Ряженый-суженый, приди ко мне ужинать...

Данька тоже бросил в костер свой наговор – чтобы избавиться от заклятья черта, да не помогло это. Не пропала ни печать на устах, ни голос Алконост-птицы. А Настасья Ильинична заметила, как бледен, до трясучки, был ее ученик, да и не забыла этого. Не раз потом хитростью пыталась выведать, от чего же Даня пытался избавиться, да не смогла. И все больше в сердце лекарки поселялось неясное беспокойство за Даньку. Мальчонка же за своими тревогами да обучением не замечал пристальных взглядов наставницы.

Как ручеек весенний, яркий, звонкий да прыткий, пробежала весна со своими заботами – огород-поле нужно привести в порядок да посеять все, подлатать и дом, и курятник, и овчарню, а у кого есть – конюшенку. Совсем замотался Данька, бегая да всем помогая – негоже ведь и родительский дом без подмоги оставлять, и подворье тетки Настасьи, раз в обучении. Конечно, был у травницы и ухажер – степенный да обстоятельный, но вот жил он в соседнем селе, наезжал редко и помогал мало. Потому Даньке приходилось крутиться и там, и там. Но зато Настасья Ильинична его за помощь конфетками-петушками благодарила. Ох и вкусные они были!

Долгожданным освобождением виделось лето, но с ним пришли первые походы в лес, да не грибы-ягоды, а за травками. Там первые странные приключения у Даньки и начались…