Склеивая осколки

Полы его мантии взлетели от негодования.

— Ты болван, Малфой. Ты забыл, что лишь Тёмный Лорд мог предложить дементорам то, что им нужно! Только Лорд Волдеморт мог исполнить их самые чёрные желания... — грязно-бурые каменные полозы подхватили шипение Реддла. — Только я смог бы разобраться с Особенными... — тысячи змеиных глаз сверкнули каким-то изумрудным блеском. — И делал бы это из века в век. Ведь я бессмертен!

Верх абсурда.

— Особенными? — прервав самовосхваление, взволнованно спросил Драко.

Тёмный Лорд так увлёкся собственной значимостью, что, кажется, сболтнул лишнее. И важное. Сболтнул, но не передумал:

— Существует Пророчество, сделанное для дементоров. Неизвестно, кто произнёс его, но они верят каждому слову, и у них есть на то основания. Первая часть Пророчества гласит, что рано или поздно появятся души, которые они не смогут вобрать. Свет их слишком ярок. Поэтому ощутим. И дементоры называют таких... Нет, для тебя пусть будут Особенными. Большего ты не стоишь.

Волдеморт растянул рот, грозя хищным оскалом.

— Думаешь, разозлил? Ха-ха-ха, Том! — в ответ Драко развёл руками, обнажив белоснежные зубы. Сладкая-сладкая издёвка — его всё. — Особенные души? А что мне с того? Ведь я не один из них, так? Иначе ты бы мне не сказал.

Волдеморт опустил взгляд на пятно, испортившее безупречную мантию:

— Но я же сказал. Несмотря ни на что.

Облагодетельствовал, блин.

Драко наблюдал за Лордом, пряча остатки потрясения. Зверски захотелось выжечь дыру в том месте, где запеклась чистая кровь. Из всей роскоши ему осталось лишь врождённое вреднословие:

— А пророчество твоё — бесполезный набор букв! Дементоры не всесильны? А что в этом удивительного? В любом правиле есть исключения. И ты, Реддл — прямое тому доказательство.

— Но, кроме меня, у тебя никого нет, — Волдеморт манерно растягивал слова и, откинув голову, должно быть, изображал Люциуса. То ли в нём проснулся осколок человечности, то ли неразумный подросток. — А именно это важно. Тем более, если вторая часть Пророчества гласит...

Драко напрягся.

Волдеморт почти громыхал в сыром воздухе:

— Наступит день, когда Особенный станет проклятьем. Он придёт безоружным и более близким, чем кто-либо другой. Придёт, чтобы обратить правду в ложь. Навсегда.

Бессмыслица какая-то. Как и все Пророчества.

— И поэтому ты обещал с ними разобраться? — уточнил Драко, выстраивая в голове догадку за догадкой, одна нелепее другой. — Пока не стало слишком поздно?

Короткая тяжёлая тишина, и... Реддл растянуто захлопал:

— А ты... не такой уж дурак... — финальный хлопок превратился в тупой удар. — Но всё равно ты — никто, — процедил Волдеморт. — Расходный материал. Мусор. Ты то, что написано у тебя на руке. И не более. Всё, что было ценно в тебе — твой гнев. Как радость, печаль, страх, интерес, отвращение и стыд.

— Мы ведь говорим об Особенных, при чём тут эмоции? — Драко всё пытался уловить связь, которую так тщательно прятал Тёмный Лорд. Дразнил, недоговаривал, издевался...

— Ни при чём, — отчеканил Реддл. Он какое-то время разглядывал Малфоя словно под лупой, а потом: — Кроме того, что их семь. Их всегда семь... Семь галлеонов за одну душу, — Волдеморт приложил палец к губам. — Мне озвучить, чью?

Искушение утереть нос Малфою победило.

Драко мысленно гладил себя по голове, повторяя, что все слизеринцы предсказуемы, но он потерял бдительность:

— Так это плата? Кому?

Искренний интерес, наверное, остановил Реддла:

— Полагаешь, я и теперь отвечу? — он пренебрежительно сощурился. — Нет, нельзя же быть настолько наивным, Драко! И запомни, часть Пророчества — мой аванс в счёт будущих свершений. Твоя грязнокровка слишком малая цена за всю правду о дементорах. Слишком!

