Сирота с Манхэттена

В замковой конюшне, два часа спустя

Жюстен как раз седлал Галанта, рослого хозяйского жеребца серой масти, когда на аллее, ведущей к конюшне, появилась Мариетта. Вошла, остановилась напротив стойла, прижав к левому бедру корзину с бельем.

- Ну здравствуй! - вполголоса произнесла она. - Пришла на тебя посмотреть, потому что ты теперь занятой, в мою сторону и не смотришь.

- Если сегодня у тебя нет работы, зачем ты тут шляешься? - раздраженным тоном отозвался Жюстен.

- Раньше, когда я к тебе прибегала, ты не жаловался.

- Вот-вот явится хозяин, так что лучше уходи, Мариетта! Сегодня плохой день. Если мсье Ларош тебя застанет, а при этом лошадь его не будет готова, нас обоих могут выгнать!

- Мсье Ларош остановился поговорить со старым Леандром, так что не кипятись! Скажи лучше, что не хочешь больше со мной встречаться. Я же не слепая, все понимаю. У тебя перед глазами стоит мадемуазель!

Жюстен дал волю раздражению, резким движением подтянув подпругу. Галант дернулся, попытался его укусить.

- Мне не до тебя, Мариетта. Поговорим в другой раз. И выкинь эти глупости из головы. У меня полно работы, как только смогу - встретимся. Есть и еще одна причина, почему я не хочу рисковать. Я вот подумал: ты и правда можешь забеременеть, а моих заработков не хватит, чтобы содержать семью.

Он повернулся к девушке, желая показать, что он искренне этим обеспокоен.

- Кто это так тебя разукрасил? Ссадина на пол-лица! - ужаснулась Мариетта. - Так кто? Хозяин?

- Нет. Только что ударило веткой в леске, на полном скаку. Мариетта, пожалуйста, уходи!

Но миниатюрная блондинка только насмешливо покачала головой. Жюстен указал ей рукой на внутреннюю дверь.

- Дурачок ты, дурачок, Жюстен, - сладким голосом протянула девушка. - Уж я-то знаю, что ты по уши влюблен в прекрасную Элизабет. Хотя не такая уж она и красавица, не лучше других девушек. Я перестирываю белье, все панталоны-подвязки твоей принцессы! Феи такое не носят!

Жюстен вперил в нее сердитый взгляд. Он был и смущен, и рассержен. Мариетта притворилась испуганной и убежала. В следующий миг через двустворчатую дверь в конюшню вошел помещик, но молодую прачку он не заметил.

- Галант оседлан, мсье.

- Отлично, мой мальчик. Я еду в Эгр и вернусь к ночи. Хочу размяться, развеяться. Впервые за много лет пришлось обедать самому: супруга с внучкой заперлись в своих комнатах. Так почему бы мне немного не развлечься?

Видя, что конюх не смеет ответить, он удивился:

- Жюстен, или ты язык проглотил?

- Нет, мсье, но мое мнение ничего не стоит.

Юноша повел Галанта наружу, и Ларош проводил его взглядом. А потом и сам пошел следом, попутно проверяя содержимое карманов своего редингота. Все необходимое взял: туго набитый деньгами бумажник, часы с цепочкой, сигары.

- Жюстен! - позвал он. - Утром я рассердился, ударил тебя ни за что. У меня на службе прежде не бывало таких дельных конюхов, как ты.

Ларош перехватил поводья, попутно сунув юноше в руку золотой луидор.

- Я не могу это взять, мсье, - заявил Жюстен. - Мне и жалованья хватает.

- Надо же, еще и гордец! Ты умный парень, Жюстен. Ну, не ломайся! Мадлен мне нашептала, что ты водишь шашни с малышкой Мариеттой. Так что прибереги этот луидор вам на свадьбу!

Довольный собственной щедростью, Гуго Ларош многозначительно ему подмигнул. Сев в седло, он пришпорил коня и стремглав помчал к трактиру, где можно было поиграть в карты, а потом подняться в комнату верхнего этажа, к пышнотелой служанке, куда более молодой и бесстыдной, чем его жена.

Жюстен стоял и смотрел вслед жеребцу, крупной рысью скачущему по аллее. Потом перевел взгляд на золотую монету, и в его черных глазах полыхнуло презрение.

