Завораш

ПУСТОЕ И НЕЗРИМОЕ

Ноктавидант чувствовал, как пол уходит у него из-под ног. Мир кувыркнулся, и не один раз, прежде чем у него получилось преодолеть тоннель.

Оборванца, которого он преследовал несколько минут назад, нигде не было видно. Вместо него у самого выхода лежал человек в солдатском обмундировании, а поверх него… Ноктавидант не поверил своим глазам.

Принципал был мёртв. Клирик смотрел на тело перед собой и единственной мыслью, возникшей у него в голове, была следующая: как поступят с трупом? Принципал весил слишком много, чтобы даже несколько людей могли поднять его. Или, может быть, с телом обойдутся так же, как с телами морских гигантов, выброшенных на берег? Распилят на части — и обратно в воду…

Ноктавидант поднял голову. Окна принципальских покоев были прямо у него над головой.

А ведь ещё совсем недавно Ноктавидант сам пытался ступить на подоконник. Что было бы, если бы у него получилось? Или куратор всё так и задумывал? Выдать происходящее за невинную игру, простую шалость. Клирик внезапно вспомнил, как видя его смятение, принципал смеялся. Что ж, именно он, а не Ноктавидант лежал сейчас лицом в пыли. Интересно, куратор спланировал всё заранее или принимал решения на ходу?

Только сейчас Ноктавидант понял, что неким образом и сам был виновен в смерти оракула. Ведь если бы беспечность принципала не сбила его с толку, не убаюкала подозрительность — кто знает, может на камнях мостовой оказался бы злосчастный куратор?

Что в итоге?

Завладев кровью оракула, куратор получил все его знания, включая те, которых безуспешно добивались многие годы клирики (и один за другим проиграли эту битву).

А что же предсказания?

Уже известные Ноктавиданту, и те, которыми оракул не пожелал поделиться?

Клирик не сомневался, таких было большинство, и каждое из них — чистое, истинное знание, хранящееся глубоко в разуме оракула. Опять же — в отличие от тех скудных крох, которыми он делился с Ноктавидантом и его предшественниками, ведь никто не мог сказать, правду говорил прорицатель или нет. Клирик допускал, что многие (а может, и все) предсказания, «уходившие» вверх в виде сообщений в зашифрованных капсулах могли оказаться обычной выдумкой. В любом случае их стоило проверять… И вот теперь у противника появилось простое и надёжное средство. Подумав об этом, Ноктавидант не удержался от иронии: действительно, кто бы мог предположить, что для того, чтобы добраться до знаний оракула, придётся залезть тому в голову… Буквально.

Завладев кровью оракула, куратор получил все его знания. Теперь он и сам в какой-то мере сделался предсказателем. Знать будущее наперёд, пусть это будущее и увидено кем-то — разве это не способность предвидеть?

От этих мыслей кружилась голова. Вдобавок к увиденному в комнате над залом оракула и безуспешной погоне по коридорам дворца Ноктавидант испытал давно забытое чувство: собственного бессилия. Изменить что-то можно было лишь найдя и уничтожив куратора, однако что-то подсказывало клирику, что тот давно скрылся. Бежал, как тот бродяга минуту назад. Может быть, даже вышел сквозь те же самые ворота…

И все же, решил клирик, нелишним будет проверить покои принципала. Оставался ещё шанс, что в них обнаружиться нечто, что прольёт свет на решение церковного иерарха пригласить во дворец чужеземного шпиона… Неужели враг проник так высоко? Или и здесь не обошлось без принуждения, фантомов и наваждений?

Внезапно над головой Ноктавиданта прогремел взрыв.

Клирика швырнуло на камни двора. Сверху посыпался мусор: каменная крошка, бумага, щепки, некогда бывшие частью деревянного окна. Ударная волна была настолько сильной, что перевернула стоявшую неподалёку подводу с камнем…

Все вокруг заволокло дымом. Раздались крики. Кричали от страха и боли.

Лёжа на земле, Ноктавидант с трудом различал окружающее. Рядом двигались какие-то тени, а затем чьи-то сильные руки подхватили его и понесли. Он ощущал, как по лицу струится кровь, рот наполнился солёным и вязким — падая, он прикусил язык.

Но не это было самым страшным. Когда дым немного рассеялся, он увидел, что осталось от дворца.

Весь третий этаж был уничтожен. Взрыв, затронул почти всё крыло. Из пустых оконных проёмов вырывались языки пламени, из некоторых наружу продолжал сыпаться мусор, горящие обрывки бумаги и свитков, лоскуты штор. В воздухе разносился запах готовящегося на огне жаркого. Лишь спустя несколько ударов сердца Ноктавидант понял, что так пахнет сгоревшая плоть…