Завораш

КОГДА УМИРАЮТ ТУЧИ, РОЖДАЮТСЯ ЗВЁЗДЫ

Дагал никогда раньше не встречал этого человека. И все же он был ему знаком. Паразит внутри него все ещё чувствовал вкус тела, в которое ему так и не удалось войти, ощущал путаницу мыслей, по большей части тревожных и окрашенных в тёмные тона. Вместе с этим ему достались обрывки воспоминаний, туманные и неясные: мешанина хаотично движущихся частиц, книга, все страницы которой были разного размера, ящерица в тот момент, когда выстреливает длинный язык, чтобы взять предложенное лакомство.

Тело остывало. Дагал-Ош чувствовал исходящее от него тепло и то, как медленно оно убывает. Похоже, Телобан был мёртв ещё до того, как рухнул на пол.

Однако человек этот мало интересовал Дагала. Начальник тайной службы перешагнул тело и ступил на верхнюю ступеньку ведущей в подвал лестницы. И сразу ощутил чьё-то присутствие.

***

Ноктавидант не обладал слухом Оша, но даже он смог различить в абсолютной тишине тяжёлую поступь того, кому не было нужды таиться.

Выстрелы и шум прекратились, а сам клирик затаил дыхание, поэтому слышал каждый звук. Сначала — чьи-то шаги. Затем — тихое покашливание, больше похожее на не вовремя подавленный смешок. Клирик знал, что наверху находился не один, а несколько человек, поскольку выстрелы раздались одновременно. Кто это мог быть? Солдаты? Если так, ему нечего было опасаться.

Или нет?

Почему он решил, что там, за дверью именно красные мундиры, а не, скажем, грабители? Правда, насчёт последнего Ноктавидант был уверен: грабители не станут вести себя настолько громко и палить почём зря. Скорее похоже на работу людей номарха.

А если так, то они вряд ли обрадуются клирику. Конечно, если не брать во внимание бесплатное веселье, вызванное абсурдностью ситуации. Шутка ли: обнаружить кого-то равного ему по статусу в компании мертвеца на дне колодца, выкопанного в подвале незнакомого дома…

И всё же невзирая на статус, он нуждался в помощи. И какая разница, откуда она будет исходить?

Внезапно Ноктавидант осознал, что его предполагаемый спаситель движется в темноте. Точно так же, как сам он минуту назад. Это значило только одно: очень вероятно, он упадёт Ноктавиданту на голову. И тогда внутри колодца окажутся двое. Нет, пожалуй, трое.

Поэтому клирик решил предупредить незадачливого гостя.

***

— Берегитесь! — воскликнул он, — Остерегайтесь ямы в полу!

На самом деле Ноктавидант был уверен, что прокричал достаточно громко, чтобы было слышно даже за дверью вверху, однако ответа не последовало. Вместо этого раздались новые шаги, на этот раз гораздо ближе.

Словно человек, который шёл к яме, остановился на мгновение, обдумал услышанное, а затем продолжил путь. В полном молчании.

Внезапно новая догадка — куда страшнее всех предыдущих, налила его кости свинцом: а вдруг там, наверху, находился именно тот, кто всё это затеял? Ведь был кто-то, вырывший колодец, кто-то, кто устроил всё таким образом, чтобы в него угодил несчастный оборванец. Кто-то, кто желал его смерти. И не важно, свернул тот человек шею при падении или умер от голода. Колодец стал его тюрьмой. Могилой.

В таком случае незнакомец не нуждался в предупреждении о своей же ловушке. И всё же, клирик решил предпринять ещё попытку.

— Здесь есть кто-то? — спросил он.

Глупый вопрос. «Кто-то» рядом, конечно, был. И не только. Кроме шагов, которые теперь стали более осторожными, Ноктавидант различил чьё-то дыхание. На мгновение он испугался: звук был совсем рядом. А затем понял: так его искажала акустика колодца. Незнакомец был наверху. Ноктавидант поднял фонарь. Как в предыдущий раз, его света не хватило, чтобы рассмотреть край колодца. Как будто он протянул фонарь в тёмное ночное небо. Внезапно огонь за стеклом затрепетал…

***

… И погас.

Крохотный язычок пламени, тянувшийся к нему из колодца, неожиданно уменьшился до крохотных размеров, а затем попросту… исчез.

***

Дагал наблюдал за преображением с лёгкой полуулыбкой. И не только потому, что клирик пытался и не мог разглядеть его в темноте, а ещё потому, как нелепо тот выглядел: слепой, невидящий взгляд блуждал из стороны в сторону как у умалишённого.

Дагал пожалел о разделявшем их расстоянии. Окажись он ближе — и мог бы коснуться клирика рукой. Такое прикосновение в полной темноте наверняка заставило бы святошу орать от страха. Один в колодце с мертвецом, и вдруг кто-то кладёт тебе руку на плечо!

Воображаемая картина была настолько впечатляющей, что его внутренний голос залился раскатистым хохотом. Однако очень скоро голос изменился. Стал более настойчивым. Менее заискивающим. А ещё звучал так, будто голосов был не один, а два.

Два других голоса в его голове.

И каждый из них требовал, чтобы к нему прислушались.

***

Кто-то вверху действительно был. Кто-то, кто решил сохранять анонимность. Этот человек молчал, но до слуха Ноктавиданта доносилось его дыхание. Вокруг было тихо, а в колодце сохранялась такая акустика, что при желании можно было бы услышать биение сердца чужака.

Удивительно, но кажется, этот человек не нуждался в источнике света. На мгновение клирик ощутил себя насекомым, за которым наблюдает кто-то очень внимательный. Он тряхнул фонарь, пытаясь обнаружить хоть какие-то следы масла внутри, но желанного плеска так и не услышал. Ни капли. Похоже, в этот раз дела действительно были плохи.

Именно поэтому, когда вверху неожиданно разгорелся огонь светильника и показался силуэт наблюдателя, Ноктавидант как будто вернулся на несколько десятилетий назад и вспомнил как ликовал всякий раз, когда открывалась крышка ящика и внутрь заглядывало бородатое лицо старого изверга.