Завораш

СЛУЧАЕТСЯ, И ВЕТРЫ ДУЮТ ВСПЯТЬ

Разберись с этим.

— Разберись с собой! — закричал архонт, когда Телобан вошёл к нему в комнату. До этого он стучал — долго и упорно, пока архонт наконец, не отворил дверь. Старик был в домашнем халате, тапочках и… ночном колпаке. В руках его находилась свеча в простой керамической чашке. Всё это никак не вязалось с образом владыки. Сейчас перед ним был просто старик. В зале для совещаний он выглядел по-другому, и в тот момент Телобан подумал, что лишь одежда делала архонта значительным. Он ударил первым.

Ош давно забыл, какое сознание присутствовало в нём до того, как он вселился в тело крылатого. До этого Ош обитал… Он толком не мог сказать, где именно. Это было нечто вроде тёплого моря, запертого в громадной полости под землёй. Единственными живыми существами там были растущие прямо из илистого дна черви, которые показались бы обладателю его нынешнего тела омерзительными.

Возможно один из них и стал первым носителем. Наверняка этот червь умел приспосабливаться лучше, чем его собратья, поскольку уже вскоре покинул тёмное море и выбрался на сушу. И тогда… Может быть, вторым носителем стал неосторожный пловец, рискнувший проникнуть в грот, где плескалось безымянное «море»? Кто знает?

Тогда Ош ещё не имел понятия о времени, поэтому не мог с уверенностью сказать, когда именно это произошло.

Своих первых носителей он не помнил, но точно знал, что их было много. Иногда ему приходилось перемещаться от одного носителя к другому по нескольку раз в день. Тела одних оказывались слишком слабыми, чтобы выдерживать его вторжение слишком долго, другие же попросту подходили. Порой тело погибало ещё до того, как он успевал перейти в него, и тогда Ошу приходилось скрываться. В такие минуты он был наиболее уязвимым.

Если бы кто-то видел Оша вне тела носителя он не заподозрил бы в нем паразита, способного брать контроль над телом, подчинять личность и в итоге изгонять её: так занявший берлогу более сильный зверь гонит прежнего — и более слабого — хозяина. Вне тела он был похож на лужу темной жидкости. Или на горку экскрементов. Иногда Ош принимал форму существа, отдалённо напоминающего собаку. Небольшого размера и покрытую липкой влажной шерстью, торчавшей во все стороны словно иглы. Это и были иглы. ми, если требовалось, Ош мог колоть, рвать носителя изнутри. У него было две возможности покинуть тело: вытечь в виде крови или проложить себе путь иным образом — через плоть и кости.

За годы Ош привык к тому, что сознание, находящееся в захваченном им теле, сопротивляется. Кто-то — отчаянно. Кто-то — менее. В том и другом случае это был лишь вопрос времени. Все они в итоге принимали судьбу, смирялись… И погибали. Как личность, в предыдущем теле. Как и нынешний носитель.

Ош ощущал его злобу, негодование. Мог, если бы захотел, услышать крики, препровождаемые потоком ругани.

«Ты кто такой».

«Ты кто, черт побери, такой?»

«Что тебе нужно, а? Отвечай!»

Некоторые кричали, ругались. Другие умоляли, просили, увещевали. Находились даже те, кто, не видя иного выхода, предлагали совместно существовать в одном теле, на равных правах. Этого Ош допустить не мог, как и того, чтобы от прежнего владельца осталось хоть что-то кроме воспоминаний.

«Где я? Что происходит?», — вопрошало сознание прежнего владельца.

До внутреннего слуха Оша доносились его всхлипывания, слышимые из самого тёмного и отдалённого уголка сознания. Обладай Ош присущим людям тщеславием, он непременно возгордимся бы. Ведь невозможно было поверить, чтобы столь величественное существо — ангел, владыка в небесах и на землях, ему принадлежащих и парящих высоко, теперь рыдал и хныкал, скрючившийся от боли и страха в кромешной темноте, словно побитый пёс…

Однако хозяин его нынешнего тела не скулил и не просил. Поэтому, когда Телобан выступил из своей тьмы, Ош не удивился.

