Завораш

ВСЕ НЕСУЩЕСТВУЮЩИЕ «ЗАВТРА»

А затем раздались выстрелы.

Всё произошло настолько быстро, что он не успел сориентироваться — просто замер, где стоял.

Единственная мысль в этот момент была, что, по сути, мы немногим отличаемся от животных: страх сковывает тело. Сам себе клирик напоминал мышь, неожиданно почуявшую поступь кота.

Крики, выстрелы, опять крики. Где-то там, впереди, творилась суматоха. Что происходит? Говорят, любопытство сгубило кошку. Но что, если мышка попадает в лапы кошки? Что губит её? Излишняя осторожность? Или может, парализующий страх?

Кровотечение прекратилось, но он все ещё ощущал себя так, будто внутрь черепа налили мутной жижи, которая плескалась при каждом шаге. Но боль — это ещё не всё. Внезапно Ноктавидант понял, куда завёл его сегодняшний день. Разве вставая с постели и направляясь на аудиенцию к узнику, он помышлял о чем-то подобном?

Ты звал.

И ты пришёл.

Медленно Ноктавидант двинулся к пролому в стене. Неизвестно, что происходило за стеной, очевидным было одно: всё это имело какое-то отношение к событиям в замке. Куратор, смерть оракула, а затем и принципала — всё это было элементами чего-то большего. Иногда нужно просто взглянуть со стороны, подняться ввысь, чтобы видеть картину целиком. Но вот беда, «подниматься» у него не было никакой возможности. Оставалось только одно — подсматривать в узкую щёлочку в надежде получить ответы.

Кто мог предвидеть, что после того, как он заглянет в отверстие, вопросов станет ещё больше?

Сколько он себя помнил, он вынужден был таиться и подглядывать. Поначалу — за другими детьми и их занятиями на складе, где они спали. За сооружёнными между корзинами с рыбой занавесками творилось всякое — старшие дети избивали младших, отнимали заработанное за день. В более зрелом возрасте, уже попав во дворец принципала, Нокта следил за другими клириками. Их тайные ритуалы завораживали и пугали одновременно. Однажды он подобрался к крипте и пытался подслушать разговор крылатого с предыдущим клириком, но его поймали и сурово наказали. В другой раз он несколько часов блуждал по переходам и тоннелям дворца. Сейчас он сильно удивился бы, ведь это были те самые переходы, которыми он шёл недавно. Тогда тоннели показались молодому человеку куда более таинственными. Может быть потому, что он не промочил шёлковых туфель? Или потому, что тогда у него не была разбита голова, а дворец вверху не взрывался и не горел?

И всё же что-то этакое Ноктавидант предчувствовал. Поскольку в тот самый момент, когда он наконец заглянул в прореху, его захлестнуло чувство слабости. Голова закружилась, в глазах потемнело. Ноги подкосились, и клирик едва не упал, в последний момент ухватившись за мокрую, осклизлую стену.

Некоторое время назад здесь пролез преследуемый им человек. На краях разлома остались нитки его одежды и несколько капель крови. И Ноктавидант вновь подумал о кураторах. Что бы могли ему поведать эти несколько капель? Их было явно недостаточно, чтобы воссоздать настоящие воспоминания. Однако даже крохотная капля вполне могла рассказать, кем был неизвестный.

Ноктавиданту с трудом удалось протиснуться в щель. Ещё пара лишних килограммов — и это было бы невозможно. Хотя что может быть невозможным для того, кто хоть однажды оказывался в ящике у Бабалона? Почему-то старый изверг вспомнился клирику именно сейчас. Наверняка тот был уже давно мёртв. И вряд ли погиб собственной смертью, учитывая, что добрая часть тех мальчишек, которых он пытал, выросла и стала мужчинами… Хотя большинству из них не светило в жизни ничего, кроме тяжёлой работы в порту… под присмотром таких же, как Бабалон.

Ноктавидант прошёл немного дальше. На какое-то время все посторонние звуки стихли. Однако он был уверен — люди, кем бы они ни были, все ещё находились поблизости.

Интересно, что сказал бы Дагал, этот назойливый начальник тайной службы?

Впереди была лестница. Десяток ступеней, ведущих наверх из подвала. Заканчивались они дверью, которая сейчас была приоткрыта. Ноктавидант сделал очередной шаг в темноту, но нога не ступила на твёрдую почву, а продолжала проваливаться.

Это мгновение показалось клирику бесконечным. Время внезапно растянулось настолько, что он успел подумать, что допустил ошибку, погасив фонарь. Сейчас бесполезный агрегат болтался у него в руке.

Ноктавидант рухнул вниз, в тёмный сырой колодец.

Он приземлился на что-то мягкое и именно это уберегло его от риска переломать себе ноги.

После нескольких попыток ему удалось разжечь фонарь. К счастью, спички остались в кармане. Огонь был совсем крохотным, масло заканчивалось, однако даже его света хватало на то, чтобы во всех деталях рассмотреть место, где он оказался.

Колодец. Это было что-то вроде колодца.

С серыми стенами и без малейшего признака лестницы или чего-то, за что можно было уцепиться. Вытянув руку с фонарём, Ноктавидант не смог разглядеть верхний край. Сложно было определить, насколько глубоким был колодец. Единственное, что он мог с уверенностью сказать — так это то, что выбраться без посторонней помощи будет проблематично.

Если вообще возможно.

Но это ещё не все. Внизу, у его ног, лежало тело. Человек был мёртв. Об этом свидетельствовали жёлтый цвет кожи и начавшие проступать трупные пятна. Мертвец. Мертвец на дне колодца… Наверняка, провалился сюда точно так же, как и сам Ноктавидант. Именно на него, падая, приземлился клирик.

Стараясь не дышать слишком глубоко, Ноктавидант наклонился к телу. Зажав нос свободной рукой, он некоторое время рассматривал лицо мертвеца. Сейчас его покрывали следы разложения, но клирик был уверен, что оно мало чем отличалось при жизни. Кто-то избивал этого несчастного, и очень сильно. У мертвеца был сломан нос, разбиты скулы, выбиты передние зубы. Кровотечение было сильным, поскольку кровь пятнала верх его скудной одежды.

Одежда, хмыкнул про себя Ноктавидант.

Скорее это напоминало лохмотья, обноски, ставшие таковыми за множество месяцев скитаний и невзгод.

Ногти у мертвеца отсутствовали. Кончики пальцев были окровавлены, бледное мясо висело лохмотьями. Наверняка человек пытался выбраться, цепляясь за неровности стены. Ноктавидант вновь поднял фонарь, и разглядел на камнях следы крови — летопись страданий. В одном месте в щели между камнями он увидел блестящую чешуйку размером в мелкую монету. Спустя мгновение Ноктавидант понял, что перед ним человеческий ноготь…

Огонь в его фонаре задрожал и едва не погас. Сколько бы масла ни оставалось внутри, его явно было недостаточно. Это означало, что необходимо как можно быстрее найти способ выбраться.

Ноктавидант вновь посмотрел на труп у своих ног. Похоже, ужасный день и не думал заканчиваться.

А потом он услышал голоса.