Завораш

Почти теряя сознание, он неуклюже проделал это, рванул кинжал из ножен и с размаху вонзил себе в рот.

Прицелиться не получилось. Лишённый зрения, и ещё хуже — лишённый возможности дышать, Дагал был готов на всё. Не особо разбираясь, он вогнал кинжал слишком глубоко. Лишь в последнее мгновение он ощутил, как поцарапав верхние зубы и выбив один из нижних, лезвие вошло в нёбо. При этом на его пути оказался язык. Остриё кинжала проткнуло его насквозь, а затем, войдя немного глубже, и вовсе срезало часть. В горло Дагалу тут же хлынул поток собственной крови, но — главное! — он опять мог свободно дышать.

Он сделал несколько глубоких вдохов, давясь хлещущей кровью, потянулся, чтобы снять «маску», но так и не смог этого сделать. «Маска» соскользнула у него с затылка, собралась на щеках и шее, а потом одним плавным движением скользнула прямо в рот.

У Дагала возникло ощущение, будто он заглотил скользкую рыбину. Что бы это ни было, кровь во рту только облегчила ему продвижение. Это «нечто» скользнуло в пищевод, и стало стремительно протискиваться ниже. В последнее мгновение Дагал отбросил кинжал и схватил существо за кончик торчащего изо рта хвоста, однако удержать его не удалось. «Червь» уже был внутри.

Дагал почувствовал внезапное напряжение в груди, как будто некая невидимая рука теснила его мышцы и органы, копалась в них, перебирая каждый по очереди. А затем его внутренности пронзила оглушительная, молниеносная боль.

Дагал не мог этого знать, но в этот момент паразит от активного наступления перешёл к обустройству своей новой среды обитания. По всему телу Оша появились крючки и шипы, которые позволили ему закрепиться внутри тела. Одни были достаточно большими, чтобы проткнуть внутренние органы, другие — совсем микроскопическими, меньше волоска.

Встав на четвереньки, Дагал принялся отплёвываться. Вскоре перед ним образовалась лужа крови вперемешку со слюной. Затем он сунул пальцы в рот, ощущая сломанные зубы и искалеченный, распухший язык. Кончики пальцев проникли в гортань, вызывая рвоту.

Когда Дагала вырвало, он принялся разгребать неприятное на вид месиво — в поисках паразита. Однако нашёл лишь сгустки темной крови вперемешку с остатками пищи и ни малейшего следа чего-то постороннего.

Голова по-прежнему кружилась, кислорода не хватало. Чтобы не проскользнуло внутрь его тела, освободиться от этого вряд ли удастся так просто.

Ещё некоторое время Дагал пытался отдышаться. Затем постарался привести себя в порядок. Подобрал кинжал и сунул его в ножны, не забыв накинуть злосчастную петельку. Язык продолжал кровоточить.

С собой у него не было зеркала, но он и без того знал, что выглядит ужасно. Выбитые зубы дополняли картину. И все же ему удалось кое-как встать на ноги и пригладить растрёпанные волосы. Оба его голоса хранили молчание… А потом тот, кого называли Манзагеррашу Дагал, глава тайной службы и второй наиболее влиятельный человек после номарха Завораша просто перестал быть собой. Он стал… кем-то другим.