Через четверть часа в конюшню явился еще один персонаж - на этот раз Элизабет. Жюстена она застала сидящим на ларе и рассматривающим золотой, который он до сих пор вертел в пальцах. Узнав ее легкие шаги, юноша порывисто вскочил.

- Я боялась, что уже не застану тебя! - едва слышно сказала она.

Жюстен вздрогнул, растерялся от этого неожиданного обращения на «ты». Девушка успокаивающе коснулась его запястья.

- Когда мы одни, зачем выкать друг другу, играть в прислугу и господскую дочку? - Элизабет улыбнулась. - Дедушка уехал, я видела, как он промчался по аллее. Жюстен, мне очень жаль, что он тебя ударил! Я должна была сразу вмешаться!

Кончиками пальцев она погладила красную воспаленную ссадину у него на лице. Он перехватил руку, оттолкнул.

- Пожалуйста, мадемуазель, не делайте так больше. Я пытался вас защитить, не смог сдержаться. На этом все, я как был слуга, так им и остаюсь, а вы - господская внучка. Вот, мсье Ларош даже подарил мне луидор! Но я чувствую себя униженным, словно это плата за то, что он сорвал на мне злость.

- Значит, он тебя не уволил? Вот и славно, я опасалась худшего. Очень прошу, Жюстен, прибереги эти деньги, они тебе пригодятся.

- Перестаньте мне тыкать! Это уничижительная манера: хозяева всегда разговаривают так с прислугой, нам обоим это прекрасно известно! А мне раньше казалось, что вы хоть немного меня уважаете.

Он умолк, прерывисто дыша. Элизабет же не знала, что ей и думать. И тихо начала:

- Это не неуважение, Жюстен. Я всего лишь хотела показать, что хочу быть к вам ближе, что все эти социальные барьеры я ни во что не ставлю. Если бы десять лет назад мои родители не умерли, я была бы обычной девушкой, из эмигрантов, и работала бы в какой-нибудь нью-йоркской лавочке.

На лице юноши расцвела улыбка. Он спрятал луидор в карман пиджака.

- Простите, Элизабет! В вас нет заносчивости, чванства, я это понял, как только вы приехали. Скажите лучше, как ваша нога? Второй раз мсье Ларош бил хлыстом наотмашь, сильно.

- Немножко болит, но что там, не знаю, я ведь не переодевалась. Жюстен, можете помочь мне оседлать Перль? Я собралась в Монтиньяк, одна. Так что надо поторопиться! Если дед меня застанет, то не выпустит и за ворота!

Жюстен усадил девушку на большой деревянный ларь, в котором хранились инструменты и который служил ему скамьей.

- Мсье Ларош сказал, что едет в Эгр. Это даже дальше, чем Руйяк, так что до вечера он не вернется. Покажите мне ногу!

- Думаю, не стоит, - не слишком уверенно попыталась возразить Элизабет.

- Лошади часто брыкаются, когда я пытаюсь их подлечить. Так что будьте умнее, Элизабет!

Уступая, девушка медленно приподняла подол юбки. Показался атласный подъюбник, потом - щиколотка, затянутая в шерстяной бежевый чулок. Жюстен встал на колени, пробежался по ней пальцами.

- Ваш дед - чудовище! - сквозь зубы прошептал он. - У вас там ранка и немного крови. У меня есть чудесная мазь, только чулок придется приспустить, чтобы я смог наложить повязку.

- Тогда отвернитесь или закройте глаза, - попросила девушка.

Жюстен закрыл глаза, давая Элизабет возможность беспрепятственно полюбоваться его правильными чертами, красиво очерченным ртом, высокими скулами.

- Теперь можете смотреть, - сказала она, волнуясь при мысли, что обнажает перед ним частичку своего тела.

Молодой конюх посмотрел на свежую ранку, которая уже начала затягиваться. Однако кожа вокруг нее все еще была воспаленной. Он уже собрался подняться, чтобы взять мазь, как вдруг обнаружил прямо у себя под носом коленку Элизабет, прелестную и округлую, снежной белизны. Машинально он легонько ее чмокнул.

- Простите, мне не следовало… - пробормотал он.

