Завораш

ПЕРЕЛОМАННЫЕ КОСТИ, РАЗБИТЫЕ СРЕДЦА

От мостовой внизу Спитамена отделяло приличное расстояние, однако он прыгнул. Оттолкнулся от стены всем телом, и прыгнул. В тот момент, когда его ноги ещё не успели оторваться от ступеней лестницы, он почувствовал прикосновение. Словно кто-то протянул к нему руку, пытаясь схватить…

Он не рухнул вниз. Вообще не упал. Вместо этого повис над бездной, удерживаемый неведомой силой. Одежда на спине натянулась, затрещала. Словно его держала невидимая рука.

— Куда собрался, опарыш? — Прошипел чей-то голос прямо в ухо, — Бежать надумал? С нашим… Имуществом…

Наверняка ответ должен был оказаться достойным сына номарха, и таким же остроумным, как те шутки, которыми он сыпал в компании других любителей смолы. Но, как на зло, Спитамен растерял все мысли. Любые остроты исчезали как дым, стоило лишь посмотреть вниз. И не важно, что мгновение назад он планировал прыгнуть. Теперь, подвешенный в воздухе, беспомощный, он внезапно понял: до земли внизу слишком далеко.

А затем та же самая сила, которая удерживала его все это время, швырнула его вниз.

— Хотел прыгать? Ну, прыгай.

Последние слова Спитамен услышал уже в полёте, а осознал уже на земле.

Он приземлился на обе ноги и не совсем удачно подставленную руку. Причём основной вес тела пришёлся именно на руку. Запястье подогнулось, и вслед за оглушительной болью пришла волна тупого онемения.

Сверху раздался хохот. Спитамену не нужно было поднимать голову, чтобы понять, что он никого там не увидит.

В то же самое время совсем рядом другой голос прошипел:

— А теперь отдай нам то, что тебе не принадлежит.

Наверняка это был второй невидимка, кто именно — Спитамен не знал. Ему лишь почему-то казалось, что наверху на лестнице, его за шиворот держал Белозубый, а внизу встретил молчаливый убийца и следопыт «Иностранец». Спустя мгновение догадка подтвердилась — в той её части, где утверждалось про «убийцу». Горло Спитамена обхватили незнакомые руки. Призрачные пальцы вцепились в шею, протыкая кожу, сдавливая гортань.

Хватка была железной. А кроме того, Спитамен по-прежнему не видел перед собой противника. Ещё никогда ему не приходилось бороться с человеком, который пытался его убить, и тем более — не видеть перед собой его лица. Невозможно было сказать, что перед ним за человек, и что именно отражается в его глазах в этот момент. Есть ли там место жалости? Хоть капля сожаления от необходимости совершать подобное? Или взгляд убийцы холоден и бесстрастен? Спитамен был лишён даже этого.

Ему показалось, что воздух мгновенно выкачали из лёгких.

Зрение Спитамена начало затуманиваться.

Внезапно он осознал, что умирает.

Его не убило плавание по каналу, не достала алебарда модификанта, пуля стражей и меч клирика. Но вот теперь, кажется, его время пришло, и умрёт он от рук того, кого даже не способен увидеть.

Впрочем… Что это меняет?

Любой другой удивился бы тому, что в такую минуту Спитамен рассуждал довольно-таки связно. На мгновение вернулся Аристо — рассудительный и спокойный.

Возможно, он и не способен видеть нападающего. Но ведь он по-прежнему здесь? Его руки обхватывают Спитаменову шею, глаза бешено вращаются, рот перекошен от злобы, и из него вырывается прерывистое, пахнущее гнилью, дыхание.

Помня, что противник — прямо перед ним, хотя и не виден, Спитамен нанёс удар. Целиться он не мог, а потому ударил прямо.

Костяшки кулака столкнулись с чем-то мягким, и погрузились глубже. Раздался хруст. Спитамен понял, что попал невидимке в переносицу. Недолго думая, он нанёс второй удар. На этот раз кулак угодил невидимке в челюсть. Губы лопнули словно пара переспелых фруктов, и Спитамен ощутил, как вылетают выбитые зубы.

