For the Potions Master's Amusement - Ради Удовольствия Господина Зельевара

Глава 36: Восковое украшение

Гермиона была погружена в безопасный и тёплый сон. Ей снились сладкие эротические образы, наполненные чувством принадлежности. И даже с закрытыми глазами она слышала его голос, нашептывающий на ухо:

— На живот… Да, вот так. Хорошая девочка.

Гермиона инстинктивно повиновалась, улыбаясь про себя. Он был с ней, а значит, все хорошо. Здесь, рядом с ним, ничего плохого не могло произойти. Снейп был непоколебимой силой, основой, на которой была построена ее жизнь. Даже спящей, она чувствовала сильные руки профессора на своей коже, успокаивающие и соблазнительно сглаживающие ноющую боль.

Открыв глаза, она увидела, что спальня профессора тускло освещена свечами. Гермиона лежала на животе и, взглянув через плечо, увидела профессора на коленях, втирающего мазь в её ягодицы. Она узнала запах — это было масло для лечения синяков, которое он давал ей раньше. Гермиона почувствовала божественную прохладу на своей воспаленной заднице и счастливо вздохнула.

— Проснулась, верно? — сказал он.

— Хм-м, — ответила Гермиона.

— На спину, — безапелляционно приказал Снейп, и она подняла голову, чтобы наградить его невнятным взглядом.

— Но еще так рано… — запротестовала она.

Гермиона поспала совсем немного, и конечности казались свинцовыми от усталости.

Его голос был резким, как удар хлыста:

— Не вынуждай меня повторять, Гермиона.

От этого голоса туман в голове рассеялся, а глаза расширились. Он не был доволен ею. Сглотнув, Гермиона покатилась на спину и с извиняющимся видом посмотрела на него.

— Прошу прощения, Хозяин.

Губы Снейпа сжались в тонкую линию.

— Руки над головой, — огрызнулся он, и Гермиона беззвучно выполнила команду, чувствуя оковы, которые сомкнулись вокруг запястий, обездвиживая руки. — Ношение моего ошейника не освобождает тебя от повиновения мне, — сказал он сурово. — На самом деле, совсем наоборот. Это также не дает тебе права выбирать, какие из моих приказов ты будешь выполнять. Если на тебе мой ошейник, ты делаешь как я сказал сразу, или страдаешь от последствий — это ясно?

Гермиона потянула оковы на запястьях, с недоумением уставившись на своего возмущенного Доминанта. Она приняла его доминирование — просила об этом, — и она чувствовала себя совершенно готовой повиноваться ему во всем, по-настоящему. Но она только что проснулась и все еще не отдхнула от их прежней деятельности. Она не бунтовала; она просто была сонной. Разве он не мог понять разницу?

— Я не хотела быть непослушной, — объяснила она тихим голосом. — Я просто еще не проснулась…

— Я попросил объяснений? — потребовал он, безжалостно глядя на нее.

Гермиона дрогнула под этим взглядом. Где был ее любовник, что вытворял с ней невероятные вещи своим языком всего несколько часов назад? Разве он уже забыл, как был доволен ею?

— Нет, Господин, — сказала она еще тише, отводя глаза. Это было несправедливо.

— Смотри на меня, когда я говорю с тобой, девочка, — сказал Доминант. Его тон был не менее твердым, но горячность, с которой он ругал её, ушла.

Гермиона неохотно подняла глаза. Он смотрел на нее непоколебимым взглядом черных глаз, обнаженный, с золотистой кожей в свете свечей. Его член, несмотря на их бурную ночную деятельность был полувозбужден, даже пока он читал ей нотации.

— Когда я говорю тебе что-то сделать, я ожидаю, что ты сделаешь это немедленно. Это все еще ново для тебя, но если мы иногда будем делить мою постель, ты должна научиться быть готовой к приказам. Если ты не выполнишь их, то понесешь наказание, — он положил большие, теплые руки на её колени в почти утешительном жесте. — Я не сомневаюсь, что ты научишься очень быстро, Гермиона.