- Это было приятно, не извиняйтесь.

Она потянулась к нему, ожидая следующего поцелуя, на этот раз в губы. Но юноша уже встал на ноги и рылся в шкафчике.

- Лучше смажьте ранку мазью сами, - с нажимом сказал он. - А вот кусочек марли, им можно перебинтовать.

Женские инстинкты постепенно брали верх над разумом Элизабет. Она снова ощутила приятную истому, которую испытывала в присутствии Ричарда. Потребность в ласках, поцелуях - для нее это было так же естественно, как дышать.

- Чего ты боишься? - переменившимся голосом спросила она. - Я хочу, чтобы ты сам меня полечил. Жюстен, я нарочно ложусь спать пораньше, чтобы скорее увидеться с тобой утром - здесь, в конюшне. Вместе нам так хорошо!

Он отступил еще на шаг, отрицательно помотал головой. Она вздохнула и сама нанесла пахнущую лекарственными травами мазь на ранку.

- Не сердитесь на меня, мадемуазель, но я дал себе слово, что не буду искать сближения с вами, и уж точно не таким манером. Мне и так живется несладко, и тетка продолжает всем врать. Если вдобавок я еще и влюблюсь в вас, то стану таким несчастным, что уйду куда глаза глядят!

- Почему ты больше не называешь меня по имени?

- В тот, первый раз это вырвалось случайно. С девушками вашего ранга положено обращаться почтительно. А я понимаю, что если вас обниму, то могу и унести наверх, в свою каморку!

- И сделать со мной все то, что проделываешь с Мариеттой?

- Господи, а вы откуда знаете?

Элизабет обвязала щиколотку полоской марли и ловко ее закрепила, а потом натянула чулок.

- Мадлен как может старается задобрить мою гувернантку Бонни. Сегодня мы с ней обедали вдвоем у меня в комнате, и когда я заговорила о тебе - о, простите, о вас, - она и рассказала, что Мариетта пользуется вашим расположением. И, если верить вашей тетушке, вы даже позвали ее замуж.

В панике Жюстен воспользовался этим шансом воздвигнуть между собой и Элизабет непреодолимую стену.

- Да, это правда. Я честный человек и женился бы на Мариетте, если бы она от меня забеременела. Но если этого не случится, то поженимся мы через пять лет, когда я отслужу в армии. В следующем году мне тянуть жребий… Ладно, пойду оседлаю Перль. И не забывайте мой совет: если понесет, отпустите слегка поводья, чтобы она не закусила удила.

- Пять лет! - повторила Элизабет, следуя за ним по пятам. - За это время может столько всего произойти.

- Только я этого не увижу, - иронично отозвался Жюстен, старательно выдерживая дистанцию. - А бабушка знает, что вы едете в Монтиньяк верхом?

- Я предупредила только Бонни, она меня не выдаст. Ты можешь не волноваться: если дед узнает, что я не дома, скажу, что ты всячески противился моему отъезду и я тебе в итоге соврала. Я что угодно сделаю, лишь бы тебя не прогнали из поместья.

Элизабет положила руки Жюстену на плечи. Будучи ниже ростом, она вынуждена была встать на цыпочки, чтобы попытаться поцеловать его в губы. Но юноша быстро отвернулся.

- Я же просил не провоцировать меня! - сказал он.

- Ты говоришь совсем как Ричард Джонсон! - возмутилась девушка.

- А это еще кто?

- Нью-йоркский детектив. В свое время его нанял дедушка, и три года он меня разыскивал. Когда мы познакомились, мне показалось, что я ему нравлюсь. Но и он тоже меня предал, как Вулворты!

- Вы его спровоцировали? - подозрительно спросил Жюстен.

- Если только можно спровоцировать взглядом, - весело, явно гордясь собой, отвечала девушка. - Хотя мы еще раньше целовались, вечером 31 декабря.

- И больше ничего не было?

- Он вместе с нами плыл на «Турени», и там… опять были поцелуи. Он вообще оказался весьма предприимчивым. В следующий раз я увидела его уже на железнодорожном вокзале, в Орлеане.

Жюстен тихо выругался. Схватил женское седло, уздечку и, скрипя зубами от злости, взнуздал лошадь.