Завораш

РЕЦЕПТЫ ОТЧАЯНЬЯ

Покои принципала выгорели полностью, а вместе с ними — и целое крыло дворца. Что бы ни было в той бомбе, горело оно долгим негасимым пламенем. Тушить пожар пришлось солдатам, уцелевшим слугам, клирикам, а также самому Ноктавиданту, который наравне со всеми качал и подавал воду. Запертые на этаже рабы сгорели заживо. Впрочем, о рабах вспоминали в последнюю очередь.

Войдя в покои принципала, где все выгорело до черноты, Ноктавидант попытался отыскать хоть какие-то следы куратора. Взгляд его блуждал по обугленным стенам, по черному потолку, по мраморному полу, но натыкался лишь на обгоревшее дерево.

В какой-то момент он понял, что смотрит на металлический поддон и рассыпанные вокруг иглы. Металл, из которого они были изготовлены, почернел, но не обуглился и не оплавился, чего нельзя было сказать об остальном. Всё прочее в комнате находилось в разных стадиях разрушения. Там, где произошёл взрыв, выгорел даже камень. В этом месте образовалась воронка размером с колесо телеги и почти в ладонь глубиной. От мебели, свитков и книг не осталось ровным счётом ничего. Принципальское кресло превратилось в груду обугленных щепок. То же самое произошло и со столом. Интересно, подумал Ноктавидант, какой должна быть разрушительная сила огня, чтобы начисто спалить внушительных размеров стол? А кушетку? А книжный шкаф? Всё это исчезло, будто и не бывало.

Ноктавидант подошёл к окну и выглянул наружу. Тело принципала уже убрали. Двое солдат как раз поднимали раздавленного им солдата. В какой-то момент один из них не удержал его ноги, и обе закованные в стальные латы лодыжки мертвеца тяжело звякнули о камни.

Сам он так и не успел переодеться. Ряса, теперь во многих местах порванная, была насквозь пропитана кровью. Появись он в таком виде в любой другой день, и никто не признал бы в нем клирика, к которому прислушивается сам принципал. Впрочем, на себя не был похож и последний. Когда слуги поднимали его огромное тело, аристократическая плоть расползалась прямо у них в руках, словно в теле иерарха совсем не осталось костей. Кожа принципала приобрела странный фиолетовый оттенок, и больше напоминала кожуру сливы. Один из слуг, потянувший за принципальскую руку с большим рвением, чем остальные, с криком отпрянул, утверждая, что тело перед ним «вывернуто наизнанку». В итоге принципала подняли и переложили на носилки.

Ноктавидант отвернулся от окна, борясь с желанием немедленно покинуть пропахшие гарью покои. Он все ещё надеялся что-то обнаружить, хоть какую-то зацепку, чего ему никак не удавалось. Принципал мёртв, оракул мёртв, мертвы даже те, кто посылал сообщения от одного к другому. Половина дворца выгорела, другая напоминала поле боя. Однако ничто не вызывало в нем большую бурю гнева, чем собственная наивность. Как он мог это допустить? Было бы глупостью предположить, что в его силах было остановить куратора, однако он мог бы хотя бы заподозрить неладное. Наверняка оракул смеялся бы до слез, потрясая цепями.

Проклятье!

— Прошу прощения.

Ноктавидант так увлёкся собственными мыслями, что не сразу понял, что в комнате он не один. Разглядеть незнакомца оказалось непросто: с головы до ног он был одет во все черное и почти сливался с чернотой дверного проёма.

На какое-то мгновение Ноктавиданту показалось, что перед ним куратор. Кровь прилила к голове, кулаки сами собой сжались… Однако этот человек был гораздо меньше ростом и отличался телосложением. Почему-то Ноктавидант был уверен, что, если смотреть под определённым углом, человек покажется плоским как лист бумаги.

Не дожидаясь приглашения, пришелец шагнул в комнату.