Даже так?..

— С чего ты взял, что я стану платить? — удивился Драко.

— Потому что время для тебя сейчас очень дорого, Малфой. Поверь мне... — голос Реддла стал тихим и вкрадчивым, тон — мягким: — Информация — огромная сила, если уметь ею торговать... Даже с дементорами. Разве нет?

— Так что же ты ещё хочешь? — насторожился Драко. «А, точнее, кого?»

Непроницаемая, неприятная, подозрительная тишина ненадолго поглотила Тайную комнату, и почему-то он разочаровался, услышав ответ:

— Мне нужна жизнь Поттера. Здесь. На моих глазах. И чем скорее, тем лучше.

А вот и истинная причина откровений. Но, о Мерлин, как же предсказуемо... Том Реддл вдруг стал собой.

Он больше не пытался сломать Драко, унизить или растоптать — он лишь озвучил свою одержимость. Выдал хроническую слабость, поддавшись искушению уничтожить старого врага чужими руками. Волдеморт, как истинный слизеринец, старался извлечь выгоду из любой ситуации... А, быть может, намеренно загонял в угол, ставя заведомо невыполнимые условия?

Потому что не намерен ничего открывать Драко.

Уже всё равно.

Он приблизился и ухмыльнулся:

— А кто будет следующим — моя мать?! Ты за кого меня принимаешь, Том? Я тебе не слуга. Не твоя безвольная крыса! — Петтигрю всегда вызывал приступ омерзения. — Я твой хозяин, Том. Твой Тёмный Лорд, — тот молчал, пытаясь определить повод для подобной наглости. — И ты меня утомил.

Драко лениво взвыл.

Волдеморт, должно быть, интуитивно почувствовал подвох. Потому что его шея вытянулась, взгляд скользнул за спину Драко, красные глаза осоловели, смешно выпучились, а безобразный рот на мгновение разодрало.

Ещё бы это было не так...

Ведь до сих пор неподвижное тело зашевелилось... Голова приподнялась... Тонкие девичьи руки нашли опору... Ноги — тоже. А едва слышный вздох прокатился эхом по подземелью...

— Ты просто мысли мои читаешь, Грейнджер, — не оборачиваясь, спокойно выдал Драко. — Ещё бы пару минут, и ты бы меня разочаровала.

Гермиона, вытянувшись в полный рост, не сводила с Тёмного Лорда живого сияющего взгляда, а её голос выдавал раздражение:

— Ещё бы пару минут, и я бы умерла от твоей недальновидности, Малфой, — да и истина очевидна: — Он больше ни слова тебе не скажет. Ни сегодня. Ни завтра. Никогда.

И Гарри ему не видать.

Как всегда.

Том Реддл давно мёртв. А это... Это лишь тень Тёмного Лорда.

Его портрет.

Выписанный волшебными красками.

— Почему не скажет? — усмехнулся Драко и направил палочку на порез, карминной бороздой жгущий ладонь. — Как раз сейчас он, наверно, кроет меня последними словами. Про себя, — совершенно верное уточнение.

Волдеморт даже не побелел — он исходил ядом, сочащимся из глаз и ноздрей. Кристально-чистая ярость, что невероятно, очеловечила его лицо, несмотря на масляно-гладкую кожу. Язык, кажется, раздваивался прямо на глазах. Синел... ещё немного — и Тёмный Лорд самовоспламенится, лишь бы оставить от презренных лжецов горстку пепла.

Но Драко это не трогало. Он купался в таких эмоциях, что никакой Тёмный Лорд, никакая Сколопендра и ни один дементор не смог бы навредить ему:

— Да, Том, ты прав — это Летаргическое, — (Блейз и зельеварение не подвели.) — Драконья кровь плюс подправленные воспоминания — и ты поверил мне, будто школьник, — Драко, словно игрушку, крутил в руке волшебную палочку. — Грейнджер слишком долго была частью кошмаров и легко смешалась с сознанием. Но за попытками достать меня ты как-то перестал следить за ней. Как глупо...

Он гордо вскинул подбородок:

— Кое-что я всё-таки умею, да?

