Без вины виноватая

— Ах не рухнул?! — голос охрип, но Гермиона не прекратила кричать. — Ты мне будешь рассказывать про рухнувший мир?! Ты не знаешь, каково это — прожить одиннадцать лет, зная, что на свете не существует магии, что драконы бывают только в сказках для маленьких, ощущая, что с тобой что-то не так, потому что ты иногда случайно вытворяешь такое, что не вписывается в рамки возможного. Каково бояться себя, стесняться себя, искать вместе с родителями разумные объяснения, посещать врачей, — голос подвел, пришлось откашляться, прежде чем продолжить, — а потом все, чем ты жил и во что верил, переворачивается с ног на голову после одного разговора. Ты ведь даже не задумывался — зачем тебе, — что испытывает вполне сформировавшийся человек, когда ему говорят, что он владеет магией, что существует другой мир, живущий по другим законам, где есть другие такие же…

— Успокойся, черт тебя возьми!

— И еще, тебе не понять, каково это — поверить, что твое место среди волшебников, что они готовы принять тебя, а потом выяснить, что и это неправда.

В комнате повисла звенящая тишина. Малфой сидел и ошалело смотрел на Гермиону, иногда моргая. Она же, выпалив все как на духу, сдулась, словно воздушный шарик. Нужно было рассказать еще о многом. И о том, как ее чурались другие дети, чувствуя ее инаковость, и какими тяжелыми взглядами смотрели врачи, предполагая психическое расстройство в начальной стадии, но запал прошел.

— Я знал о магии с самого детства и даже предупредил о том, что с нами происходит, свою маглорожденную подругу, — тихо добавил к ее рассказу Снейп. — Но в остальном Гермиона права. Таким, как мы, сложно найти свое место, независимо от способностей. Мы чужие везде.

— Видимо, поэтому именно от вас зависит судьба магической Британии, — вступил в разговор новый голос, выбивая всех из медитативного состояния. От льстивых ноток вспыхнуло новое раздражение, но быстро погасло. Очередной срыв, второй за сегодня, выбил Гермиону из колеи. Она чувствовала себя истощенной.

Люциус Малфой медленно прошествовал через комнату, подождал, пока усядется Нарцисса, и с видом монарха на приеме уселся на ближайший к чаше стул.

— Работаем? — Снейп сделал вид, будто только что в комнате не летали искры ярости.

Раньше о погружении в чужие воспоминания Гермиона только читала и слышала от Гарри. Ей думалось, что опыт будет неприятным, но оказалось не так. Прикоснуться к субстанции странной, ни на что не похожей консистенции, ни холодной, ни теплой, и плавно спуститься в другую реальность было интересно, как и ощущать тень эмоций, которыми охвачен человек в своем воспоминании. Брезгливость и ужас смешались в восприятии Нарциссы, а под паникой, охватившей Драко, таилось любопытство. Гермиона застыдилась своего страха, хоть никто его не прокомментировал. Самым интересным оказалось воспоминание Снейпа. Оно было структурированным и почти лишенным эмоций. Вот что такое дисциплинированный разум…

— Если сам воздух был пропитан какой-то мерзостью, мне просто страшно представить, какие проклятия лежат на его… бумагах, — подал голос Люциус, когда, просмотрев одно и то же с четырех ракурсов, все замерли над большой каменной чашей.

— Напротив, он мог счесть защиту достаточной, — холодно сказала Нарцисса, проигнорировав коллективное хмыканье. — Вряд ли туда мог проникнуть кто-то не обладающий магической кровью, поэтому он защитил комнату магловским методом, никто из волшебников не заподозрил бы…

— Маглы не варвары и не поступают так, как он, — не смогла сдержаться Гермиона, но, похоже, это никого не заинтересовало.

— Да без разницы, какой метод. Заклинание головного пузыря, и вот мы здесь, — высказался Драко.

— Было достаточно вдоха, — напомнила Нарцисса. — Страх появился не сразу после этого. Не найди Северус причину, кто бы рискнул вернуться туда?

— Но нам придется, — бросил профессор. Драко забормотал что-то себе под нос. — И самое паршивое, что под взглядом его портрета.

— Банальное «Затмись» — и уже не под взглядом.

— Прежде чем накладывать внутри комнаты заклинания, нужно убедиться, что там нет защиты от них, — Люциус закинул ногу на ногу и наклонился вперед, упираясь локтями в колено.

— Мы уже использовали Люмос, — напомнила Гермиона.

— Меня вот что интересует, — Драко смотрел только на крестного, избегая родителей. Гермиона отметила это между прочим, а вовсе не потому, что ей была интересна внутренняя драма семьи Малфой. — Разве можно накладывать чары забвения на самого себя?

Ее так и подмывало ответить, она же читала об этом совсем недавно!

— Это невозможно, мозг противится, следовательно…

— Вы говорите о мозге здорового человека, а не того, кто разделил душу и практиковал магию, от которой даже у весьма продвинутого колдуна случится аневризма. Кстати, вполне возможно, что и не в переносном смысле.

— В трактате Мунго написано: для того чтобы избавить себя самого от какого-либо воспоминания, нужно выйти за пределы собственного сознания, а это практически нереально, — Гермиона запнулась, обнаружив, что завоевала внимание всей аудитории. — Значит ли это… что в нем жило несколько субличностей?

— Это даже не вопрос, портрет сбивался с «мы» на «я», наш… гость почти всегда говорил о себе во множественном числе, — отмахнулась Нарцисса и обвела всех нетерпеливым взглядом. — Мы собираемся говорить о гиппогрифе в комнате? Ключ к тому, что осталось после Темного Лорда — мисс Грейнджер. Именно она смогла открыть дверь, именно с ней готов сотрудничать портрет. Но для того чтобы понять, можно ли использовать ее влияние, следует разобраться, как именно мисс Грейнджер связана с… Ним.

Гермиона вытаращилась на Нарциссу, будто увидела ее в первый раз. Не то чтобы она не думала о... связи, но это казалось таким незначительным на фоне всего остального.

— Ты права, Нарцисса, — неожиданно поддержал Снейп и тут же перешел к делу: — Начнем с очевидного: к моменту рождения… мисс Грейнджер Волдеморт, — Гермиона получила удовольствие от того, как вздрогнули все Малфои, — совершенно точно не был способен зачать ребенка естественным способом.

— Слава Мерлину, — пробормотал себе под нос Драко.

— Он нашел их, они подходили идеально, — повторила Нарцисса фразу, только что трижды услышанную в Омуте. — Не о… родителях ли мисс Грейнджер речь?

— Он коллекционер. Был коллекционером, — напомнил Малфой-старший. — Скорее всего, речь о каких-нибудь редких магических вещицах, которые помогли ему... Там было еще что-то про тщетные попытки…

Коллекционер, ага. Коллекционировал украденное. Причем украденное у тех, на ком, по словам Дамблдора, помешался.

— Он был одержим всем, что связано с основателями, — решила добавить Гермиона и, подняв глаза, обнаружила четыре пары глаз, вперившихся в нее с одинаково ошарашенным выражением.

— Что? — почти неслышно спросила Гермиона, не обращаясь ни к кому конкретно.

— Мне нужно в библиотеку, — Нарцисса вскочила, будто юная девочка, и покинула комнату под веселое хмыканье Драко и Снейпа.