Завораш

Положив свёрток в яму, Телобан некоторое время смотрел на него. Именно таким он и запомнил соседа по комнате, и может быть, своего единственного друга — спелёнатым, лишённым возможности быть достойно погребённым. Кто знал, что когда-нибудь в той части разума, куда Телобан изгонял всё то страшное и неприятное, что преследовало его всю жизнь, найдётся место и ему?

Мертвец сделал шаг навстречу. Телобан ожидал почувствовать запах разложения, но ощутил лишь слабый аромат цветов. Это были георгины, и он вспомнил, что в том же году на месте, где он закопал тело, выросли точно такие же цветы.

Странным образом всё изменилось. Вокруг как будто потемнело, туман стал гуще. Некоторые фигуры отступили в тень. Мертвец, наоборот, приблизился. В руках у него что-то поблёскивало.

Телобан присмотрелся и узнал: бритва. Складная, с острым стальным лезвием. Ни один кузнец не изготовит такую, здесь нужна более тонкая работа. И ещё: это та самая бритва, с помощью которой его сосед по комнате вскрыл себе вены, прежде чем повеситься.

А затем он просто протянул бритву Телобану, сложенную, ручкой вперёд:

— Тебе это понадобится.

Оракул был не прав, когда говорил, что «тем, вверху» нет до них никакого дела. А ещё он ошибался, когда утверждал, что его лишь слушают. Большую часть времени за ним действительно никто не наблюдал. Однако временами, в основном по ночам, когда оракул спал, скрипторы подставляли к окнам столы и стулья, взбирались на них и смотрели сквозь узкие бойницы на чудо из чудес — крылатого человека гигантского роста.

Мелькнувшее в окошке лицо могло принадлежать одному из писцов, а значит, у случившегося в крипте могли быть свидетели. К несчастью для куратора, он понял это в последний момент. Впрочем, было ещё не слишком поздно.

Когда куратор ушёл, Телобан выбрался из своего убежища и подошёл к распростёртому на полу телу клирика. Судя по всему, тот был жив, но находился без сознания. В таком состоянии он наверняка проведёт не один час. Что ж, Ош не завидовал ему. Когда он проснётся, боль будет такой, что он пожалеет, что не погиб вместе с оракулом.

В этот момент сверху раздались крики.

Находясь глубоко внутри собственного сознания, Телобан решил сопротивляться. Ставкой в этой борьбе было его собственное тело, захваченное паразитом из крови ангела.

Он взял предложенную бритву. Она была довольно увесистой, с гладкой, приятной на ощупь рукоятью, куда целиком помещалось складное лезвие.

Рука, вручившая ему бритву, была черной.

— Это тебе пригодится, — сказал мертвец.

Шелест слов, вырвавшихся сквозь едва шевелящиеся губы, был подобен шороху земли:

— Иди. Разберись с этим.