Завораш

ПРАХ РАЗБИТЫХ НАДЕЖД

Каков мир на самом деле?

Этот вопрос задавали все без исключения философы. Его задавал Учитель, когда сворачивал свой свиток: что такое реальность? И может ли мир вокруг быть постижим? Каким способом? Задавал его себе и ангел. Одно он знал наверняка: с тех пор, когда ты понимаешь, что существуешь, возникает вопрос: существует ли мир вокруг.

«Видите ли, — говорит Кенобия, и в его голосе ощущается веселье и вместе с ними горечь, — Мир не таков, каким мы его воображаем.»

Кто знал, что брат окажется прав? Во много уже известный ему мир рухнул. Тисонга вспомнил, как слушал рассказ Бригадира о расколе среди ангелов и о появлении первых бескрылых, а затем все потонуло в пыли и грохоте. Смятение, ужас… Ощущение выбитой из-под ног почвы. И бегство, бегство… Но куда бежать, если рушатся не камни, земля и стоящие на ней лачуги, а сама вселенная…

***

Каждое мгновение своего полёта Тисонга понимал, что находится на привязи. Внезапно что-то изменилось. Ангел ощутил это до того, как верёвка на его ногах врезалась в кожу. Все это время Тисонга парил в небе. Вокруг по-прежнему была дымка, скрывающая, по словам Бригадира, мир внизу. Неизвестно когда, но его падение прекратилось. А если верёвка натянулась, то это означало только одно — его тянули вверх.

Чтобы проверить это, Тисонга попытался отлететь в сторону, и сразу ощутил сопротивление. Связывающий его с островом трос натянулся, превратившись в тонкую струну. Не собираясь сдаваться, ангел взмахнул крыльями сильнее, но вместо того, чтобы совершить рывок вперёд, оказался отброшен: ровно в тот момент, когда он поднимал крылья для взмаха, за трос дёрнули.

Это было всё равно, что бороться с сильным ветром. Как только он делал взмах крыльями, его тут же подтягивали обратно. Возможно, окажись поблизости опора, за которую можно было уцепиться, у него и был бы шанс удержаться какое-то время. Однако вокруг по-прежнему была вся та же молочно-белая дымка. Даже ламии исчезли. Наверняка эти удивительные существа обитали в непосредственной близости к острову.

Тисонга чувствовал, что выдыхается. Сопротивление ничего не давало. Наоборот, он потратил последние силы и вынужден был сдаться.

«Но ведь тебе не привыкать, правда?» Вновь голос брата.

«Быть тем, кого водят за нос — так естественно. Скажи, ведь ты не заподозрил подвоха в трюке с красной пылью? Всё потому, что на самом деле ты хотел быть одураченным.»

На этот раз голос брата звучал отчётливо, и Тисонга подумал уж не сходит ли он с ума? А затем услышал над головой грохот, поднял глаза и по-настоящему усомнился в собственном рассудке: навстречу ему летел камень величиной с дом.