Бухтарминские кладоискатели

— Странно, что за люди всё это строили, городили, рисовали? Неужели кто-то жил здесь, на такой верхотуре? Стражи Хана Алтая, — то ли в шутку, то ли всерьёз сказал Степан.

Все промолчали, и в душе каждый согласился с этим предположением.

Между тем пора было подумать о ночлеге. Роман со Степаном долго ходили по берегу озерка-болота, выбирая место посуше, чтобы поставить палатку. Собирали сушняк стелющейся тундровой берёзки. Егор откуда-то из-под торчащей зубом скалы приволок сухую корягу отмершего низкорослого кедра. Все были заняты делом, торопясь перед сном приготовить ужин, и солнце было уже на закате. Вдруг Агафон прервал молчание, возбуждённо воскликнув:

— Глядите, глядите, что это летит!

— Где, что, какая птица? — Егорка и Стёпа перебивали друг друга.

— Братцы, к нам движется летающая тарелка! — не менее возбуждённо воскликнул Роман. — Вот так штука, это же НЛО!

— Что-что? — не понял Агафон.

— Неопознанный летающий объект, вот что!

Стёпа вместе с другими напряжённо всматривался в стремительно приближающийся к ним диск, сверкающий и блестящий в лучах заходящего солнца. Размером он был с луну или солнце. Но это на большом расстоянии, а каков он будет вблизи — трудно себе представить. Явно межконтинентальный космический корабль!

Между тем диск летел прямо на ребят, и становилось страшновато — что он таил в себе? Что же это на самом деле?

— Что бы это ни было, но оно летит к нам. Нас атакуют инопланетяне! — то ли в шутку, то ли всерьёз вырвалось у Агафона.

— Захватят в плен, увезут на неведомую планету!

— Держи карман шире, слишком много для нас чести, чтобы лететь именно к нам! — насмешливо заметил Егор. — А вот как бы эта штука не взорвалась! А нам и укрыться негде.

Тарелка НЛО, или ещё чёрт знает что, продолжала приближаться, и даже Роман, обычно рассудительный и всезнающий, на этот раз молчал, не зная, что сказать. Но вот лёгкое облачко перекрыло видимость, диск скрылся за ним, и стало ясно, что он летит гораздо выше, чем казалось, и вскоре исчез вовсе, будто растворился в небесной лазури.

Напряжение спало, и стало даже смешно из-за глупых страхов.

— Я смотрю на тебя, Агафон, а лицо твоё белое, как снег, — смеясь, заметил Стёпа.

— Я-то что, а вот Егор всё глядел по сторонам, куда бы спрятаться.

— Вы что хотите думайте, но место тут какое-то необычное, — заметил Егор, — заколдованное, что ли. Взять хотя бы вот эти древние рисунки, непонятно кем и для чего здесь нарисованные.

— Ага, как же, космодром инопланетян! — иронично заметил Стёпа. — Тут ещё неподалёку Шамбала, придуманная Рерихом. Всё одно к одному, не хватает только снежного человека.

Все оживлённо обсуждали происшествие, теряясь в разных догадках, пока наконец Роман не высказал свою гипотезу, похожую на истину:

— Это запустили в космос ракету, а мы видели отделяющуюся от неё ступень. Она летит по инерции и где-то должна сгореть или упасть.

— А-а, я что-то понимаю, — признался Агафон, — я слышал, что охотники в долине Тургусуна находят странные предметы, железяки из алюминия, и кто-то даже приспособил их у себя в хозяйстве.

— Значит, железяка — это всего-навсего пустая болванка, — судачил Егор, — а мы-то напужались!

— Такая железяка шарахнет по башке — мало не покажется! — поддакивал Агафон. — Кто ж её знает, где упадёт?

Вечер пришёл холодный, с ледяным ветерком. Сидели, грелись у костра, рассказывая были-небылицы.

— Сидим мы тут на Холзуне и в ус не дуем, не знаем, что бывает на этих белках зимой, — начал свой рассказ Егор. — А мне дед рассказывал, как его дед через этот Холзун ходил в Уймон, и, бывало, не только летом, но и зимой. Он там и жену себе подглядел в молодости. И не он один так бродил. Из Уймона на Бухтарму тоже за невестами шастали.

— Ты говори, говори, да не заговаривайся! — вставил Агафон. — Знаю я тебя, любишь ты приврать! Летом и то мы кое-как сюда забрались, а ты — зимой!

— Ей-богу, не вру! — вспыхнул Егор. — Спроси хоть моего отца.

— Давай рассказывай, — подбодрил Роман. — Старики своё дело знали, нам только позавидовать можно.

— Так вот, этот дед, будучи молодым, навещал родню на Катуни и как-то вздумал идти зимой. А путь ему был знаком ещё и потому, что под белками он ещё и охотился и осенью, и зимой. И вот где-то у вершины Холзуна застаёт его метель. Метёт — спасу нет. Видимости нет — не знает, как идти, да и опасно — оплывина задавит. А он, не будь дураком, с собой две меховые шубы прихватил. Знал, что такое зима в горах. Закутался в них с головой и спит себе, засыпанный снегом. Так метель два дня гужевала, а на третий день, когда смолкла, вылезает дед живой и здоровёхонький. Конечно, он тогда не дедом был — крепким деревенским парнем.

— Бывает, — заметил Стёпа, — в снегу, да ещё с двумя шубами, пожалуй, можно и отлежаться. Косачи и без шубы в снегу ночуют.