровой, уже в белом халате и очках без оправы. Харай улёгся на кушетку, и мы сняли его ногу. А потом начали пристально изучать и автоброню — этим был занят Франкен, и нервные окончания — это я. Увлеклись так, что забыли напрочь и про обед, и про «учеников», и про всё на свете. Через пару часов ногу Хараю мы вернули и выпроводили за дверь. А сами уселись в гостиной, обложившись книгами и листами бумаги. Франкенштейн посетовал — раз сто, наверное — что очень не хватает компьютеров и целого спектра диагностических приборов, пока гора справочников и книг вокруг него всё росла и росла. В гостиной был лишь один стеллаж, в котором хранились самые ходовые издания. А на втором этаже у меня оказалась довольно специализированная библиотека. Франкен тоже привёз с собой немало книг, так что к уже к четырём стол от них буквально ломился.

— По моим расчётам выходит, что материал покрытия будет иметь запас прочности максимум на четыре года, — изрёк Франкен, постукивая пальцем по листу бумаги. — Мало.

— Ты там что такое считаешь за материал? — я подняла голову от анатомической карты нервной системы ноги. — Ты же можешь создать любой материал, ещё не придуманный здесь. Ты же гений.

— Я и… Погоди-ка… — он пристально на меня посмотрел. — То есть, я могу как бы изобрести винил?

— Можешь, — я кивнула.

— И углепластик могу? — он даже подался вперёд. Я снова кивнула. — Тогда это всё мусор, — тут же заявил он и сгрёб свои записи. — Если можно пользоваться этим, тогда…

Что тогда, он не договорил, снова склонившись над листами бумаги. А я вернулась к своей карте. Мои расчёты были не столь оптимистичны. Потому что нервная проводимость у Харая была заметно снижена, и мне надо было понять, что с этим делать. И по моим расчётам выходило, что её надо хотя бы немного повысить. Часы неожиданно пробили пять. И вместе с этим в гостиной появились офицеры. Я сидела спиной к входу в комнату, так что, возможно, они стояли там уже какое-то время.

— Мы закончили, учитель! — бодро сообщил подполковник.

Я вздрогнула и обернулась. Франкен тоже поднял голову от своих записей и уставился на них, как будто никак не мог вспомнить, кто это вообще такие. Примерно через минуту он хлопнул себя ладонью по лбу и поднялся. Они собирались сегодня пойти в местный бар, чтобы жители Метсо могли на них на всех посмотреть. Франкена здесь, вообще-то, знали — они с Фредерикой местные. Так что те, кто давно жил здесь, должны были без труда узнать его. Этот поход должен был создать немного доверия к его «ученикам», чтобы они могли задавать свои вопросы про майора. Франкен сложил стопочкой исписанные листы с расчётами, заложил их между страниц справочника по химии и направился к двери. А до меня, как до жирафа, дошло, что уже пять. А это означало, что мне бы надо посмотреть на помощника мэра и, может быть, отпустить его домой. Так что я с размаху повторила жест осознания Франкена и пошла в стационар.

Перед дверью я провела с минуту, старательно придавая лицу невозмутимое выражение — типа, я вовсе не припозднилась, я так и должна была прийти. Натянув на лицо ровно такую улыбку, какая соответствовала случаю, я наконец вошла.

— А, доктор Фреди, — улыбнулся господин Элгар. — Я уж думал, ты обо мне забыла.

— Как можно, — шире улыбнулась я. — Ну, как вы тут?

— Болей больше не чувствую, — отозвался он.

Помощник мэра так и лежал на животе, как уложил его Харай. Я приподняла тонкое одеяло, чтобы взглянуть. Там всё выглядело так, как и должно было выглядеть у здорового человека. Жопа как жопа, короче. Я выдохнула.

— Что ж, всё прошло хорошо. Постарайтесь пару дней обойтись без поездок верхом, — я достала из кармана халата свёрнутый вчетверо лист и положила его на тумбочку. — Здесь рекомендации по питанию. Хорошо бы соблюдать их хотя бы пару недель.

— Хорошо, я постараюсь, — кивнул господин Элгар.

— Всё, можете идти домой, — я снова улыбнулась ему и развернулась, чтобы уйти.

— Я слышал, Френки вернулся домой? — неожиданно спросил он.

— Да, вчера приехал, — я обернулась. — С учениками. Но вам вроде такой специалист не требуется.

— Пожалуй что, — он кивнул. — Моя старшая дочь… Она в последнее время так увлеклась автобронёй. Может быть, он не откажет немного поучить её?