Реддл извергал ругательства:

— Ты никчёмный, жалкий, бесполезный таракан! Ничтожный червяк! Как ты посмел?! Или ты теперь выкормыш Дамблдора?

Намёк на Поттера. Тривиально до тошноты.

— Ну как ребёнок... — качая головой, сказал Драко. — Пытаешься разозлить меня? — и уже язвительнее: — А сможешь?

— Я называю вещи своими именами, ублюдок! И когда ты свихнёшься, а ты свихнёшься, ты станешь тем, что ты есть — чистокровным идиотом! Будь я жив... Я бы...

Пустые-пустые слова.

Драко просто выставил палочку. Почти без эмоций. Без сомнений и сожалений.

— Ты не сможешь... Тебе не выжить без меня... — убеждал Волдеморт. — Только я знаю, кто напал на тебя. Только я знаю, кто он есть на самом деле!

Какой... спектакль — неумелый и бесполезный.

— И это твои последние слова, Том? Мне тебя жаль.

И вот тогда Драко, наконец, увидел в глазах Реддла страх. Животный всепоглощающий страх и, что ещё невозможнее, мольбу. Трусливую и прозаичную. Скучную...

Впервые за всё время Малфой не угрожал ему, исходя злобой, не кричал, не убеждал Реддла в своём превосходстве — он чувствовал лишь облегчение. И это....

Конец.

Драко не колебался ни секунды...

— Сдохни, — всё, что успел прошипеть Тёмный Лорд.

Бах! — и его разорвало на мелкие, почти невидимые ошмётки, парящие в воздухе дымчато-чёрным пеплом. Они падали на каменный пол, кружа и рассыпаясь, а старуха-смерть растворялась, расползалась дрожащим образом, прощаясь со своим создателем: страхом.

Удовлетворение.

То, что струилось по венам Драко. И ещё усталость. День был таким долгим, таким долгим!.. И это ещё не предел.

— Реддл?! — раздался возмущённый окрик Грейнджер. Она приближалась к Малфою немилосердной фурией. — С каких пор обмануть одного нарисованного засранца то же самое, что играть со свободой?

Хлёсткий удар в грудь вывел Драко из ступора.

— Реддл... — повторила Гермиона. — Это же противозаконно! Ты вообще в своём уме? — она отмахнулась: — Нет, не отвечай.

Драко пожал плечами. Как скажешь... И протянул Гермионе её палочку:

— Как-то не особо она меня слушается.

Он продемонстрировал до сих пор саднящий порез и всмотрелся в рану Гермионы:

— Чёрт, я, наверное, сильно тебя... Почему ты вообще выбрала ногу? Просто назло мне?

— Скажи спасибо, что не прибила! — Гермиона осторожно коснулась рассечённого бедра. Кровотечение прекратилось, а с остальным как-нибудь разберётся.

— Болит? — спросил Драко, не скрывая обеспокоенности.

А сам как думаешь?

Гермиона отошла, оперлась на одну из колонн и задрала испорченное платье. Несколько секунд, еле-еле шевеля губами, она пыталась избавиться от пореза. Лечащие чары невербально не всегда работали.

— Чем ты меня так? — не выдержав, поинтересовалась она, подняв глаза. — Потому что обычная магия не помогает.

Очень легко, очень непринуждённо Драко присел рядом, у самых ног, и коснулся Гермионы прямо над порезом. Не спеша очертил линию мягким дыханием, а пальцами — раненую кожу:

— Боюсь, останется шрам.

Гермиона судорожно сглотнула. Непривычно внимательный Драко выбивал из колеи, но — чёрт!.. — почему-то таким он казался ей неродным. Обманчивым. Немрачным.

Но Малфоем!

— А я предупреждал, — Драко вытянулся, спасаясь от искушения, — с твоей палочкой могут быть проблемы. После сама знаешь чего, она против меня будто взбунтовалась! Пришлось отойти от привычного Диффиндо. Оно бы тебя только пощекотало, и прости-прощай, фееричное появление.

— Но твоя палочка под Надзором, — протестовала Гермиона, опуская подол и очищая платье. — Рисковать не стоило. Неизвестно, чем эта авантюра вообще могла закончиться!

И это даже не авантюра — сущая катастрофа.

Знал бы Гарри...

Авада...