В руках у него что-то поблёскивало, и спустя несколько мгновений Ош узнал в этом предмете бритву. Хозяин его прежнего тела не имел ни бороды, ни усов — ангелы вообще были безволосы, но сам принцип бритья был ему знаком. К тому же, понял Ош, бритву можно было использовать и совсем иначе — в качестве оружия. Благодаря своей необыкновенной остроте бритва была идеальным средством, чтобы ранить и рассекать плоть… Вся штука была в том, что никакой плоти здесь на самом деле не было. Единственная плоть — некогда принадлежавшая Телобану, а теперь находящаяся во владении Оша и была предметом притязаний обоих…

Стороннему наблюдателю не показалось бы, что происходит что-то особенное. Скорее всего он увидел бы грязного человека, поглощённого своими мыслями. Выглядело это странно. Словно внутренний диалог, призванный быть спокойным и рассудительным, постепенно переходил в крик. И все же Ошу пока удавалось держать тело под контролем: он мог свободно ходить, двигать руками, говорить. Существует понятие — «одержимость». Обычно оно означает, что в человека вселяется некий «дух», который берет власть над телом. Для одержимого это сопровождается страданиями, практически пыткой, и почти всегда плохо заканчивается. Некоторые заявляют при этом, что способны общаться с духами и видеть другой мир. Насчёт последнего трудно было сказать, однако первое почти соответствовало истине… если предположить, что Ош и в самом деле был злым духом. Невзирая на то, что Телобан множество лет провёл в Замке вдали от затянутых дымкой улиц Города вервий, в душе он оставался всё тем же суеверным мальчишкой. Различие состояло лишь в том, что теперь в руках у него была опасная бритва.

Годами Телобана обучали убивать десятками способов: с помощью ножа, верёвки, яда и любых подручных средств. С самого начала он знал, что многие из тех, кто пройдёт подготовку, научившись всему, чему способны научить в Замке, погибнут на первом задании, будучи зарубленными телохранителями какого-нибудь мелкого сатрапа. Вопрос лишь в том, случиться это до или после того, как они сами совершат убийство. Если второе — то смерть можно считать не напрасной, а все усилия, направленные на подготовку такого убийцы — оправданными.

В этом общем для Телобана и Оша мире, где разумы обоих сошлись в поединке, Телобан превратился в гиганта, вооружённого мечом исполинских размеров. Ош же выглядел как багровый червь с двумя десятками ножек по обеим сторонам сегментированного тела. Каждая из этих ножек заканчиваясь острым когтём величиной в предплечье взрослого человека.

Ландшафт вокруг невероятным образом преобразился, превратившись в выжженную солнцем пустыню. Исчезли преследовавшие Телобана тени. Над новым миром взошли два светила — фиолетовое и светло-розовое, повисшие низко. Их холодный свет отличался от света солнца, к которому привык Телобан.

Первое, чему учили в Замке — это ничему не удивляться. Противник будет запутывать, пытаясь выгадать лишнее время. Мгновение, удар сердца — именно столько нужно для того, чтобы нанести смертельный удар.

По правую руку от Телобана вздымались останки чего-то, смутно напоминающего остов древней мельницы, от которой сохранились лишь лопасти на высокой проржавевшей ножке. По левую сторону располагалась низина, стены которой уходили вниз словно край сточного желоба. Внизу располагалась ровная площадка, на которой виднелся разбросанный в беспорядке мусор. По большей части это были останки металлических конструкций — неведомых машин, строений. Одних разрушило время, других и вовсе не успели достроить их создатели. Все они были брошены под открытым небом слишком давно.

По другую сторону карьера почему-то Телобан не сомневался, что перед ним именно карьер — в таком могли добывать уголь или железную руду, он рассмотрел очертания города. Это город был огромен, и, что поразило его больше остального — превосходил любые известные города количеством высотных зданий.

Лёгкий ветерок (подумать только, в этом вымышленном мире все было придумано до мелочей), слегка покачивал лопасти, из-за чего они едва слышно поскрипывали.

Другим звуком было шуршание хитинового тела многоножки. Увлечённый созерцанием города, Телобан не терял бдительности. Поэтому, когда Ош сделал свой первый выпад, он отреагировал мгновенно. Взмахнув гигантским мечом, он отбил удар стального когтя. В горячем воздухе пустыни разнёсся звон металла.