— Господин Элгар, насколько я знаю, у вашей дочери нет способностей к алхимии? — я чуть нахмурилась.

— Да, но ведь среди механиков автоброни алхимиков почти что и нет, — отозвался он.

— Так разумнее было бы поискать учителя среди обычных механиков, — он озадаченно свёл брови, и я поспешила пояснить: — Я имею в виду — не алхимиков. Тем более до Долины Раш рукой подать.

Господин Элгар покачал головой, поражаясь моей недогадливости, а я поспешила выйти, потому что как раз-таки догадалась, что за схему он придумал. Правда ли его дочь увлеклась автобронёй, или это нужно только чтобы завязать общение, не так уж важно. Всё дело было в том, что Шерил было уже двадцать три, а она была не замужем. И это вызывало возмущение у её родителей. Она, как и все незамужние девушки Метсо, приводила в пример меня — мол, доктору Фреди уже двадцать восемь, а она про замужество и не думает, — но это плохо действовало. Потому что доктор Фреди была алхимиком и известным на весь Аместрис хирургом, а девушки в Метсо не все имели какого-либо образования за пределами понятий киндер, кюхе, кирхе. В любом случае, амурные дела Франкена меня особо не касались, а съехала на дуру я только потому, что мы вроде как планировали скорый переезд.

Я засиделась за расчётами. Настолько, что так и уснула за столом. Разбудило меня конское ржание — птичий щебет такую задачку не потянул. У меня затекла шея и неприятно ныла поясница, хотя кто-то заботливо набросил мне на плечи плед. Веки оставались тяжёлыми, будто слипшимися, хотя раз Харай уже выводил лошадей из стойл, было уже часов девять. Надо было заставить себя открыть глаза и пойти на кухню, чтобы хоть кофе сварить. Я пыталась убедить себя в этом, когда в дверь постучали. Не громко, но уверенно. И мне пришлось заставить себя подняться.

На крыльце и на дорожке перед ним стояли девушки Метсо. Как на конкурс красоты собрались. Перед самой дверью стояла Шерил Элгар, рядом с ней — Эльза Шварц, дочка мэра, за ними маячили и другие. Все они были в наглаженных модных платьях и с идеальными укладками. У всех в руках были плетёные корзинки. Пахло выпечкой. Я хмуро оглядела их, ожидая новостей о какой-нибудь эпидемии, а потом вспомнила, что минуту назад оторвала лицо даже не от подушки, а от стола. Платье, разумеется, было смято, во что превратилась коса кучерявых волос, вообще страшно было представить. Хмурый взгляд наверняка красных глаз с успехом довершал образ разбуженной ведьмы.

— Доброе утро, — наконец выдавила я. — Что-то стряслось?

— Ох, нет, — тут же защебетала Шерил. — Просто ведь Френки вернулся. Мы пришли его поприветствовать.

— Да, и с ним вчера ещё его ученика видели, — посмотрела на меня Эльза. — Ты не знаешь, Фреди, он женат?

— Без понятия, я не спрашивала, — отозвалась я.

— Я приготовила пирог для Френки. Можно его оставить? — лучезарно улыбнулась Шерил.

— Да, конечно, — я вздохнула. — Там, на кухне, — я посторонилась и махнула рукой в коридор направо.

На несколько минут первый этаж дома заполнился девичьим щебетом и смехом, а когда ураган ярких тканей, духов и высоких голосов покинул дом, после себя он оставил забитый корзинками стол. Я глубоко вдохнула и принялась варить кофе. За стол было не присесть, так что я озадаченно взирала на изобилие выпечки. Впрочем, это всё будет проблемой Франкенштейна, когда он изволит спуститься к завтраку. Что он, собственно, и сделал, не успела я допить кофе.

— Доброе утро, — хрипло поздоровался он.

— Что-то ты рано, — я изогнула бровь. — Вы же вроде пили вчера.

— Пили, — кивнул он и тут же поморщился, принимаясь массировать висок. — И пришли поздно — ты спала уже. Но я привык мало спать. Сегодня антипохмельное можно не спрашивать?

— Ну, это же я тебя в это втянула, — я вздохнула. — Садись, я принесу сейчас.

— А что это за корзины? — Франкен сел за стол.

— Это от твоих фанаток, — хмыкнула я. — Набег состоялся минут двадцать назад.

— О-ох… — протянул он, а я пошла мешать ему снадобья.