И вновь в сознании Ноктавиданта всплыло воспоминание: точно также из тьмы появился куратор, а затем начинало твориться нечто невероятное… Странное дело, но он до сих пор ощущал шероховатость щепок под пальцами и запах льющейся сверху крови. Хотя, вполне возможно, это был запах его собственной крови, щедро пропитавшей рясу.

Тем временем человек сделал ещё шаг. Наконец Ноктавидант смог рассмотреть его. Внешность у него была ничем не примечательная, даже заурядная, и клирик подумал, что спустя некоторое время вряд ли вспомнит лицо незнакомца.

Словно уловив ход его мыслей, незнакомец улыбнулся. Эта улыбка не понравилась Ноктавиданту.

Незнакомец прогулялся по комнате, дотрагиваясь затянутой в черную перчатку рукой стены, пока не добрался до подоконника. Ноктавидант с опозданием осознал, что стоит в том же самом месте, что и при встрече с куратором. Помнится, тогда он поостерегся и отступил от окна… Теперь он этого не сделал.

Тем временем незнакомец запустил руку в свои одеяния, после чего достал крохотный медальон на цепочке. По сути, это был даже не медальон, а плоское стекло или тонкий срез драгоценного камня в обрамлении кружочка простого металла. Никаких надписей или рисунков ни на стекле, ни на металле не было, и все же Ноктавидант узнал символ. Тайная служба. Теперь многое становилось понятно. В том числе это объясняло и присутствие во дворце чужака. Медальон открывал множество дверей, в том числе, подумал клирик, и те, которые были закрыты от него самого.

Медальон вновь исчез в складках одеяния незнакомца.

— Манзагеррашу Дагал, — представился незнакомец.

Имя было ему незнакомо.

— Чем могу быть полезен? — спросил клирик.

Прозвучало это не очень дружелюбно, и наверняка Дагал заметил холодок в его голосе.

— О, можете, — сказал он.

Хватит на сегодня игр. Ноктавидант подумал, что ему следовало бы привести себя в порядок, успокоиться, а затем заново обдумать все произошедшее.

— Не надо относиться к нам свысока, — сказал Дагал. — Номарх всегда был доволен нашей службой. И сегодня не исключение.

Ноктавидант пожал плечами. Отношения номоуправителя со своими подчинёнными его мало интересовали.

— Дворец принадлежит принципалу, номарх здесь не властен.

Как и над любым представителем духовенства, хотелось добавить ему.

Дагал развёл руками, затем сложил их на груди в жесте смирения. Это должно было выглядеть глупо и притворно, но — странное дело — не казалось таковым. Последнее доказывало лишь то, что перед ним действительно хороший актёр. Как будто единственное, что ему сейчас было нужно — это очередная порция лжи.

— Но принципала сейчас здесь нет. И новый вряд ли появится в ближайшее время, раз уж прежний решил… устраниться. Будет разбирательство. А в таких делах решающее слово — за номархом.

Ноктавидант все ещё не понимал, какую роль во всем этом играет он сам.

— Разбирательство, — повторил Дагал, — Может затянуться. А пока на место принципала назначается кто-то, кто будет его замещать. Кто-то, кто знаком с делами церкви.

Наконец Ноктавидант стал понимать. Таким человеком был он сам. Значило ли это, что только что ему предложили место принципала? Но ведь только церковные власти могут устанавливать, когда и кого назначить на место высшего иерарха… Или, когда дело касается нападения и убийства как в этом случае, все обстоит иначе?

Ноктавидант покачал головой.

— Услуга за услугу, как я понимаю?

Дагал остановил его движением руки.

— Пока мы ни о чем подобном не просим. Всего лишь небольшое содействие, как я это понимаю.

Внезапно Ноктавиданту захотелось оказаться за пределами комнаты. Не просто стоять у окна, ловя дыханием свежий, неиспорченный смрадом пожарища воздух, а вдохнуть полной грудью. Сейчас это казалось ему не таким естественным, как прежде. В конце концов, сегодня на его глазах погибали люди. Интересно, насколько осведомлённость члена тайной службы отличалась от его собственной?

— Выйдем на воздух? — предложил он.