Все же эти двое были не более чем людьми, хоть и невидимыми.

Он ударил в третий раз.

На этот раз в его руке была зажата сфера.

По непонятным причинам Спитамен достал её из кармана, сжал в кулаке, а потом ударил.

Удар был сокрушительным. В стороны брызнули капли крови. Настоящей, алой крови, которая в темноте казалась черной. А кроме того, стала видна часть лица нападавшего — серая дряблая кожа, один глаз и часть щеки. То место, куда угодил последний удар, неожиданно потеряло свою невидимость.

Зрелище было жутким. Спитамен видел, как бешено вращается подвешенный в пустоте глаз, как сокращаются под дряблой кожей мышцы лица, словно человек старается что-то сказать. Но что гораздо хуже — там, где плоть исчезала, она не пропадала одномоментно, постепенно истончаясь. И под этим тонким клочком кожи при желании можно было рассмотреть сухожилия, хрящи, а также фрагмент белой кости.

Неким образом то, что он нанёс удар кулаком с зажатой в нем сферой, повлияло на маскировку «невидимок». И Спитамен ударил ещё. На этот раз кулак угодил противнику в шею. Кожа под ней мгновенно проступила, и не только — показались части… Чего, гортани? Спитамен увидел длинную влажную трубку, ведущую в никуда. Сверху к ней крепились белёсые волокна мышц, а также нечто, напоминающее частокол из фрагментов белого цвета. Спустя мгновение он догадался, что это зубы.

Хватка противника ослабла. Спустя пару ударов бешено колотящегося сердца пальцы отпустили горло.

Способность дышать вернулась к Спитамену не сразу. Некоторое время он хватал ртом воздух, который казался ему колким и жёстким.

Если это и можно было назвать триумфом, то продлился он недолго. Внезапно Спитамен почувствовал приближение второго нападавшего. Он мгновенно сообразил, что Белозубому вполне хватило бы времени спуститься вниз по лестнице и прийти на помощь товарищу.

Как и несколько мгновений назад, чьи-то сильные руки обхватили его горло. Затем — подняли над землёй.

Спитамен ощутил, как натягиваются мышцы шеи. Дыхание, которые он так старался восстановить всего мгновение назад, вновь оборвалось. Втянутый в лёгкие воздух так и остался внутри.

А затем та же самая рука швырнула его прочь.

Спитамен ударился о стену одного из соседних домов.

Пострадало сразу все: голова, спина. Но больше всего досталось затылку. На мгновение от шока и боли он потерял способности видеть.

Однако даже самое острое зрение было бесполезным: в отличие от своего друга — Иностранца, Белозубый оставался невидимым.

Помня о том, как ему помогла сфера, Спитамен выставил её перед собой словно оружие.

… И понял, что сходит с ума.

«Белозубый» двигался быстро, но от этого его тело «проявлялось» ещё быстрее. Стали видны кости и мышцы. Кожа была видна только в определённых местах — на тянущихся к Спитамену руках, поскольку именно они оказались ближе всего к сиянию сферы.

То, что произошло дальше, заняло всего мгновение.

Спитамен продолжал держать сферу перед собой. Её свечение внезапно стало очень ярким, нестерпимо ярким, будто в руке он держал миниатюрное солнце. Его светом залило все вокруг. Свет был пронизывающе белого цвета. Как будто в воздух излилась чистейшая морозная белизна, наполнявшая каждый кусочек пространства.

Сияние было настолько сильным, что Спитамен почувствовал, как за веками начинают болеть глаза. Весь мир сначала налился красным, затем стал багровым. Раздался вопль. Наверняка, так же звучал крик сотен местных жителей годы назад. Все они умерли — но перед смертью мучились и кричали. Сливался ли их крик воедино?