Руки профессора легли на член, пока он смотрел на Гермиону, распростертую перед ним. Несмотря на прежнее чувство обиды, она не смогла отвести взгляд от него, манипулирующего своей твердой мужественностью. Он поймал скрытый взгляд, что она бросила на его напряженную руку, и его ответ вызвал ноющий отклик в скользком центре её удовольствия.

— Моя хорошая маленькая шлюха, — сказал он, с грубого голос вмиг превратился в совершенно соблазнительный. — Ты пришла ко мне, надеясь, что я привяжу тебя к своей кровати и трахну твою горячую дырочку, не так ли, Гермиона?

— Да, Хозяин, — выдохнула она, забыв обо всех остальных соображениях.

— Покажи мне свою щель, — сказал он, лениво выпячивая вздыбленный член. — Возможно, я сжалюсь над тобой и все же трахну.

Гермиона долго не думала, она подняла колени и развела бедра, между которых горело желание сродни изящной боли, что она не могла ни унять, ни успокоить. Она была привязана к постели, не способная сбежать от него. Чувство вынужденного подчинения сделало всю эту сцену еще более захватывающей. О Мерлин, она так хотела его!

— Я чувствую запах, — пробормотал он и, используя руку, что не надрачивала член, скользнул двумя пальцами в неё. — Мокрая, — подтвердил Снейп. Приблизившись к Гермионе, он обхватил ладонями обе руки. — Я мог бы трахнуть тебя, — сказал он, глядя ей в лицо, — или я мог бы дрочить и заставлять тебя смотреть.

Гермиона подняла бедра и обняла его ногами, явно отбросив стеснение и обиды.

— Пожалуйста, трахни меня, — молила она, затаив дыхание.

— Почему я должен? — спросил профессор, направляя бедра и едва входя в ее тело кончиком члена.

— Прошу, — сказала она, со стыдом услышав мольбу в голосе.

— Что ты сделаешь для меня? — прошептал он, наклоняя голову и целуя шею, толкаясь еще на сантиметр глубже в её дырочку.

— Что угодно, — выдохнула она. — Прошу…

— Это моя девочка, — промурлыкал он и рывком полностью погрузился в нее.

— Хозяин! — воскликнула Гермиона. Она попыталась дотянуться до него, но запястья были связаны, поэтому Гермиона просто извивалась под ним, лаская его всем телом.

— Твои руки связаны, — сказал он, трахая ее медленно и плавно. — Ты не можешь уйти от меня, Гермиона, все, что ты можешь сделать, это подчиниться тому, что я хочу сделать с твоим телом, — он опустился на локти, и его руки сжали хрупкие плечи. — Ты беспомощна передо мной.

Гермиона впитала его слова, закрыла глаза и позволила себе прочувствовать их смысл. Конечно, это была лишь извращенная фантазия, но она не могла отрицать, что сама идея ее возбудила. Его бормотание действовало на нее с такой же мучительной эротичностью, как и его тело, и, прежде чем она успела осознать, начался нарастающий оргазм — она приближалась, она кончала и ничего не могла сделать с этим, чувствуя, как удовольствие ярким фейерверком взрывается внутри.

Через несколько мгновений Гермиона открыла глаза, удивляясь, почему он прекратил брать ее тело. Он все еще был в ней, все еще возбужден, но наблюдал за её лицом с легким удивлением.

— А ты громкая маленькая шлюха, ты знаешь это?

— Прости, — сказала она, внезапно смутившись. Неужели это она издала этот крик?

Он вышел и опустился на колени между ног Гермионы, его эрекция была гладкой и блестящей от её смазки.

— Мне нравится слышать тебя, — сказал он. Затем поднял её ноги, сжав ладонями икры, и положил их себе на плечи, прежде чем снова войти в ее тело. — Боже, какая же ты тугая.