***

Снаружи дворец выглядел так, будто в его стенах случилось одновременно землетрясение, извержение вулкана и небольшой потоп — потоки воды, которой гасили огонь в горящем здании, ещё стекали по его стенам, собираясь внизу в лужицы и небольшие озерца. Батраки из числа строителей и мелкие церковные служки бегали туда-сюда, нося охапки спасённого ими скарба, который сгружали в беспорядке в огромные кучи. Похоже, никто не знал, что со всем этим делать.

Едва они вышли во двор, агент тайной службы перешёл прямо к делу. Он рассказал, что во дворце принципала действовали двое его людей. Ноктавидант не знал, какой реакции от него ждали, поэтому просто промолчал. Дагал кивнул.

На самом деле то, что за принципалом шпионили, не было новостью. В конце концов это же Завораш. Здесь каждый приглядывает за соседом. Даже в церковной среде можно встретить что-то подобное: принципал велит одному клирику шпионить за другим, священник посылает молодого служку проследить за монахом, а монах в это время занимается тем, что подглядывает за иноком, который в свою очередь, шпионит за кем-нибудь другим. Не очень изящно, зато работает.

— Эти двое, — продолжал Дагал, — Выполняли моё поручение: найти человека и вернуть некую вещь, которая ему не принадлежит.

От Ноктавиданта не укрылась ирония ситуации: похоже, неназванная вещь точно так же не принадлежала и людям из тайной службы.

— А теперь оба они убиты, а вор скрылся. Вероятно, не с пустыми руками.

— Печально слышать.

— Ваши люди погибли?

— Да. Оба.

— Похоже, они столкнулись с серьёзным противником.

— Этот человек — вор и бродяга. Как думаете, ему под силу одолеть сразу двоих? К тому же, я слышал, есть ещё погибшие?

Ноктавидант склонил голову:

— Прискорбная случайность.

— Случайность?

— Да. Видимо кто-то из рабов забыл погасить свечу. В последнее время во дворце шло строительство. Очевидно, взорвалась бочка с селитрой.

Это было объяснение, состряпанное на скорую руку, и конечно, его было недостаточно, чтобы провести главу тайной службы. Идея с селитрой и якобы вызванным ею взрывом пришла Ноктавиданту в последний момент.

— Селитра, конечно, — кивнул Дагал, — Однако вор скрылся, а это значит, что остановить его было некому. По всей видимости, к тому времени оба моих человека были мертвы. Значит, взрыв прогремел позже. Повсюду пылает пожар, летят камни и прочее… А этот человек просто уходит. Странно, не правда ли?

Ноктавидант, который ещё недавно преследовал незнакомца в лохмотьях, только развёл руками.

— Возможно, он все ещё здесь. Некоторые тела обгорели до неузнаваемости.

Это было правдой. На пепелище нашли достаточно изуродованных трупов — прислуги, строителей — всех тех, кого огненная стихия застала в доме. Некоторые превратились в уголь в буквальном смысле: когда тела пытались поднять, те прямо в руках рассыпались в мелкую золу.

— Вы уверены, что это не было чьим-то злым умыслом? Я слышал, селитру используют при производстве пороха, но… чтобы при строительстве…

Ноктавидант покачал головой.

— Я служитель церкви, и мало разбираюсь в подобном.

— Конечно. Но вам следует быть осторожнее с такими вещами.

— Само собой.

Некоторое время Дагал провожал взглядом двоих батраков, кативших перед собой тележки со спасённым скарбом. На самом верху кучи разнообразного хлама лежал серебряный канделябр. Ноктавидант вспомнил, что видел точно такой же в покоях принципала. Какой же силы должен быть взрыв, чтобы сотворить подобное? Наверняка об этом думал и глава тайной службы. Клирик был уверен — тому не составит труда сложить простые вещи: даже если и имела место некая «бочка селитры» по неосторожности подожжённая кем-то из прислуги, то располагаться она должна была не иначе, как в покоях наивысшего духовного лица в городе!