Спитамен почувствовал, что глаза за веками сейчас сварятся. Не было ни тепла, ни жара. Просто ощущение того, что он больше никогда не сможет разлепить слепленные веки…

А затем все неожиданно закончилось. Оба крика оборвались. Так, словно одним мечом перерезали сразу обе глотки. Приоткрыв глаза, Спитамен увидел нечто невообразимо странное, пугающее… Оба нападающих скорчились на земле. Их тела проявились полностью… Теперь перед ним была просто пара обнажённых людей, лежащих на земле.

Спитамен вгляделся в их лица. Первое, что привлекало внимание — это необычно узкий разрез глаз и острые, как будто вылепленные неумелым скульптором, скулы.

Зекамцы.

До этого он всего лишь дважды видел представителей этого народа. Первый раз — в поместье отца, куда их делегация явилась для того, чтобы провести торговые переговоры. Как выяснилось позже, отец собирался подкупить их щедрыми подарками. В другой раз это случилось уже здесь, в Завораше. Спитамен видел повозку и сидящего в ней человека с узким разрезом глаз и выдающимися скулами. По всему периметру повозка была отделана узорами из цветов, птиц и изящных линий. Работа была тончайшей: в том, что касается ремёсел, зекамцы достигли больших успехов.

И в первый, и во второй раз Спитамен видел представителей этого загадочного народа издали. Сами же зекамцы двигались и вели себя так, будто их окружал невидимый пузырь, в который не имел доступ никто из окружающих. Даже сам номарх Завораша — отец Спитамена — держался на расстоянии и не протягивал руку для рукопожатия как делал обычно.

Сейчас Спитамен видел зекамцев третий раз в жизни. Пока он рассматривал тела, что-то стало происходить непосредственно с ними. Под действием света сферы плоть проявилась, стала видимой. Тела выглядели как обычно… Некоторое время. А затем начался обратный процесс. Прямо на глазах плоть стала распадаться. Жирными толстыми лоскутами слезала кожа. Обнажались мышцы: черные, влажные. Под ними — сухожилия, хрящи, и наконец, кости. Затем буквально на глазах кости рассыпались в труху. Все происходит слишком быстро. Только что перед ним лежало два тела, теперь же они — всего лишь пара горок пепла, смутно повторяющие человеческие очертания.

Окружающий прохладный воздух помог Спитамену прийти в себя, и вместе с тем внезапно навалилось осознание произошедшего. В конец обессиленный, он облокотился о стену одного из зданий.

Повеял очередной ветерок и окончательно смахнул останки праха с мостовой. Сфера сначала помогла лишить зекамцев маскировки, а затем и вовсе сожгла их. Так чем же она являлась на самом деле? Оружием? Спитамен решил учесть это на будущее. А пока… Сунул почти холодный предмет в карман.

Поначалу он направился прочь из мёртвого квартала, но немного подумав, вернулся и подхватил с земли одну из накидок. Это оказалась накидка, принадлежавшая Иностранцу — когда Спитамен поднял её, по земле загрохотали металлические рамки. Одежду он накинул на плечи, а рамки отшвырнул прочь ударом ноги.

Одежда оказалась по-настоящему удобной и тёплой. Снизу она почти доставала до земли, полностью закрывая ноги. Голову он укрыл капюшоном. Как только лицо оказалось в тени капюшона, Спитамен понял, что без проблем может покинуть город. Куда он отправится не имело значения. Нужно было выбраться, а для этого предстояло пройти десятком улиц, встретиться со стражей у ворот и, возможно, объяснять, почему одинокий человек покидает безопасные стены города посреди ночи.

Однако накидка была скроена из хорошей материи, которую точно не смог позволить себе сбежавший от правосудия бродяга. Поэтому, скорее всего, в одних случаях на него никто просто не обратят внимания, а в других это внимание не будет столь уж пристальным. В конце концов, не будут солдаты приглядываться к каждому горожанину? Скорее уж, станут искать кого-то, кто соответствует описанию…