Гермиона почувствовала, что ей чуть тяжелее дышать в таком положении, но о, Господи! Ощущения были невероятными; он, казалось, проникал в нее еще глубже, чем раньше. Она наблюдала за тем, как он двигался, закрыв глаза и потерявшись в ощущениях, которые она ему давала. В этот момент он был совершенно незащищен; на его губах не было насмешки, не было бесстрастного выражения на лице. Он двигался в ней с явным наслаждением, и Гермиона пылала гордостью оттого, что смогла предоставить ему столь безупречное удовольствие.

Затем он повернул лицо, демонстрируя в профиль свой крючковатый нос, в то время как его рот сомкнулся на девичьей ступне. Гермиона задохнулась от глубины всех своих ощущений; матка болезненно запульсировала в экстренном возбуждении, и когда его язык вырвался изо рта, лаская чувствительную ступню, она неожиданно провалилась во второй оргазм.

Тело Гермионы все еще конвульсировало, когда его руки схватили ее за лодыжки. Он трижды дико погрузился в неё и неистово вскрикнул. Она знала, что он опустился рядом с ней, и знала, что ее задница была посреди большого пятна на простынях, но когда он пробормотал заклинание, чтобы освободить ее запястья, Гермиона просто подалась к нему и окунулась в блаженный сон.

Сидеть на рождественском ланче с другими обитателями замка было крайне неудобно. Директор, по своему обыкновению, заставил всех сесть за один стол, дабы разделить праздничную трапезу. Гермиона пришла последней. Остальные ученики уже сидели за столом, и, как ни странно, никто не сел прямо напротив профессора Снейпа.

Она подняла подбородок, ощущая невесомую цепочку на талии и остатки его семени глубоко внутри, и села напротив него с достоинством главной старосты девочек.

— Счастливого Рождества, профессор Снейп, — вежливо сказала она, расправляя красную салфетку на коленях.

— Это вряд ли, мисс Грейнджер, — раздраженно отрезал он, сердито глядя на нее.

Директор школы произнес торжественные поздравления, но профессор Зельеделия не ответил. Еда возникла посреди стола, и Гермиона наполнила тарелку, думая, что ничто ещё не делало ее такой голодной, как грубый секс. Она ела с удовольствием, отвечая на вопросы других преподавателей, когда к ней обращались, но в остальном молчала. Она знала о частых взглядах своего профессора, но не подавала виду. Он ни с кем не говорил и первым вышел из-за стола. Гермиона хищным взглядом смотрела, как он идет, высоко оценивая его прямую осанку и властную походку, с которой профессор покинул зал.

Он был ее — только ее, и со временем она позаботится, чтобы все узнали об этом. Вскоре она извинилась и неторопливо ушла из Большого зала в свою комнату на вершине Гриффиндорской башни. Ее мысли были счастливым калейдоскопом воображения, каждая из которых изображала Гермиону Грейнджер, с гордостью пребывающую в руках Северуса Снейпа, чтобы весь мир мог видеть.

После обеда, на котором она спокойно поела за привычным факультетским столом, Гермиона собрала рюкзак и спустилась в подземелья. Она прошла через класс своего профессора к его кабинету, где сняла с заколдованного чарами невидимости крючка у двери свой красивый кожаный ошейник. Она надела его на шею, прежде чем раздеться и войти в кабинет.

Профессор сидел за столом, делая запись в своем журнале с переплетом из зеленой кожи, и Гермиона с восхищением увидела, что он использовал перо, которое она ему подарила. Он удивил ее перед завтраком, сделав еще один подарок. Гермиона была в восторге от своих новых книг: «История О» и сборника, написанного Э.Н. Рокелавр, под названием «Эротическая трилогия спящей красавицы».

«Просто для развлечения, — предупредил он. — Не воспринимай слишком серьезно».

Затем она терпеливо ждала, пока он признает ее присутствие, поглощая каждую деталь его внешности. На нем был зеленый джемпер, а свет лампы лился на иссиня-черные волосы, спадающие вперед и закрывающие от нее лицо. Он позволил Гермионе простоять четверть часа, прежде чем отложил свой журнал в сторону и повернулся к ней. Горящие черные глаза смерили ее нагое тело, а затем он заговорил.